Охота на крутых - Александр Граков

– Да енто я так! – смутился тот. – Выразиться захотелось... по‑душевному!

– Вот и выражайся сейчас! – Игорь разлил по рюмкам коньяк. – Давай, говори тост!

– Убиенных мы помянули, – дед Федя кашлянул, убрав хрипотцу из горла, – сейчас давайте думать о живых. Я вот во время войны, кады служил в разведке... – глянул на Гека, показывающего кулак, и, поперхнувшись, скомкал окончание тоста, – общем, я хотел сказать – за дружбу, ето... как его... ага – единство...

– В общем – вперед, к победе коммунизма! – съехидничал Гек, видя замешательство деда. – Слазь с трибуны, дед Федь! Рассказы о рыбалке у тебя, конечно, бесподобны, а вот с тостами – напряженка. Ну, ты, да самогон. Какие уж тут тосты!

– Ах, так! – рассвирепел дед. – Ну, тады слухай, молокосос! В шестнадцать лет ума нет – не будет его в двадцать. В двадцать лет здоровья нет – не будет его и в тридцать. В тридцать лет жены нет – не будет ее и в сорок. В сорок лет счастья нет – не будет и дальше. Давайте ж выпьем за то, шо б все к нам приходило вовремя! – он хитро взглянул на Гека.

– Ну, дед Федь, что я могу сказать, – рассмеялся тот. – Одним словом – могешь!

– То‑то же! – дед победоносно хлопнул рюмку и сел на место.

– Так что же будем делать с этим добром? – Игорь, запустив пальцы в груду драгоценностей, рассеянно перебирал их. – Сдать государству – а где оно, государство? Дойдут эти цацки до первой инстанции и начнут рассасываться, распыляться – к каждому современному чиновнику чего‑нибудь прилипнет. Так что в конечном итоге – не видать нам ни этой красоты, ни причитающегося вознаграждения . И потом – на них же кровь! Ну, может, и не на всех, но на некоторых – точно. Особенно на этой штуке, – он выгреб из кучки раковину с розами, и все вновь залюбовались игрой света в драгоценном рисунке на камее. – Эх, черт, даже подарить некому!

– У меня есть предложение! – подал голос Влад. – Но оно... как это, не коммерческое, вот!

– Ты давай, подбрасывай идею, а мы вместе подумаем! – поощрил его Гек.

– Ну, у нашего городка давно уже нет родильного отделения! Нужно красивое, светлое здание с современным оборудованием, реанимационным отделением для недоношенных младенцев, отделением искусственного вскармливания и... ну много чего еще надо! Прибыли, конечно, оно в будущем не принесет...

– Кто тебе сказал, что не принесет? – загорелся идеей Гек. – А прибыль России в населении – это ты не считаешь? Да ведь каждая спасенная маленькая жизнь – это, может быть, Чайковский или Кулибин в будущем!

– Или алкаш какой‑нибудь, а то и маньяк, навроде Чикатило! – добавил дед Федя.

– Не надо утрировать, – обернулся к нему Гек, – нужно надеяться на лучшее! Ну что, строим детский реанимационный центр? – обратился он ко всем.

– А при нем – музыкальную школу, – добавил Игорь.

– А еще – театральную студию, – внес предложение Влад.

– И хвизкультурный комплекс – ну, школу рукопашного бою, помнишь, как там, на побережье? – поставил точку дед.

Таким образом – негласно все сказали «да».

– Ну ладно, это все еще нужно продать, – Гек сгреб сокровища в спортивную сумку, – а пока найти гараж – побеспокоиться о нашей «Таврии» не мешало бы.

– Кажется, о ней кое‑кто побеспокоился, – подошедший к окну Влад заинтересованно глядел вниз, на угол дома, возле которого они оставили машину. Игорь с Геком бросились к нему, выглянули. Возле их малолитражки суетились две мужские фигуры. Вот одна из них нырнула в салон. Минута – и двигатель завелся. Второй, обежав машину, полез на второе сиденье. Но взглядом мазнул сразу по всем этажам.

– Федя! – узнал его Игорь. – Ну погоди, змеюка подколодная!

– А ты что, знаком с ним? – спросил Гек. Пришлось рассказывать про этих двух ребят, а заодно о банде Узбека...

– И они, сволочи, отблагодарили меня за то, что я их из такого дерьма вытащил! – воскликнул Игорь.

– Ну, они же не знали, чью машину угоняют! – успокоил его Гек. – К тому же ты знаешь, где их искать.

– Конечно, знаю! В баре «Найт Катиш!»

Глава VII

Конец "Таврии", или воскресшие из мертвых

А Федя Змей и Сашка Козырь сегодня шиковали. Давненько у них не было классного «навара». Да можно сказать, с той ночи, когда их чуть не угробили в складе за угнанный «мерседес»... После этого оба кореша жестко сели на «мель». Как‑то разом перестали приносить «стволы» на переделку, а авторучки с голыми бабами и мундштуки им было лень уже «ставить на поток». Денег было очень мало – сами по себе отпали собутыльники в ночном баре, а дальше – и само посещение бара. Дошло до того, что накануне вечером Змей, лазивший по карманам своих шмоток в поисках завалявшейся купюры любого достоинства, наткнулся на трудовую книжку и, ностальгически вздыхая, принялся оплакивать горючими слезами место последней работы – ремонтно‑механический завод.

– Помнишь, Санек, какой там коллектив дружный?

– Алкашня такая же, как и везде! – Козырь был злой с очередного похмелья и поэтому сейчас был похож на включенный в сеть утюг – с виду холодный, а плюнь – зашипит. – Пока бабки у тебя есть – ты им друг, товарищ и брат, а если ходишь голый, как бубен, оббегают десятой дорогой, чтобы за руку не подержаться – вроде как от чесоточного.

– Тем не менее, с похмелья пропасть не давали! – не унимался Федюня.

– И только‑то! Кто мне больше всех нравился на РМЗ, так это крановщицы наши, две сестрички‑близняшки – Анька и Янка, помнишь? – впал, наконец, в ностальгию и Козырь. – Бывало завалишь в обеденный перерыв одну из них где‑нибудь в уголке потемнее...

– И трахнешь, не зная кого – то ли Аньку, то ли Янку! – ввернул Змей.

– Зато безотказные, как... как наш телефон, – кивнул Санька на единственную ценную вещь, оставшуюся в квартире. Как в прямом, так и в переносном смысле: продавать на «барахолке» больше было нечего – из обстановки оставили минимум необходимого, а по телефону поступали заказы.

– А может, вернемся на завод, Сань? – робко намекнул Змей, Робко, потому что они, уйдя с предприятия, поклялись: больше туда ни ногой.

– Еще чего?! – взорвался Козырь, затем махнул безнадежно рукой. – А может, и вернемся! Ладно, давай спать пораньше ляжем, завтра решим, как быть!

Нет, все же правильно они решили, не пропив свою последнюю надежду – телефон. Он‑то и спае их, веселой заливистой трелью подняв с постелей в девять часов утра. Вначале Санька хотел запустить в аппарат подушкой без наволочки, но затем вспомнил, что женщины им не звонили уже давно, потому как их не было – постоянных, а у временных они даже имени не спрашивали. За полбутылки «червивки» отработал – и ладушки, гуляй: ты налево, я направо!.. И не подцепил ни один пока ничего дурного на конец, потому что от прежней, сытой жизни у них осталось несметное количество презервативов всех мастей и фирм, которые удавалось достать Змею – он их в свое время коллекционировал. И, конечно жег испытывал на очередной «невесте», завербованной по пьяни на квартиру. А Козырь, по мере трезвости, помогал ему в «испытаниях». Они бы, может быть, давно позагоняли и это, сейчас дорогостоящее средство предохранения, но дело в том, что чувство аккуратности у них потихоньку атрофировалось в связи с повышенными запоями, и, использовав «предохранитель», они остальное швыряли куда попало – на кухонный стол, за тумбочку, в пепельницу... А покупать надорванные кое‑как в пьяной спешке пакетики, да со следами томата из‑под килек, согласитесь сами, отважится не каждый, если он не самоубийца, конечно... Вот они, скрепя сердце, и использовали поневоле старые запасы.

Сейчас телефонный звонок мог обозначать только одно: заказ. Или звонок из домоуправления о внесении платы за квартиру. Но Змею не хотелось в это солнечное утро забивать себе голову кошмарами, поэтому он весело и нежно подхватил трубку. И не ошибся в предположениях.

– Нужно угнать машину! – сказали без предисловий и обиняков на другом конце провода. Голос был мужской, грубый, привыкший повелевать.

Федя был готов к любым заказам: сконструировать разборной автомат, сделать пулю «дум‑дум», даже переделать баллистическую ракету в гранатомет... Но угон? Еще свежи были воспоминания того, складского кошмара. Он тут же попробовал вильнуть в сторону:

– Знаете, мы с корешком не сильны в иномарках! Если бы «Запорожец» там или «Москвич», – он бил наверняка, зная, что такие модели не угоняются. И промахнулся.

– Это «Таврия»! – голос в трубке был спокоен и невозмутим. – Пятидверная. Выпуска этого года. Для вас с корешком это пустяк. Для вас и «мерседес» пустяк!

Федя похолодел: все знает, скотина! Он еще раз попробовал уйти в сторону:

– А откуда вы наш телефончик...

– Брось! – сказал голос в трубке. – Все ты знаешь и все понимаешь прекрасно! Да, я не назвал цену заказа! Пять «лимонов». Плата вперед.