Заклятые подруги - Мария Мусина

— Смелости? — рассеянно повторила Лариса. — Если бы ты знал, до какой степени мне на тебя наплевать. А что касается архива… Ты, Юра, немало удивишься, сравнив свои дискетки с бумагами, которые оказались у меня. Ты даже представить не можешь, что там. Ты, Юрик, просчитался. И по-крупному. Ты, конечно, попытался найти архив Алевтины в моей квартире. Все перерыл. — В голосе Ларисы послышался упрек. — Но только я архив дома-то не стала держать. Я, когда все поняла, его в банковский сейф спрятала. От греха подальше. И правильно сделала. А тебе, Слава, говорить не хотела про этот архив, сам понимаешь почему. Мне звонка вам в милицию хватило во как. — Верещагина наглядно продемонстрировала, полоснув ладонью по горлу, как именно.

Кудряшов хоть и был готов к чему-то подобному со стороны Верещагиной, все равно обиделся. Ничего не сказал, но вида не стал делать, что с пониманием относится к утаиванию от правоохранительных органов, тем более от него лично, неких документов. А обиду по поводу недоверия лично к нему, к Кудряшову, постарался выразить отдельно — поджав скорбно губы.

— Юра, — мягко позвал Косуля, — никогда не думал, что астрология такая точная наука. Все ведь сошлось, Юра. Все до дня, до часа.

— Ах, вон оно что! — рассмеялся Агольцов. — Но это были просто Алевтинины упражнения. Она училась, вот, Лариса Павловна не даст соврать, училась и составляла гороскопы всем подряд. Без всякой задней мысли.

— Юра, — сказала Лариса печально, — к сожалению, эти гороскопы составляла не Алевтина. Она меня просила составить астрологические карты на определенных людей. И вопросы при этом ставила вполне определенные. Лукавила немножко. Я, например, спросила, чем занимается этот мужчина, родившийся второго августа тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Алевтина ответила: он врач, хирург. Я еще тогда сказала, что не хотела бы попасть ему под нож, ему только патологоанатомом быть. Ты помнишь, о ком идет речь?

— А где доказательства? — Агольцов был абсолютно спокоен. — Где доказательства того, что эти гороскопы составляла ты?

— Не надо так, Юра. Это по твоим дискеткам нельзя определить авторство. А в черновиках, которые в архиве остались и которые Алевтина добросовестно переносила на компьютер, — мой почерк, мои заметки, приписки и уточнения. И даже даты, когда я работу эту делала. Представляешь, Юра, даже даты!

— Ну и что? Даже если это и так, — усмехнулся Юра, — кому нужны эти бабские штучки? Витя, неужели ты веришь в этот бред? Боже мой!

Косуля промолчал. Лариса смотрела на Агольцова почти с сочувствием.

— Я тоже сначала так думала, — сказала она, помедлив. — И когда я наконец додумалась посмотреть, что же такое мне оставила Алевтина, ничего особенного там не нашла. Даже после убийства Ткаченко, когда стала все внимательнейшим образом пересматривать, я просто не могла поверить, что такой серьезный мужчина, как ты, Юра Агольцов, будет вникать в такие психологические тонкости. Да, предположим, там был полный анализ критических дней для неких субъектов, дни, когда легче всего человеку заморочить голову, обмануть, настоять на своем. Ну и что? Это ведь ни о чем не говорит. Правда ведь, Юра?

— Совершенно верно, — солидно подтвердил Агольцов.

Верещагина окинула его странным взглядом: в нем смешались решительность и сомнение, жестокость и сострадание. Кудряшову стало не по себе: так прощаются навсегда со своим злейшим врагом, так смотрят на него, когда наносят последний, окончательный, смертельный удар.

— Да, — сказала Лариса, — в эти тонкости можно было бы и не вдаваться. Ведь ты убийца, Юра. Зачем тебе психология? Нет человека — нет проблем. Но тебе страшно надоело убивать, правда ведь, Юра? Смертельно надоело. Да и не по чину. Кругом приличные люди, ты своего добился, научился деньги отмывать. Теперь оставалось только научиться не убивать, решая текущие задачи. Это оказалось очень трудным делом — не убивать. Ужасно трудным, чудовищно трудным. Ты не привык ладить с людьми, не привык учитывать их интересы, если они идут вразрез с твоими. Но что делать — не век же в бандитах ходить? Надо, Юра, надо было привыкать обходиться без коротко стриженных, накачанных ребятишек. Тебя бы просто не поняли. На переговоры в приличное место их не возьмешь. Банкир который решает свои проблемы с помощью угроз — нехорошо, Юра, некрасиво. Я права? Тогда вы с Алевтиной придумали замечательный план. Я так думаю, что Алевтина натолкнула тебя на эту мысль. Она, в сущности, была жалостливая, Алевтина. Ей тоже хотелось видеть рядом с собой человека, а не убийцу. Я думаю, она однажды сказала тебе что-то вроде: Юра, ведь убивать надо гораздо меньше. Людей можно и нужно использовать. Не так уж сложно манипулировать их сознанием, их поступками, когда знаешь слабые места, нюансы биографии, детали, Юра, детали жизни. Можно ведь заставить человека сделать то, что тебе нужно, не держа нож у горла, а вовремя подбросив некий мотив данного поступка. Да, именно, нужный мотив. Предположим, тебе необходимо, чтобы господин X отдал тебе свои деньги. Зачем же брать в заложники его семью, марать руки и репутацию, когда можно подкинуть ему вполне разумный мотив такого выгодного тебе поступка. Например, прийти к нему с неким грандиозным планом совместного проекта. Составить бизнес-план по всей форме, подключить независимых экспертов. И вот вы уже радостно пожимаете друг другу руки и открываете шипучее шампанское в честь вашей совместной деятельности и предстоящей высокой прибыли. Да, но потом-то куда девать партнера? Опять убивать? Зачем же?! Можно нарисовать грандиозные перспективы нового крупного проекта. И для достижения этой благородной, вполне взаимовыгодной цели привлечь еще одного инвестора и таким образом мягко сократить долю господина X в общем деле. И так далее, и так далее. До бесконечности. Чужими руками, никого не убивая, прокладывать себе дорогу в прекрасное завтра. Да, но для этого нужно очень тонко разбираться в людях. Знать наверняка, что очередной инвестор не заартачится, когда ты будешь предлагать ему «подвинуться». Не дай Бог ошибиться.

— Ерунда, — прохрипел Агольцов. — Витя, ну что ты слушаешь этот бабский бред?

Косуля снова промолчал. Кудряшова вообще никто не замечал, будто тут его и не было. Не до него. И Слава сидел тихо, не встревал.

— Так вот, — продолжала Верещагина, — Алевтина предложила тебе свои услуги в психологических изысканиях и экзерсисах. Ты их принял, услуги эти. Но заниматься всякими, как ты говоришь, бабскими штучками — это одно, а другое — вести серьезную деловую политику. Алевтина была очень сильна в визуальном общении, ее магнетизма на это хватало с лихвой. Но вот внушить человеку заочно, что он должен делать, повести такую тонкую игру, как было задумано, — гораздо сложнее. Алевтина решила подстраховаться. Она просила меня анализировать некие астрологические карты. Проверяла себя, молодец. Мне это странноватым казалось, но, честно говоря, даже в голову не приходило, что меня так внаглую используют. Потом уже, после смерти Алевтины, после смерти Ткаченко, Кости до меня дошло наконец. Да, после смерти Ткаченко и Кости. Возможно, они остались бы живы, если бы была жива Алевтина. Или совсем не убивать все же не удается, а, Юра?

— Вы, Лариса Павловна, — проглотив оскорбление, произнес Агольцов, стараясь казаться спокойным, — просто плохо представляете себе, что такое бизнес, какие неожиданности он может в себе таить. Бизнес — всегда риск, риск потерять деньги. Невозможно предвидеть всё. Помнишь, Витя, историю с булочками из Греции? Специально для вас, Лариса Павловна, рассказываю эту душещипательную историю. Закупили мы как-то с Виктором Сергеевичем булочки в Греции. Такие вкусные булочки в красивой целлофановой упаковке. Размах бизнеса у нас, как вы знаете, большой, так что пароход булочек получился. И вот, представьте себе, этот самый пароход с булочками из Греции замерзает во льдах Черного моря. Море Черное, вообразите, именно в этот момент обледенело. А у Черноморского пароходства, естественно, нет ледокола, поскольку Черное море никогда не замерзает. Пароход стоит, булочки сохнут. Компания терпит убытки. И такое бывает в бизнесе, Лариса Павловна, чтоб вы знали. Я бы мог вам привести кучу примеров. Может быть, вы и тут скажете, что это мы с Алевтиной все просчитали? Но тогда я с ней даже знаком не был. Ты же помнишь, Витя, эту историю?

Косуля вынужден был кивнуть.

— Исходя из подобных ситуаций, — тихо сказала Лариса, выглядевшая очень усталой, — и моделируется неудача. Составляется астрологическая карта на тот момент, когда было принято решение закупить эти злосчастные булочки. И потом остается только отследить, когда же звезды встанут по отношению к конкретному человеку подобным образом. Если звезды так не встают, находят некоего субъекта, который может служить как бы детонатором неудачи. Все это вопрос квалификации астролога — только и всего. Но не в астрологии дело. Ты, Юра, прекрасно понимаешь, о чем я говорю.