Очарованная - Джиана Дарлинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лорд, наконец, выпустил меня из поместья, но мое освобождение было ловушкой, которую я должна был предвидеть.
Почему всякий Хозяин выпускает лису из клетки?
Чтобы выследить ее…
И за мной безжалостно и непрерывно охотились в поздние часы ночи, и не только мой Хозяин. Я уже успела увернуться от рук одного человека, когда он проехал рядом на своей лошади, и так сильно ударил другого по зубам, что я почувствовала, как они сломались у меня под пальцами ног.
Я часами бежала под густым покровом покрытых инеем сосен. Мои ноги были разорваны в кровавые клочья корнями и камнями, настолько окровавленными и склизкими от солоноватой лужи, что я падала чаще, чем могла себе позволить, рассекая руки и лицо.
Кислота прожигала мои уставшие мышцы, пульсируя в такт учащенному галопу сердцу, пока я не почувствовала, что в любую минуту разорвусь по швам и умру.
Тем не менее, я не остановилась.
Я видела четырех девушек, схваченных всадниками в тумане, слышала их леденящие кровь крики, когда их насиловали о деревья, тащили в грязь или швыряли, как трупы, через седло.
Я не хотела быть на их месте.
В каком-то смысле мне повезло, потому что Александр научил меня самообороне и дал полную свободу действий в тренажерном зале, что я делала почти каждый день. Мое некогда худое тело с мягкими изгибами теперь было покрыто тонкими линиями мускулов, мышцами, которые я использовала, чтобы мчаться и уворачиваться от зарослей деревьев так же ловко, как лиса, в честь которой меня назвали.
Густой ночной воздух слева от меня пронзил вой гончих. Я пошла в противоположном направлении, мои ноги громко топали по обломкам, мое дыхание было подобно выстрелам в тишине, когда я вырвалась на небольшую поляну.
— Вот ты где, блядь, — прокукарекал мужчина из чернильной тьмы прямо передо мной и справа от меня.
Я развернулась в противоположном направлении и закричала, когда две сильные руки сомкнулись вокруг бедер. Мужчина поднял меня в воздух, я брыкалась и кричала, царапая ногтями его руки до крови.
— Вот ты, черт возьми, хорош, — радостно прокукарекал первый мужчина, появившись передо мной, подсвеченный серебром в лунном свете.
Это был Эшкрофт, тот самый человек, который использовал мой рот в Перл Холле.
Мой крик удвоился, вырвавшись из моих легких, как поезд, сходящий с рельсов.
— Закрой свой гребаный рот, — приказал мужчина, державший меня, и упал на землю, толкая нас обоих.
Я подавилась мульчей, земля наполнила мой рот, когда я втянула еще один глоток воздуха в легкие, чтобы закричать.
Незнакомец обхватил меня своими руками и ногами и перевернулся, как жук, так что я оказалась привязанной к нему сверху.
— Возьми ее уже, — усмехнулся он мне в ухо, пока Эшкрофт расстегивал брюки.
— Надо было трахнуть тебя, когда у меня был шанс.
— Если ты возьмешь меня, Александр найдет тебя и убьет! — закричала я.
Боже, был ли когда-нибудь конец этому безумию? Должен ли я быть командована, атакована и манипулирована до самого последнего вздоха?
Эшкрофт наклонился, чтобы свернуть мою грязную рубашку, и я плюнула ему в глаз.
— Ты чертова маленькая сучка, — взревел он, опускаясь на одно колено и грубо вытаскивая свой член.
В темноте позади него мелькнуло какое-то движение, а затем басовый удар. Эшкрофт слегка вздрогнул, а затем упал на бок, мгновенно замерзнув.
— Что за… — проворчал мужчина, когда две руки протянулись из темноты и крепко обхватили его шею.
Я чувствовала, как из него выходит борьба, его конечности ослабли вокруг моих, пока не отвалились. Адреналин захлестнул меня, и я вскочила на ноги прежде, чем другой мужчина успел меня схватить.
— Козима, — сказал ровный голос сквозь ветер.
Звук моего имени согревал меня, как бархатный плащ.
Я остановилась, напряженая и готовая прыгнуть вперед.
— Козима, успокойся, сокровище, я просто хочу поговорить с тобой..
Я узнала отрывистую мелодию его сбивчивого голоса, четкий срез английского акцента высшего общества, лиричный из-за звуков моей родины.
— Эдвард.
Наступила пауза, затем по грязи послышались мягкие, всасывающие шаги ботинок. Я повернулась к нему лицом, подняв руки и согнув ноги, мышцы тряслись от усталости.
Его жесткое лицо, такое же, как у Александра, но более темное и вырезанное чуть грубее, смягчилось, когда он посмотрел на меня.
— Ты выглядишь измотанной.
Я поняла, что мой вдох шел слишком быстро, хрипя в легких, как волна. — А тебе какое дело?
— Меня это очень волнует, — он развел руки в стороны ладонями вверх, сдаваясь. — Ты меня не знаешь, но я действительно очень заботливый.
— Я тебе не верю, — дико сказала я, ища глазами выход, когда он приблизился. — Держись подальше, Эдвард!
— Поспеши, Козима, — пробормотал он. — И пожалуйста, я больше не ношу это имя. Это было давно, и если бы я хотел, я бы не сделал этого снова при жизни. Меня зовут Данте.
Мой смех обжег израненное горло. — Что же это за круг Ада?
— Самый худший, — согласился он, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. Твой отец тоже сожалеет.
Я моргнула.
— Если бы он мог видеть тебя сейчас, — пробормотал он, следя глазами за каждым порезом, царапиной и синяком, нанесенным на мое тело. — Он бы плакал. А Сальваторе не человек, склонный к слезам.
— Кто ты, черт возьми, такой? Что ты пытаешься сделать?
— Я пытаюсь сказать тебе, что я друг. Мне жаль, что это случилось с тобой, но…
— Ничего из этого не должно было случиться, — крикнула я, слюна летела по воздуху.
Я чувствовала себя бешеной собакой, слишком долго не кормившейся в месте, где слишком холодно, чтобы вынести это.
— Ничего этого не должно было случиться, — сердито рыдала я, хватаясь за кровь, слезы и грязь на моем лице. — Если ты, как говоришь, друг Сальваторе, скажи моему шлюхачьему папе, чтобы он пошел на хуй! Ничего этого не должно было случиться, и ничего бы этого не случилось, если бы он хоть раз выступил в моей жизни.
В кустах послышался шорох и тяжелое дыхание через нос зверя. Через несколько секунд из-за деревьев на поляну выскочила лошадь.
— Дерьмо, — выругался Эдвард Данте, повернувшись лицом к мужчине. — Беги, Козима.
Я повернулась и побежала, стук копыт о землю позади меня напоминал барабан похоронной песни.
Сзади раздался крик,
