Лучший друг - Ян Жнівень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутри Лёша, слушая монолог блондина, который держал за руку большого друга, явно опечаленного такими новостями, начинал немного проникаться гостями. В конце концов его скепсис надоел и ему самому. Он выслушал Костю и молча кивнул. Рядом сидела Маша, которая наконец оторвалась от своих рисунков и тихо вникала. В один момент она схватилась за грудь и вышла из магазина с самым опечаленным видом.
– Я знал, что примерно подобное его мучило. Он рассказывал, – заключил Лёша и нахмурился.
Сидевший сверху Егор увидел Машу и спустился. Они обнялись, точно зная, что этот жест был необходим им обоим, ведь снести подобное было тяжелейшим испытанием. Они долго стояли и сжимали друг друга, стараясь хоть как-то общим теплом убрать дрожь из тела.
– Он закончил? – спросил Егор, когда девушка села на лавку неподалеку.
– Да, – она быстро повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. – Прости, что ты один переживаешь все это. Поверь, мне тоже нелегко.
– Стой, – он остановил ее и сел рядом, положив ей на колени лист с шифром. – У нас есть задача, которую нужно решить. Мы и так не в самом лучшем положении. Нечего поминать былое.
– Просто примем свою ошибку?
– Я думаю, что все же нашей вины тут нету. Я размышлял об этом. В конце концов, он не был хорошим человеком, а мы помогали слабым, – пытался найти оправдания Егор.
– Ладно, давай браться за работу, – так и не прогнав от себя дурных мыслей согласилась Маша.
На крыше они наконец смогли найти силы провести подсчеты. Диалог, секрет которого Егор разгадал еще в пригороде, помог ему отвлечься и взяться за фонари. В итоге получилась занимательная картина того, что каждая из АТГ имела свои наименования, указывающие, вероятно, в сторону подсказок. Так вышло, что на юге расположились солдатики (сорок один), палату ключника указывал восток, юг говорил о скатертях, а запад о неких ста пяти картинах. Не считая «Красного Креста» на юго-западе ближе к югу и семи оркестров на северо-востоке ближе к северу, остальное занимали слова «запад».
Когда все направления были определены, он без колебаний спустился и раздал задания. На следующий день, ближе к началу нового вечера, пока все приходили в себя, дабы оптимизировать их работу и как можно скорее браться за дело, Егор составил группу из себя и Кости. Не особо обрадованный успехом брата, но все же смирившись и не имея права в такое время что-либо ответить ему, Лёша признал поражение и взялся за дело. Он возглавлял команду Маши и Паши.
VIII
Из-за очень туманной перспективы поиска картин, которые вообще не давали никаких намеков, кроме слепых поисков и упования на удачу, Егор с Костей пошли к трем скатертям, пока команда старшего брата держала путь к оркестрам. Так уж совпало, что направления были почти одинаковы. Вышки скатертей и оркестров находились рядом, так что только под конец им пришлось разделиться.
Для команды Лёши был только один вменяемый вариант развития событий – театр на окраине города. Были, конечно, и музыкальные магазины, но они находились в других направлениях, так что они уверенно двинулись в сторону театра.
Маша уже забиралась в театр в своей невидимой сфере, когда Лёша нервно курил внизу и в страхе осматривался, чтобы не встретить никого из незваных гостей. Театр был невысоким зданием, вход в которое почему-то осуществлялся очень неудобным и бредовым способом – по круговой лестнице, которая полностью опоясывала театр дважды. Пройдя такой путь, гости спускались на первый этаж и только там уже покупали билет. В таком виде тогда, видимо, отражалось высокое искусство. К сожалению, эта лестница, что надолго стала объектом мысленных размышлений Лёши, обвалилась, и теперь представляла из себя груды мусора, которые собрались у фундамента здания.
Спустя время Маша, как единственный человек с возможностью быстро двигаться без особых препятствий, добралась до входа на втором этаже. Лёша, немного подрагивая от страха, упал в сферу и затащил с собой сомневающегося и противящегося здоровяка Пашу. Сверху наружной винтовой лестницы они оказались на малюсеньком островке, который должен был спустить их на первый этаж, но лестница и тут была обвалена.
Как оказалось, путь до сцены должен был проходить сверху, потому что именно на втором этаже были спуски к местам, но путь к этой части здания отсутствовал. Лёша долго ломал голову над этим геометрическим бредом, пока просто не плюнул на все и не послал Машу на крышу.
Наверху была самая настоящая свалка – пианино, гитары, костюмы, декорации и огромные арматуры. Маша дошла до предположительного места спуска и начал разгребать мусор. Через пять минут наверх поднялся и Лёша с Пашей, которого долго приходилось еще поднимать.
– Будь чуть находчивей, – с энтузиазмом упрекнула Маша нерасторопного старшего брата, копающегося в костюмах. – Для того, чтобы столько хлама засунуть на крышу, нужен большой люк, который будет вести сюда, – она подошла к углу здания и схватилась за ручку, торчащую из гигантского барабана.
Сил ее не хватило, и Лёша, гордо выгнув вперед грудь, подошел и резко дернул за ручку. Как и ожидалось, он не рассчитал силы, а лишь еще сильнее напряг раненые мышцы и ноющий позвонок в спине. Его тело застонало, и он сел на землю, жмурясь от боли и обиды. Без особого желания он попросил о помощи их нового телохранителя. Паша подошел к люку и одним мощным толчком внутрь открыл его. Лёша прикрыл глаза и, под тихий смех Маши, начал что-то яростно бормотать себе под нос.
– Теперь остается только понять, что за семь оркестров, – протянул Лёша, спустившись вниз за остальными.
На сцене было тускло и пыльно, но благодаря окошкам в зале для зрителей можно было хоть что-то разглядеть. Заваленная декорациями сцена загнала Лёшу в тупик.
– Семь оркестров, как мне говорил Егор, – это семь инструментов, – говорила Маша.
– Это
