Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

— Ты не должен вливать его душу в духовное единение Меншад Корум, — прошептала вождь Скорпиониды, и струйка крови побежала из уголка её рта. — Оно и так слишком близко от края бездны. Влальмерх принесет погибель твоему роду и навлечет тьму на головы нашего народа. Близится ужаснейшее из всех возможных будущих, в котором он разожжет огонь брани на Сайм-Ханне. От корабельной войны могут выиграть лишь непроизносимые создания.

Кверешир не мог поверить своим ушам.

— Ты смеешь оскорблять честь Саимрара?! Ты, которая могла обречь нас на целые эпохи войн и разрушений, принеся путеводный камень к сердцу мира-корабля?

— Возможно, но будущее, о котором ты говоришь, не предопределено, и это менее кровавый путь. Позволь Бесконечному круговороту очистить душу отца, вплести в неё нити добра. В этом единственная надежда, поступи так ради него. Пойди на осознанный риск.

Нет никакой Надежды, есть только Неизбежность, вновь зазвучали в их умах отзвуки отдаленного голоса.

Не в силах более сдерживать ярость, Кверешир вырвал клинок из тела Арбариар, разрубая её надвое и выбивая из нагрудника изумрудный путеводный камень. Склонившись над воительницей, экзарх проследил, как остатки жизни тихо угасают в её глазах. В неподвижной и крепко сжатой «Клешне скорпиона» лежала душа Влальмерха, мерцающая и непроницаемо чёрная.

Его сын молча смотрел на путеводный камень в руке сраженного врага, и нечто, порожденное внезапным отвращением, начинало шевелиться в глубине сознания воина, но было уже слишком поздно. Откуда-то извне в разум Кверешира просочились слова: Эта Душа Моя, она Отдана Мне Давным-давно.

Сын Влальмерха чувствовал, как голос обольщает его, понемногу вползая в психопластик брони и подчиняя тело.

Путь Экзарха Одинок, Жесток и Опасен. Ты — Меншад Корум.

Кверешир поднял путеводный камень отца, и, смирившись с неизбежным, отчаявшись и испытывая страх, вставил его в нагрудник древнего доспеха, рядом с душами тех, кто носил броню прежде. Тут же экзарх ощутил, как по духовному единению распространяется леденящий холод, и остальные его обитатели, жестоко страдая, отступают перед надвигающейся тьмой. Ужас сковал кровь в жилах Кверешира, почувствовавшего, как по телу скользит дух отца, бесповоротно слившегося с древней броней. Собственная душа сына Влальмерха, содрогаясь в отвращении, замкнулась в себе и окаменела от стыда, смешанного с кошмарной беспомощностью. Ничего более она не могла поделать, ведь разум экзарха уже соскользнул в бездну, и его помыслами овладел мрак.

Далеко от Сайм-Ханна, среди вихрей Ока Ужаса, тот, кто когда-то был Квереширом, ощутил движение гигантского звёздного корабля, входящего в Паутину.

Что посеешь, то и пожнешь. Тьма идет за тобой.

Подобрав с пола изумрудный путеводный камень Арбариар, Потерянный Воин отправился собирать урожай для своей королевы.

Война в Паутине

Сердце быстро колотилось в груди, и Ниадиену было трудно сконцентрироваться, чтобы сдержать своё возбуждение. Это было очень легко делать так близко к тронному залу Аватара, и вдвойне тяжело перед оком битвы, но Ниадиен не мог позволить себе неприглядного проявления эмоций перед провидцем. Эльдрад Ультран вызвал его по имени в Купол Кристальных Провидцев и, хотя Ниадиену крайне хотелось узнать причину, ведь он был воином, а не провидцем, эльдар с нетерпением ждал возвращения к тренировкам. Ниадиен держал шлем на сгибе руки, гибкий доспех из психокости казался естественным продолжением тела, души бывших носителей наполняли его жаждой битвы. Эльдар смутно помнил момент, когда он бросил жизнь поэта Ниадиена, чтобы стать экзархом Жалящих Скорпионов, но это было так давно, а воспоминания были эфемерны перед лицом перспективы сражения с силами древнего врага. Психокость искусственного мира пульсировала от агрессии, а поток едва сдерживаемой барабанной дроби насилия пронизывал каждого эльдар жаждой битвы. Близилось пробуждение Аватара, и его грёзы о кровопролитных битвах проникали в каждый уголок Ультве. Сам воздух пел обещание сражения, и Ниадиен чувствовал, как все фибры его бытия откликаются на зов.

— Ниадиен, Кроваворукий взывает к тебе, не так ли? — раздался позади тихий голос.

Он обернулся, невольно протянув руку к мечу, но расслабился при виде почтенного ясновидца. Эльдрад Ультран неловко шагал среди тускло мерцающих кристальных деревьев купола, тяжёло опираясь на покрытый орнаментом посох. Ниадиен видел, что плоть провидца сияет слабым кристаллическим светом, а кожа стала твёрдой и просвечивающей.

Экзарх резко кивнул: — Да, я чувствую, как его жар пылает в моих венах. И не могу отринуть зов битвы.

— Я знаю, — спокойно сказал Эльдрад. — Это предначертанный тебе путь, и отринуть его значит ступить на дорогу, у которой лишь один конец.

Ультран остановился рядом с высоким плавно изогнутым кристальным деревом, чью поверхность пронизывали мелькающие вспышки и отблески плывущих внутри умиротворённых лиц.

— Ниадиен, наступили тёмные времена для нашего рода, — начал провидец, — тот, кто известен как Разоритель, собирает свои армии, а мон-ки не вняли моим предупреждениям.

— Правитель Ультран, какое нам до этого дело? — прорычал Ниадиен. — Если мон-ки хотят перерезать друг друга, то пусть режут. Важен лишь Ультве.

Провидец кивнул.

— При обычных обстоятельствах я бы согласился с тобой, Ниадиен, но действуют и другие силы. Серебряные воины Ингир возвращаются.

— Некронтир? После стольких лет?

— Да. Они стремятся уничтожить оставшиеся Талисманы Ваула, а без них мы беззащитны против звёздных богов.

— Мы должны были забрать их у мон-ки прежде, чем их похитил Разоритель, — произнёс Ниадиен, неспособный скрыть едкость своего тона.

— Верно, — согласился Эльдрад, — Но предвиденье Шакальего Бога тянется с начала времён и затмевает даже моё. Он изолировал сектор Готик, и у нас не было сил его остановить. Но есть нечто худшее, Ниадиен. Ариман, колдун Красного Циклопа, проник в путевую паутину и привёл с собой бездушных воителей и мощь древней магии.

Экзарх в ужасе отпрянул при мысли о том, что миньон Хаоса шагает по священным путям эльдар. Такое оскорбление было нестерпимо, и дух воителя вспыхнул от ярости из-за безрассудства недоношенного мон-ки.

— Он ищет Чёрную Библиотеку и скрытое в ней знание. Ариман не должен её найти, потому что есть тайны, которые никогда не должны быть открыты даже для нас.

— Он не найдёт её, пока я дышу, — заверил ясновидца Ниадиен, — Моя ударная группа собрана, а портал путевой паутины готов. Мы ждём лишь вашего приказа выступать. Пошли нас на войну, правитель Ультран!

— В своё время, Ниадиен, в своё время, — успокоил его Эльдрад, задумчиво смотревший на кристальные древа своих предков, провидцев, которые жили и умирали со времён Падения. — Тёмной Родне также известно о прорыве Путевой Паутины, и они готовятся к войне. Их попытки спасти сумрачный город Комморру будут тщетны, а развязанное кровопролитие сделает всё только хуже. Среди Тёмной Родни есть тот, кто жаждет моей смерти и не думает, что его действия приведут к погибели наш народ, как и их.

— Что ты от меня хочешь, правитель Ультран?

Эльдрад обернулся и положил руку на наплечник доспехов Ниадиена, чувствуя жажду насилия всех носивших её экзархов, которые стремились вновь вступить в битву.

— Ниадиен, мы должны пробудить Аватара Каэла Менша Каина. Для победы в грядущей войне нам понадобится его сила и ярость на поле битвы. Я видел многие варианты будущего, которые приводили к этому моменту, и во всех среди нас шагал Аватар.

Ниадиен ощутил, как гордость наполняет его сердце, когда он понял, что произойдёт.

— Поэтому я позвал тебя сюда, — печально сказал Эльдрад, вынимая гирлянду призрачных рогов из мешочка на поясе. — Ниадиен, ты был избран. Ты станешь Молодым Королем.

Понимая, что у него мало времени, учёный спешно вбил 37-значный пароль в древний когитатор. Он покосился на дверь, чтобы удостовериться, что она закрыта, а затем обернулся к машине. Зелёный свет от обрамлённого медью пиктопланшета танцевал на обеспокоенном лице под капюшоном.

Войдя в архивы, в которые могли проникнуть считанные десятки людей во всём Империуме, учёный начал поиск, собирая вместе клочья информации, докладов и журналов — всё, что было связано с предметом его исследования: инквизитором Чеваком.

Вскоре учёный обнаружил, что все упоминания Чевака были удалены из каждой имперской базы данных, но разве за больше половины тысячелетия выслеживания богохульников и еретиков он не узнал нечто о природе информации? Высокомерные верили, что они могут очистить информационные сети от порчи имени, но посвященные знали, что информация стремиться освободиться так же, как вирус стремиться размножиться. Поэтому частичка информации будет скрываться в самых тёмных уголках древних вычислительных машин. Иногда данные физически изолировали от обширных логистариев Империума, архивируя в жёсткой форме, лишь чтобы много лет спустя сервитор или послушник извлекал их и, не осознавая того, вновь выпускал размножаться в сетях.