Коктейль ненависти - Борис Бабкин

Гетман вошел в кинотеатр. Народу было много. Втридорога, не торгуясь, он купил билет у спекулянта. Посмотрел на часы. До начала оставалось девять минут. Он направился в туалет на втором этаже.

– Он в туалете, – проводив взглядом Гетмана, тихо сказал в закрепленный под воротом микрофон средних лет мужчина.

– Конечно, милый, – засмеялась идущая с ним под руку женщина.

– Я за ним, – послышался голос.

– Прикрой его, пятый, – проговорила женщина. – Есть мнение, что он почувствовал слежку.

Оглянувшись, Гетман выскочил из-за угла кинотеатра и усмехнулся:

– Хрен вам, москали!

Около него остановилась «десятка». Он сел на заднее сиденье.

– Ушел, – раздался голос пятого. – В окно выскочил скорее всего.

Оставив женщину, мужчина бросился к выходу.

– Во, – удивился мальчишка лет пятнадцати, – видал, Санек?! Сначала один мужик из окна выпрыгнул, теперь второй. Во дают!

– Как ушел? – кричал по телефону полковник ФСБ. – Я вас… – Не договорив, он выругался. Отключив телефон, нажал кнопку. – Объявить розыск Арвида Толинскиса. Имеет паспорт на имя Анатолия Викторовича Толикова. Его приметы…

– Ушел, – усмехнулся Гетман. – У старика не найдут. – Оглянувшись, он стал быстро спускаться по сопке.

– Ну, а что я базарил? – усмехнулся лежащий за кустами бородач. – Топает наш фраерок. Сразу будем делать или спрашивать его надо?

– Валите и уходим, – кивнул Батыр.

Бородач и рослый парень выскочили, сбили с ног обернувшегося на шум Гетмана. Бородач всадил нож ему в горло. Парень несколько раз ударил его мыском армейского ботинка в висок.

– Стоять! – раздался крик бегущих вверх по сопке спецназовцев.

– Маски-шоу! – заорал бородач.

Парень выхватил пистолет. Негромко хлопнул выстрел снайперской винтовки. Пуля прошила парню плечо, и он с криком выронил пистолет. Батыр с двумя пистолетами в руках бросился в сторону.

– Стой! – простучала автоматная очередь.

Повернувшись, он стал стрелять с обеих рук. В его левое колено попала пуля. Батыр упал. Оскалившись, поднял руку с пистолетом и приставил ствол к виску. Спецназовец ногой выбил пистолет.

– Гады! – взвизгнул Батыр.

Двое спецназовцев вывернули ему руки назад.

– Суки! – закричал Батыр. – Я вас ненавижу, псы поганые!

– Сдаюсь! – Упав на живот, бородач заложил руки за голову. – Он заставил, – кивнул он на орущего Батыра. – Он звонил в Москву и говорил про клинику! Я все расскажу!

Ему защелкнули руки наручниками.

– Какая клиника? – присел рядом с ним мужчина в джинсах. – Кому он звонил?

– Не знаю! В Москву! Его просили про какую-то клинику узнать. Мы базар этого, – он кивнул на убитого, – слышали, и он, – бородач указал подбородком на парня, – записал улицу и номер…

– Какая улица? – встряхнул его сотрудник ФСБ.

– Не помню! Он знает.

– Гонит, шакал, – усмехнулся парень. – Ничего не было. Гонит, сука!

– Говори! – Второй фээсбэшник поднес ему к переносице ствол пистолета.

– Шмаляй, сука! – заорал парень. – Лучше, чем на пожизненном раком ходить! Шмаляй! – Он дернулся вперед. – Кишка тонка, ментяра!

Третий вытащил из кармана бородача сотовый. Тот, постанывая, пока ему наспех перетягивали рану, усмехнулся:

– С другого он звонил! У парня какого-то пару дней назад купил!

– Ты труп, Антон, – пообещал Батыр.

– Толинскис убит, – доложил по сотовому рослый фээсбэшник. – Опоздали на пару минут.

– Поговорим после операции, – прозвучал ответ. – Убийц взяли? Или тоже ушли?

– Взяли, товарищ полковник. Ранены, один в колено, другой в плечо.

– Давай их сюда. Медики вас встретят.

– А что у нас на полигоне? – спросил, отключив телефон, лысый полковник.

– Менты, Степаныч! – раздался истошный крик.

Захлопали выстрелы карабинов. Им ответили автоматные очереди. Степаныч, вскочив, схватился за сердце. Широко открыв рот, он пошатнулся и упал. Стрельба прекратилась. Омоновцы держали под стволами автоматов двенадцать лежащих на земле мужчин.

– Ого! – вышел из вагончика один омоновец. – Там золота три полные молочные фляги.

– Степанов мертв! – крикнул кто-то из будки. – Сердце, видно.

– Это плохо, – проворчал мужчина без маски, – одни трупы берем.

Москва

– Чего тебе, Тименко? – Подняв голову, Батин посмотрел на вошедшего в кабинет майора. Тот, понурившись, стоял молча. – Ты что, язык проглотил или…

– Вот, – майор положил на стол листок, – явка с повинной. Здесь названы все, кого я знаю. Нас всех купил какой-то Мюллер. Кто он, не знаю. Я в девяносто восьмом по пьяному делу мальчишку сбил, беспризорника. За мной Нулер ехал. Он позвонил кому-то, и все, нашли виновного. Я начал поставлять Нулеру сведения о наркоперевозках. Иногда не выдавал информацию руководству. За всем этим стоит Мюллер. Он Нулера на убийстве взял. Нулер пристрелил хахаля своей любовницы. Я Мюллера ни разу не видел и не слышал, но он есть. Мне звонили какой-то Воин и женщина Кристина. Если информация была срочная, я сообщал Нулеру. Мюллер вчера через Воина передал, чтобы я затих. Я понял, что меня убьют.

– Мразь ты, Петр, – процедил Батин. – Почему ко мне пришел?

– У вас сын погиб. Я прошу – сделайте так, чтобы мою дочь не убили. И жену. Прошу вас, Иван Александрович, застрелите меня. – Подняв голову, Тименко посмотрел на держащего в руке пистолет Батина. – Я свой выброшу, и убейте. Там все написано, больше я ничего не знаю. Застрелиться не могу. Хотел, но не могу.

– Предавать, конечно, проще, – усмехнулся Батин.

– Зачем вы так, Иван Александрович?.. Вы мой учитель…

– Я тебя не учил, гнида, Родину продавать! – Генерал вскинул руку с ПМ.

Вбежавшая в кабинет Вика закрыла собой Тименко.

– Дура баба, – проворчал Иван Александрович, – хоть и капитан. Ствол у него забери, – сказал он вошедшему Осипову. – За семью не бойся. А сейчас думай, как на этого гада выйти. Мюллер. Скинхед, что ли? – Он стал читать чистосердечное признание.

– Иван Александрович, – подошла к столу Вика, – положите пистолет.

– Тоже правильно. – Он протянул ей ПМ.

В кабинет вошли двое и нацепили на Тименко наручники.

– Зря вы это, – проворчал Батин. – Хотя пусть видят, кто Родину продавал. – Отдав Вике листок в признанием, он кивнул на дверь. – Отнеси. А сколько тебе платили-то? – Тименко, не поднимая головы, молчал. – Уведите эту падаль! – махнул рукой генерал.

– Как они? – спросил Родионов.

– Все без сознания, – ответила врач.

– А посмотреть на Соколова можно?

– Вы его коллега?

– Так точно. Можно?

– У него в палате женщина. Утром приехала и сказала, что постоянно будет с ним. Ей разрешили. А вы можете…

– Доктор, если там его невеста, то не буду мешать. Вы номер моего сотового знаете. Если что, звоните в любое время, хорошо?

– Конечно. Но не забывайте приезжать на перевязку.

– А Димка выживет? Если можно, честно мне скажите.

– Да, и даже инвалидом не будет. Пули прошли навылет и ничего жизненно важного не задели. Но он потерял много крови, как и остальные.

– Ну ладно. Димка мой друг. В училище вместе поступили. В общем, по жизни рядом идем. И очень бы не хотелись…

– Все будет хорошо, – улыбнулась врач.

– А как вас зовут?

– Любовь Андреевна.

– А меня Сергей. Вы замужем? – неожиданно спросил Родионов и покраснел.

– Нет, – засмеялась Люба. – Развелась два года назад. Сейчас удивляюсь, как его терпела. Жалела, наверное. Знаете, есть такой тип мужчин – неудачник. И не потому, что ему не везет. Такие сами создают себе трудности, а потом ищут виноватых. Наверное, «скорая помощь» была моим опасением.

– Я позвоню вам, можно? – спросил Сергей.

– Я сама вам позвоню, – улыбаясь пообещала она.

– Парковая улица, дом двенадцать, – сказал Воин двоим парням. – Вот ее фотография. – Надеюсь, еще не поменяли ей рожу. Найдите в любом случае. И запомните – надо узнать, где она спрятала документы. Я пойду с вами, – в конце концов решил он. – Надеюсь, вы так же хороши…

– Мы тебя не разочаруем, – ответил мускулистый брюнет.

– Как тебе здесь? – спросил вошедший в палату врач.

– А ты был прав насчет Светы, – сказала Кристина. – У нас размеры одинаковые и лица почти похожи. Только глаза и нос, ну еще…

– Через десять дней ты будешь Светланой Курковой. Она на свете одна-одинешенька, родственников нет. Везет тебе.

– Но ее надо будет убрать.

– Как я понял, для тебя это не проблема. Но аванс я бы не против получить сейчас.

– Послушай, Кузин, сначала стулья, потом деньги.

– Но я рискую, держа тебя в своей клинике. Поэтому хотел бы получить аванс. Как я понял, тебя разыскивает милиция и…

– Пяти тысяч евро сейчас тебе хватит?

– Мы не обговаривали полную сумму, – напомнил он. – Что ты скажешь, если я назову сумму в сто тысяч? Разумеется…