Песнь Сюзанны - Стивен Кинг

– Хайл, словопряд. К тебе идут Роланд Дискейн из Гилеада, которого уж нет, и Эдди Дин из Нью-Йорка. Откроешься ты нам, как мы открываемся тебе?

Кинг рассмеялся. Эдди смех этот просто шокировал, учитывая значимость слов, только что произнесенных Роландом.

– Я… слушайте, такого просто не может быть. – А потом добавил, уже для себя: – Или может?

Роланд, оставаясь на коленях, продолжил, словно мужчина, стоящий в воде, не смеялся и не произносил ни слова:

– Ты видишь нас, какими мы есть, и знаешь, что мы делаем?

– Вы, должно быть, стрелки, если вы настоящие. – Кинг всматривался в Роланда сквозь толстые линзы очков. – Стрелки, ищущие Темную Башню.

«Точно, – подумал Эдди, пение добрало громкости, отблески солнца на синей воде слепили глаза. – В самую десятку».

– Ты говоришь правильно, сэй Кинг. Нам нужна помощь и поддержка, Стивен из Бриджтона. Ты окажешь ее нам?

– Мистер, я не знаю, кто ваш друг, но что касается вас… я же сам вас и придумал. Вы не можете стоять передо мной, потому что есть одно-единственное место, где вы существуете. Здесь. – И он стукнул кулаком себе по лбу, совсем как Роланд. Потом указал на дом. Тот, что риелторы называют «ранчо». – И там. Полагаю, там вы тоже есть. В ящике стола, а может, в коробке в гараже. Вы – незаконченное произведение. Я не думал о вас уже… уже…

Голос ослабел. Кинг начал покачиваться из стороны в сторону, как человек, который слышит очень тихую, но приятную музыку, потом его колени подогнулись. Он упал.

– Роланд! – закричал Эдди, рванувшись вперед. – У него же гребаный инфаркт! – хотя знал (во всяком случае, надеялся), что это не так. Потому что пение оставалось таким же сильным, как и прежде. А лица в деревьях и тени такими же четкими.

Стрелок наклонился и подхватил Кинга (тот уже начал подавать признаки жизни) под руки.

– Он только лишился чувств. И кто может его в этом винить? Помоги отнести его в дом.

6

Из большой спальни открывался великолепный вид на озеро, на полу лежал отвратительный лиловый ковер. Эдди сидел на кровати и через открытую дверь ванной наблюдал, как Кинг снимает мокрые кроссовки, джинсы и футболку. На мгновение шагнул в зазор между дверью и выложенной кафелем стеной, чтобы поменять мокрые трусы на сухие. Он не возражал, когда Эдди пошел с ним в спальню. И вообще, придя в себя, – а отключился он секунд на тридцать, не больше, – демонстрировал прямо-таки невероятное спокойствие.

Выйдя из ванной, он направился к комоду.

– Это чья-то шутка? – спросил он, роясь в ящиках в поисках сухих джинсов и футболки. Дом вроде бы указывал на то, что Кинг зарабатывал неплохие деньги. По одежде же Эдди такого сказать не мог. – Фантазии Мака Маккатчена и Флойда Колдервуда?

– Я не знаю этих людей, и это не шутка.

– Может, и нет, но этот человек не может быть настоящим. – Кинг надел джинсы. Говорил он очень уверенно. – Я хочу сказать, что сам его и придумал.

Эдди кивнул:

– Это я уже понял. И тем не менее он настоящий. Я сопровождаю его уже… – как долго? Эдди не знал, – давно, – закончил он фразу. – Вы писали о нем, но не обо мне?

– Вы чувствуете себя лишним?

Эдди рассмеялся, но, по правде говоря, он действительно чувствовал себя лишним. Может, Кинг еще просто не добрался до него. Если дело в этом, то он не мог считать себя в безопасности, не так ли?

– Не похоже, что у меня нервный срыв, – продолжил Кинг. – Но человек, наверное, обычно и не понимает, что у него поехала крыша.

– Нет у вас никакого нервного срыва, но я вам тем не менее сочувствую, сэй. Этот человек…

– Роланд. Роланд из… Гилеада?

– Вы говорите правильно.

– Я не помню, написал я про Гилеад или нет. – Кинг задумался. – Нужно проверить страницы, если только найду рукопись. Но название хорошее. Прямо как в «Нет бальзама в Гилеаде»[86].

– Что-то я вас не понимаю.

– Все нормально, я тоже. – Кинг взял с комода пачку сигарет «Пэлл-Мэлл», закурил. – Договорите, что вы хотели сказать.

– Он вытащил меня через дверь между этим миром и его миром. Мне тоже казалось, что у меня поехала крыша. – Эдди «извлекли» не из этого мира, близкого, но другого, и он тогда сидел на героиновой игле, и сидел крепко, но не стоило запутывать и без того сложную ситуацию такими подробностями. Однако он не мог не задать еще один вопрос, до того, как они спустились бы вниз к Роланду и начался бы настоящий разговор.

– Позвольте спросить вас, сэй Кинг… вы знаете, где находится Кооп-Сити?

Кинг как раз перекладывал ключи и монеты из карманов мокрых джинсов в сухие. Правый глаз он прищурил, чтобы в него не попадал дым сигареты, висевшей в уголке рта. Тут он посмотрел на Эдди, брови приподнялись.

– Это не проверочный вопрос?

– Нет.

– И вы не пристрелите меня из большого револьвера, что висит у вас на бедре, если я ошибусь?

Эдди чуть улыбнулся, решив, что для Бога Кинг – неплохой парень. Потом напомнил себе, что Бог убил его младшую сестру, использовав в качестве орудия убийства пьяного водителя, и его брата Генри. Бог создал Энрико Балазара и сжег Сюзан Дельгадо на костре. Улыбка поблекла. Но он ответил:

– Никого здесь не застрелят, сэй.

– В таком случае я уверен, что Кооп-Сити находится в Бруклине. Откуда вы родом, если судить по вашему выговору. Итак, я выиграл ярмарочного гуся?

Эдди дернулся, словно в него вонзили иголку.

– Что?

– Так, бывало, говорила моя мать. Когда мой брат Дейв и я быстро справлялись с ее поручением, то слышали от нее: «Мальчики, вы выиграли ярмарочного гуся». Такая у нее была шутка. Так я выиграл приз?

– Да, – ответил Эдди. – Разумеется.

Кинг кивнул, затушил окурок.

– Вы – хороший парень. А вот о вашем приятеле я такого сказать не могу. Никогда не мог. Думаю, это одна из причин, по которым я забросил тот роман.

Кинг в очередной раз удивил Эдди. Он поднялся с кровати.

– Забросили роман?

– Да. «Темную Башню», так он назывался. Должен был стать моим «Властелином колец», моим «Горменгастом»[87], моим как ни назови. Когда тебе двадцать два, амбиций у тебя хоть отбавляй. Но потребовалось не так уж много времени, чтобы понять – это слишком большая задача для моего маленького мозга. Слишком… ну, не знаю… неподъемная. Полагаю, это слово не хуже других. А потом, – добавил он, – я потерял конспект романа.

– Потеряли?

– Отдает безумием, не так ли? Но писательство – и есть занятие безумцев. Вы знаете, что однажды Эрнест Хемингуэй оставил в поезде сборник коротких рассказов?

– Правда?

– Правда. У него не было ни второго экземпляра, ни третьего, ни черновиков. Только первый, и он потерялся. Что-то подобное произошло со мной. Как-то крепко выпив, а может, закинувшись мескалином, я написал схематичный план фантастической саги на пять или десять тысяч страниц. Думаю, конспект получился отличный. И по форме. И по стилистике. А потом я его потерял. Возможно, конспект сдуло с багажника моего мотоцикла, когда я возвращался из какого-нибудь гребаного бара. Никогда раньше такого со мной не случалось. Я всегда бережно отношусь к своей работе, чего не могу сказать об остальном.

– Понятно, – кивнул Эдди, и у него возникло желание спросить: «А не крутились ли поблизости люди в кричащих одеждах, аккурат в те дни, когда ты потерял конспект? Такие люди, что любят ездить на больших автомобилях? „Низкие люди“, если давать им общую характеристику. Или, может, рядом был кто-нибудь с красной отметиной на лбу? Которая выглядела как кровавый круг? Короче, нет ли у тебя ощущений, что кто-то украл твой конспект? Может, этот кто-то очень не хотел, чтобы ты дописал „Темную Башню“ до конца?»

– Пойдемте на кухню. Нам нужно посовещаться. – Эдди очень бы хотелось знать, а о чем, собственно, им нужно посовещаться. Но в любом случае тему следовало найти верную, потому что это был реальный мир, не допускающий повторов.

7

Роланд понятия не имел, как засыпать кофе, а потом включить стоящую на столике у плиты кофеварку, но зато нашел на одной из полок старый, помятый кофейник, практически ничем не отличающийся от того, что в стародавние времена вез с собой Ален Джонс, когда трое мальчишек отправились в Меджис считать скот. Плита сэя Кинга работала на электричестве, но даже ребенок сообразил бы, как включаются горелки. Когда Эдди и Кинг спустились на кухню, вода уже закипала.

– Я не пью кофе. – Кинг направился к холодильному ящику, обходя Роланда по широкой дуге. – И обычно я не пью пива до пяти часов, но, пожалуй, сегодня сделаю исключение. Мистер Дин?

– Кофе меня устроит.

– Мистер Гилеад?

– Дискейн, сэй Кинг. Я тоже выпью кофе и говорю, спасибо тебе.

Писатель открыл банку, дернув за встроенное в крышку кольцо (Роланд решил, что это потрясающе умно, но при этом чистое расточительство). Послышалось шипение, потом кухню наполнил приятный запах

(каммала-кам-кам)

дрожжей и хмеля. Кинг в один присест осушил как минимум полбанки, вытер пену с усов, поставил банку рядом с кофеваркой. Бледность с лица не сошла, но он вроде бы уже полностью пришел в себя. Стрелок посчитал, что держится писатель очень достойно, во всяком случае, пока. А может, в глубине души Кинг ожидал этого визита? Знал, что они придут?