Сновидения - Нора Робертс

Она снова вздохнула.

– Но с Милией это просто не прошло. Что бы я ни делала, она была совершенно неуправляемой, и она бесилась из-за того, что я сидела с чужими детьми, чтобы обеспечить ей крышу над головой, еду, какие-то развлечения, красивую одежду. Короче, ей было не больше, чем мне, когда она забеременела Шашоной. Я помогала ей, как только могла. Какое-то время она жила с парнем, но тот ее бросил, и она вернулась домой, ко мне, а через месяц родила. Но и это оказалось не по ней. Не было у нее такого дара – и все.

– И Шашону растили вы, – проговорила Ева.

– Я. А Милия… Она приходила и уходила, иногда по неделям отсутствовала, потом вдруг объявлялась. Мы с ней из-за этого ссорились, скрывать не стану. Потом появился другой мужчина, другой ребенок. А она при первой возможности снова отвалила. Красивые девочки, Шашона и Лейла. С ними я тоже из кожи вон лезла. Немного погодя мне пришлось идти в суд, и меня назначили опекуном. Я тогда работала в семье адвокатов, приятные люди, и детишки чудесные, они-то мне и помогли.

Раздалось легкое мяуканье, и Тиша перевела взор на небольшой экран на столе, на котором Ева видела малышку, спящую на розовой пеленке в белой кроватке.

– Это она во сне, – улыбнулась няня. – Беда в том, что Шашона пошла в мать. Была абсолютно неуправляема. Сообразительная, умная девочка. Я молилась. Молилась, чтобы она переросла этот необузданный возраст, как-то пообтесалась.

Она издала протяжный вздох.

– Как я уже сказала, мэм, она была девочка умная. Я глубоко верю, что со временем ей удалось бы трансформировать этот мятежный дух в какое-то увлечение, и может быть, в один прекрасный день она даже совершила бы что-то выдающееся.

Тиша прижала сомкнутый кулак к сердцу.

– Это увлечение и это выдающееся достижение – они были в ней заложены, но запрятаны глубоко и только ждали, когда она немного повзрослеет.

Как и во всех этих хорошеньких девочках, подумала Ева. Во всех них было заложено их будущее.

– Опишите тот день, когда она пропала.

– Тот день? Она ушла в школу, как обычно, только домой уже не вернулась – ни сразу после уроков, ни с наступлением темноты.

– Такое уже случалось?

– Нет, мэм. – Тиша медленно помотала головой, глядя на Еву. – Она меня любила, пусть и не слушалась, а все равно любила. Я это знаю, сердцем чувствую. Если она собиралась где-то задержаться, то всегда меня предупреждала – неважно, разрешу я или нет. Предупреждала обязательно. Но в тот день – нет. Найти ее мне не удалось. У нее с собой был телефон, но она не отвечала на звонки. Ребята и девочки из компании, где она тусовалась, ничего не знали, во всяком случае, так мне было сказано, да и полицейским тоже, когда до этого дошло. Был у нее парень. Она думала, я не знаю, а я знала. Такая хорошенькая… – произнесла Тиша с грустной улыбкой. – Конечно, у нее был мальчик. Хороший мальчик. Симпатичный, как и она. Я лично с ним говорила, и он сказал, что на выходные у них был запланирован поход в кино и свидание. Он мне рассказал, что в тот день, когда она не пришла, они после уроков ходили есть пиццу – хотя я просила ее сразу после школы идти домой. Потом он проводил ее до угла, и они разошлись. Больше он ее не видел.

– В материалах дела о пропаже есть его данные, – сказала Ева.

– Сейчас он специалист по кредитованию, в банке работает. Помолвлен с хорошей, воспитанной молодой леди, весной у них свадьба. Мы с ним созваниваемся. Я знала, что Шашону он обидеть не мог. А у вас другие сведения?

– Расследование еще продолжается, – ответила Ева.

– А с другими девочками они были знакомы? Вы не знаете?

– Это уж вы нам скорее скажете. Имен мы пока не публиковали. И вас я прошу никому их не называть.

– Это я вам обещаю.

Ева протянула ей список. Пибоди – фотографии. Тиша вгляделась и покачала головой.

– Ни имена, ни эти чудесные лица мне ни о чем не говорят. Но здесь только одиннадцать.

– Двенадцатую мы еще не опознали.

– Бедняжка. У моей Шашоны было много подруг. Не могу сказать, что знала их всех или что она их всех приводила домой, но этих девочек я не знаю.

– А не знаете, она никогда не бывала в Обители или возле этого приюта? В том здании, где их нашли?

– Думаю, могла. Она об Обители знала. Однажды мы с ней ссорились, я ее ругала за какой-то проступок, а она мне и говорит: мол, могу уйти и поселиться в Обители. Конечно, сказала она это нарочно, чтобы мне побольнее сделать или позлить. Ей это удалось, и то и другое. Но она не заявилась бы туда просить, чтобы ее взяли. Если не из-за меня – хотя она меня любила, я знаю, – то из-за Лейлы уж точно. Она с ней ни за что не рассталась бы. С младшей сестренкой. Лейла ее боготворила. Каждый год, в день, когда Шашона пропала, я читаю молитву – молюсь за Шашону и за Лейлу, за то, что она, слава богу, не последовала за ней. В тот день я ее в школу не пустила, а сама взяла отгул.

– Лейла что, больна была? – спросила Пибоди.

– У нее ночью начались месячные. В первый раз. А я девочкам всегда в первый день цикла разрешала дома побыть. Баловала немножко. Так что Шашона пошла в школу, а Лейла – нет. Теперь она у меня доктор. Из нее выйдет отличный хирург. Она красивая молодая женщина. С ней все в порядке, она довольна жизнью. А наша Шашона… Теперь ее хоть нашли. Я должна Лейле сказать.

Впервые за весь разговор в глазах ее блеснули слезы.

– Мне надо ей сказать. И маме их тоже, когда она в следующий раз подаст голос. Периодически она нам все-таки звонит.

– Мисс Мэддокс, а Шашона в церковь не ходила?

Вопрос Евы вызвал легкую улыбку.

– Каждое воскресенье, независимо от того, хотела она идти или нет. Пока девочки жили со мной под одной крышей, они должны были соблюдать шабат. Против церкви она особо не возражала. Там много и красиво поют, а пение она любила. У нее был красивый, чистый голос. А когда мне ее отдадут?

– Немного погодя, – ответила Ева. – Мы вас известим. Скажите, может, вы видели кого-то из этих людей рядом с Шашоной или хотя бы где-то в вашем районе? – По ее знаку Пибоди достала из портфеля новую порцию снимков.

Тиша поочередно изучала фотографии. Нэшвилл Джонс, Монтклер Джонс, Филадельфия Джонс, Себастьян, Клиппертон.

– Мне жаль, но этих людей я не помню. Это ваши подозреваемые? Я люблю полицейские сериалы.

– Мы разрабатываем всех, кто мог иметь хоть малейшее отношение к этому делу.

– Не понимаю, как люди могут такое делать с себе подобными? Мы все пришли в этот мир, чтобы жить своей жизнью, делать свою работу, создать семью, любить тех, кого мы любим. Мы все на этой земле за одним и тем же, но некоторых это почему-то не устраивает. Им что-то мешает быть счастливыми или довольными жизнью. Не понимаю, что с ними такое.

Она протянула фотографии назад Пибоди.

– А вы понимаете?

Ева растерянно замялась.

– Нет.

– Если уж вы не понимаете, то все остальные и подавно.

– Вот человек, который выбрал себе работу по призванию, – прокомментировала Пибоди. – Даже то, как она держится, должно успокаивать. Пережить такой удар – и держаться с таким достоинством! Она хоть и утешает себя тем, что внучки нет уже давно, все равно ей было больно это слышать. И тем не менее…

– А девочка-то, похоже, в итоге выправилась бы. Как Линь. Ей просто не дали шанса вырасти из этого переходного возраста. И опять, между прочим, фигурирует церковь.

– Несколько в другом плане, но – да.

– И пение. Если Себастьян выйдет на связь с Делонной, может, тут у нас что-нибудь и свяжется.

– Совпадений вроде бы много, но конкретных пересечений практически нет.

Подал голос телефон, Ева взглянула на экран.

– Филадельфия в участке. Поехали. Посмотрим, может, ниточка появится.

Она отправила Пибоди в вестибюль, чтобы та проводила Филадельфию Джонс в допросную. Ева рассудила так, что в более официальной обстановке давление будет эффективнее. Потом они повторят ту же процедуру с Нэшем.

Она не спеша собрала бумаги и аппаратуру и направилась туда, где под дверью ее дожидалась Пибоди.

– Я ей лимонада принесла, – заговорила напарница. – Она немного нервничает и немного сердита на нас за задержку, но горит желанием помочь всеми возможными способами. И так далее в том же духе.

– Нервничает и сердита – как раз то, что нам нужно. – Ева вошла. – Включаю запись. Мисс Джонс, мы должны записать наш разговор, таков порядок.

– Конечно, только…

– Одну минуту. Допрос проводит лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди. Дело номер Н-567823. Благодарим, что приехали, – произнесла Ева и села. – Сейчас мы зачитаем вам ваши права, под запись.

– Я не понимаю. Мои права? – Сегодня волосы у Филадельфии были собраны в пучок. Она нервным жестом пригладила прическу. – Я что, подозреваемая?

– Таков порядок, – быстро проговорила Ева и оттараторила последний вариант правила Миранды. – Понятны вам ваши права и обязанности?