Цитадель тамплиеров - Михаил Попов

— Вы слышите? — обратился Рено к послу. — Это наш общий ответ вашему господину. Если он решится на нас напасть, мы вывесим на стенах его родственников, а потом уже будем драться. Другого нам не остается.

Лицо посла, высокого сухощавого старика, посерело. Он не мог вернуться к Саладину с таким ответом.

— По местам! — скомандовал Рено, и крикливая масса полубандитов неожиданно беспрекословно подчинилась команде.

Это слаженное, множественное движение произвело впечатление на посла. Он сказал, возвратясь к Саладину, что боеспособность людей Рено велика. Это — не разбойничья ватага, а рыцари.

Когда на площади перед воротами происходили переговоры и никто не следил за тем, что творится вокруг, в пролом, который никто не спешил заделывать, прокрались двое — принцесса Изабелла в костюме де Комменжа и верный Данже.

Через полчаса к тому же пролому явилась госпожа Жильсон. Проникнуть в замок ей не удалось. Работники, заделывавшие пролом, вернулись на место, и она попала в их руки. Явление холеной дамы их поразило. Дама требовала, чтобы ее отвели к графу. Полуголые верзилы, возившиеся с кирпичами, не нашли, что ей сказать, тем более, что она была красноречива и убедительна.

— Вы, Береника?! — воскликнул Рено, думавший, что уже ничто его не удивит. — Клянусь стигматами святой Береники, не ожидал вас увидеть!

— Я польщена, вы не забыли меня, — сказала Береника Жильсон.

— Смею спросить, что вас привело?

— Перестаньте паясничать, я примчалась спасти вас.

— От Саладина?

— Есть один человек, который желает вам скорой смерти.

Рено расхохотался во всю силу легких.

— Взойдите на стену, сударыня, там тысяча таких людей.

— Прекратите, граф, прекратите, — в голосе Береники Жильсон задрожали слезы.

— Надеюсь, вы не станете рыдать?!

— Вы не понимаете! — крикнула шпионка, теряя самообладание, — меня послали отравить вас.

— Вот так здорово! А может быть, просто жара, дорога, и вам приснилось?

— Рено, — жалобно сказала госпожа Жильсон, и его передернуло.

— Извините, сударыня, вам следует разобраться со своими чувствами, а у меня, увольте, нет времени. У меня, сударыня, — крепость, осада.

Рено покинул незваную гостью, бросив мажордому:

— Филомен, придумайте что-нибудь.

— Что можно придумать, мессир? — искренне развел руками тот.

— В башню, в башню ее, там будет женский монастырь.

Саладин посовещался с братом и военачальниками. Все держались одного мнения. Такой, как Рено, пойдет на все. Свою жизнь он не ставит и в грош, он сто раз мог покинуть замок, но с упорством умалишенного сидел, поджидая султана с войском. Станет ли он беспокоиться о принцессе?!

— Советуете принять его условия?

— Да, — отвечали приближенные. — Случай отомстить будет.

Саладин согласился. Мести заслуживал не только этот безумный разбойник, но и все преступное королевство и, может быть, весь христианский мир.

— Утром, — повернулся султан к Арсланбеку, возглавлявшему посольство в Шант, — ты снова пойдешь и скажешь, что я согласен. Они могут убираться.

Изабелла с помощью Данже отыскала в одном из внутренних захламленных дворов замка убежище в виде небольшого чулана. Никто не обратил на странную пару внимания, всем было не до того. Оставив госпожу в относительной безопасности, Данже отправился на разведку.

Весь день защитников крепости прошел в ожидании штурма. Вечером зажгли костры. Рено закатил пирушку и подобраться к нему было невозможно, хотя следить за его действиями не составляло труда. С наступлением темноты Изабелла выбралась из убежища. Ей передалось настроение рыцарей и обслуги. Она подслушала разговор двоих бургундцев, разжигавших костер.

— Да зачем она ему нужна? — спросил один о сестре Саладина.

— Неужели не понимаешь? — искренне удивился второй.

И тут последовало незамысловатое объяснение, заставившее Изабеллу краснеть и бледнеть. Мужчины говорили о женщинах гадости и гоготали. Она стоически выслушала явные измышления солдафона о постельных делах графа и пленницы. Его собеседник сказал:

— Что-то я не видел, чтобы граф шастал в башню.

— А ты видел, как граф посещает нужник? Но он же не питается святым духом.

Изабелла, поверив вруну, решила провести остаток ночи возле башни, дабы подловить Рено.

На поясе у нее болтались ножны с хорошо заточенной мизеркордией. Устроившись неподалеку от входа в башню, она грела в ладони рукоять. Данже молча стоял за ее правым плечом. Говорить ей что-либо он боялся.

Не спал и отец Савари. Ему хотелось унести из обреченного замка свои старые ноги, но вместе с тем угодить руководству своего ордена… Он понимал, что будет война, а вернется Замира к Саладину или нет — уже не имеет значения. Никто — ни на Востоке, ни на Западе — не осудит Саладина, что бы он ни предпринял. Его дело правое.

Трижды за ночь отец Савари решал немедленно бежать и трижды отменял это решение.

Госпожа Жильсон тихо плакала на старом одеяле в углу большой комнаты. Посреди ее, в медной жаровне горел огонь. Принцесса Замира и ее служанки стеснились в другом углу. Они переговаривались шепотом у постели раненого Али. Он постанывал. Он получил несколько переломов, однако лечить его было некому, ибо лекарь сбежал.

Сестра Саладина совсем извелась, ожидая всечасно и ежеминутно вторжения назорейских бандитов. Лучше б насильники появились, а то ведь сойдешь с ума, рыдала она. Ее служанки не сомневались в том, что солдаты пустят их по рукам…

Но Рено не пришел. Не было и солдатни. Изабелла зря всю ночь сидела у входа в башню. Если бы принцесса Замира узнала, кто ее охранял!

Под утро большая часть защитников Шанта уснула. Костры потухли. Ветер продул дворы замка. Едва проглянуло солнце, дозорные закричали, что видят посольство.

Данже уговорил Изабеллу получше укрыться от взглядов людей. Она как бы оцепенела, глаза провалились, рука прикипела к рукоятке кинжала, губы ее были искусаны до крови.

Из своего дома появился Рено, с виду потрепанный и угрюмый.

Арсланбек, не слезая с коня, объявил, что великий султан Саладин принимает условия графа Рено Шатильонского. Если ему немедленно выдадут сестру и племянника, он отойдет от замка Шант на половину дневного перехода.

Рено кивнул. Можно было подумать, что ему все равно.

— Я жду, — заносчиво сказал посол, демонстрируя свое презрение назорею.

Рено пошел к башне, снял с пояса связку огромных ключей, отпер замок. Изабелла выбралась из тайника за колодцем и укрылась в плотной толпе, обступившей крыльцо. Она не уловила сути происходившего, да и в этот момент была неспособна что-либо понимать.

Граф вошел в башню, и сверху донесся дикий женский визг. Сарацинки решили, что он наконец явился, чтобы их взять. Шок был слишком силен. Замира лишилась чувств. Граф постоял над ее распростертым телом, не зная что ему теперь делать. Семь пар женских глаз наблюдали за ним. Даже госпожа Жильсон потеряла способность говорить и действовать. Али был в беспамятстве.

Граф подхватил на руки тело Замиры и вышел с ним. Он рассудил, что, по сути, ведь все равно в каком виде вернет он сестру султану. Он не лишил ее чести, она потеряла сознание, а не достоинство.

Граф появился с принцессой Замирой на руках. Она была в теле, тяжеловата, пришлось прижать ее к груди, а ее руки положить себе на плечо. Рено был в тонкой кольчуге. Картина получилась двусмысленная, и Изабелла ослепла от ярости.

Толпа перед входом в башню расступилась, образуя коридор, в конце которого высился посол на коне. По его команде двое гулямов спешились, чтобы принять принцессу или то, что от нее осталось. Арсланбек был почему-то уверен, что сестра повелителя покончила с собой.

Сарацины двинулись по живому коридору навстречу графу, но им не суждено было дойти до него, ибо… ибо из толпы выскочил невысокий юноша в великоватом блио и драных шоссах. Увидев его, граф остановился. Брови его сдвинулись. Юноша, не торопясь, приблизился к графу.

— Ты? — прошептал Рено.

Посол почувствовал неладное, его люди ускорили шаг. Но юноша вдруг ударил графа Рено Шатильонского в грудь кинжалом.

Тонкая неаполитанская кольчуга не смогла его защитить. Трехгранное лезвие прошло в кованое кольцо. Смесь ревности и отчаяния придала удару огромную силу.

Гигант опустился на колени, прижимая к груди ничего не ведающую сарацинку. Изабеллу перехватили слуги посла, предположившие, что она бросится на принцессу Замиру. Они сбили Изабеллу с ног. Данже, стоявший в трех шагах от места действия в первом ряду зевак, Данже, которому было под страхом смерти запрещено вмешиваться в то, что будет происходить, ринулся защищать госпожу. Началась свалка.

Оценив ситуацию, отец Савари подозвал к себе слуг и велел собираться. Но прибежал дозорный слуга, находившийся на башне, и тихо доложил иоанниту, что от Иордана идет христианским строем какое-то войско.