Линейцы - Андрей Олегович Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока те же солдатики и офицеры храбро маршируют плотным уверенным строем на вражеские пушки, падая под картечью и вновь смыкая ряды, казаки тихонько обойдут ту батарею сзади, а потом кинутся с сумасшедшим гиком, подняв панику, трое против десятерых. Всю прислугу вырежут — вот тебе и нет артиллерии! Победы лучше достигать быстро, разумно, тактикой, стратегией и малой кровью, война ведь и без того дело грязное…
Татьяна, не вставая с места, приготовила всё необходимое. Выложив на камень щепоть соли в платочке, горсть лесных орешков, такую же пригоршню винтовочных свинцовых пуль, сунула рукоятью в рукав острый менгрельский кинжал с «крестом святой Нины» на пяте. Потом она сладко потянулась, подняв руки над головой, и уже после всего этого честно дождалась Шаболдая. Благо, он не заставил слишком долго по себе скучать…
* * *
— Верховный всё знает, нам конец!
— Положим, он знает не всё…
— А чего он не знает? Этот идиот доложил ему, что аборигены проникли на «Нергал»! Дежурный офицер службы охраны корабля уже пытался перегрызть себе вены на ноге!
— Справился?
— Ему помогают стюарды. Все они знают, какое наказание светит за проникновение посторонних на корабль.
— Во-первых, это произошло случайно.
— Кто-то забыл герметически закрыть выходной тоннель для джиннов и соколов Ту-ра 87tnt, а глупые туземцы просто провалились туда.
— Да, такое бывает. Дело случая.
— А потом случайно переломали наших птиц слежения, случайно попали в помещение для хранения киборгов-абреков, так же случайно вызвали лифт и случайно бежали.
— Форс-мажорные обстоятельства. Ничего личного.
— А как объяснить их беспрепятственный отход за реку и уничтожение наших роботов охраны?
— А вот это тем более случайность. Причём роковая!
— В смысле?
— Был дождь, и, естественно, техника пострадала. Надо было стрелять из лучевых пушек, а не гонять чёрных абреков. Теперь придётся работать над их водонепроницаемостью.
— Но как эти двое вообще умудрились попасть на территорию базы?! Мы же потратили столетия, усилиями жрецов делая это место запретным в умах местных аборигенов. Они с молоком самок впитывают страх перед Линией!
— Может, это были не местные? И они просто не в курсе, что нас надо бояться…
* * *
Дрожь земли становилась всё явственней. Лес смолк, но верхушки деревьев напряжённо покачивались, словно кто-то могучий шатал их стволы. Молодая казачка вела себя совершенно спокойно: покатала пальчиками лесные орехи, даже успела разгрызть два, и тут из чаши выпрыгнуло страшное чудовище.
Это был одноногий великан, загорелый до черноты, втрое выше человеческого роста и такой волосатый, словно его связали из непромытой бараньей шерсти. Башка лысая, лицо плоское, глаза маленькие, лоб низкий, брови, словно две сосновые ветви, срослись на переносице. Нос вроде батона протухшей докторской колбасы, весь в прыщах, пасть полна жёлтых зубов, скорее похожих на потрескавшиеся кабаньи клыки, руки свисают почти до земли, ногтями можно камни выкапывать.
Одет в грубую безрукавку из медвежьих шкур до колена, подвязанную украденной где-то верёвкой. Таких брутальных типов блондинки из библиотеки обычно называют «о, мой мачо», верно?
— А-а, челове-ек! Хочу ам-ном-ном! — счастливо зарычало чудище, заприметив девушку, спокойную, как валун, на котором она сидела. — Шаболда-ай я! Хочу ам…
— Слюнями не брызгай и руки убери. Не то нос откушу!
Великан на мгновение стушевался, сведя глазки к кончику носа.
— Шучу, — смилостивилась Татьяна. — Не буду я кусать твой сопливый баклажан.
— Ты кто?
— Странный вопрос. Я — это я.
— Хм… Слушай, Яэтоя, ты чё такой маленький, но дерзкий? А ну…
— Не нукай, не запряг. Орехи будешь?
— Буду, — доверчивый великан протянул ладонь, высыпал себе в рот с десяток круглых свинцовых пуль и мощно зачавкал. Впрочем, отдать ему должное, то что «орехи» невкусные, он понял достаточно быстро, уже на третьем сломанном зубе. Он выплюнул их в траву вместе с расплющенным свинцом, и уставился на девушку уже с некоторой опаской.
— Как ты такие невкусные орехи кушаешь? Дай в губки посмотреть…
Шаболдай потянулся было указательным пальцем и мгновенно лишился когтя.
— Это ты как?
— А ногтем, — безмятежно соврала Татьяна, вновь пряча кинжал в рукав. — Вот всегда спросить хотела, почему про тебя в горах говорят: «Шаболдай двуротый»? Рот-то у тебя один.
— Жру много. За двоих, — ответил лысый великан, всё ещё рассматривая чистый срез когтя. — Ты, наверное, очень сильная, да? Но я всё равно сильнее. Вот только раз дуну, и нет тебя!
Он набрал полную грудь воздуха, запрокинул голову, зажмурился и дунул на манер волка из сказки про трёх поросят. Скорость ветра в секунду была умопомрачительная, ближайшие деревья закачались, кусты пригнуло к земле, траву вообще вырывало с корнем. Но ловкая казачка просто спрыгнула за валун, где спокойно переждала бурю.
Когда недалёкий великан выдохся, девушка вновь встала перед ним в полный рост и объявила:
— А ну-ка, наклонись поближе…
— Зачем?
— Да вот кажется мне, что у тебя правый глаз шире левого.
Лысый Шаболдай послушно наклонился, едва не коснувшись носом высокой груди дедушкиной внучки, и сам предупредил:
— Это правда, в левый меня орёл клюнул, когда я его яйца пил. Сожрал потом орла.
— Орлицу, — наставительно поправила Татьяна, метко швырнув в карий зрачок горсть соли. Вопль, который издал великан, был слышен даже в Закавказье, Грузии и Армении, а горным эхом, наверное, и до Ирана с Турцией долетел. Естественно, Вася и Заур проснулись мгновенно, словно от пожарной сирены в ухо.
— Чёчилось?! — в два голоса вскинулись они.
— Да то, поди, внученька моя Шаболдайку двуротого вспять погнала, — зевнул дед Ерошка, зашивая рукав своей видавшей виды черкески. — Великан энто местный, на одной ноге ходит. Силы немереной, прожорливый, аж жуть, на все горы страх наводит! От тока ума недалёкого…
— Великан? Я хочу посмотреть!
— Вася, я с вами!
Однако когда оба студиозуса прибежали на окраину аула, красавица-казачка уже шла им навстречу. Не обращая внимания на их восклицания, где злодей, куда ушёл, почему их не подождал, они тоже посмотреть хотели, интересно же, и так далее, девушка просто вручила Барлоге отрубленный коготь с указательного пальца великана. Исследуйте, парни! Вдалеке ещё слышались ухающие прыжки и отдалённые всхлипывания. Бескровная меж тем вернулась к деду.
— Не шибко ты его обидела-то?
— Не, всё как и в прошлый раз. Умнее он не становится.
— Про имя твоё выспрашивал?
— А то! Ты говорит, кто? Я, говорю, это я. Так
