Не надо, дядя Андрей! (СИ) - Зверева Марта

Но мне мало!

Она моя.

Моя. Всегда была моя. С первой секунды, как я ее увидел, страшную, черную от внезапного горя, почти бессознательную, хотя тело говорило и ходило.

До последнего дня, до двух моих смертей, когда она лично вытащила меня из ада. Дважды.

Я никогда нее мог взять ее себе, мою названную племянницу, мою опекаемую, мою Лизу, которая должна была оставаться моей, но и отпустить не мог. Выкидывал ее из жизни, отталкивал, бросал злые слова, чтобы обиделась, ушла, послала к херам своего милого дядюшку, а потом сам несся за ней как безумный. Как одержимый выслеживал, вынюхивал, дежурил под окнами, дрочил, сидя в машине напротив ее факультета. На нее в короткой юбчонке дрочил, на проступивший через свитер сосок, сжав зубы, гонял шкуру, когда она висла на шее у какого-нибудь щегла со спермотоксикозом.

Псих.

Полный псих. Ебаный извращенец, долбанутый сталкер.

Унизив ее, унизил сам себя.

Но видел ее счастливую, с улыбкой, и отпускало. Моя Лиза ведет себя хорошо, ну и я буду.

Займусь восстановлением своей к херам раздолбанной жизни.

Бабло осталось, не все нашли шавки Рустама. Но надо было тихо, чтобы он не вспомнил обо мне.

Снова вернул Олега с Глебом, повинившись за свою дурь. Начали копать под ублюдка. Но тихо, тихо, постепенно. Не высовываясь. Никаких клубов с мокрощелками, никакой плети по белой нежной спине какой-нибудь отвязной брюнеточки, тощей как Лиза. Пару раз только.

Да не сладко все равно. Когда не моя. Когда другая шлюха.

И снова срывался и летел, чтобы посмотреть на нее хоть раз. Прыгал в тачку, отменял все дела и несся, где бы она ни была. Изучил все ее маршруты и расписания, знал по именам всех друзей.

В тот день сердце ныло, ныли яйца. Дабл-комбо. Подумал в очередной раз, что пора уже завести нормальную бабу. Вот прямо сейчас поехать в клуб и снять телку. Оттарабанить ее во все дыры, слить сперму и забыть о том, как ебал свою малышку.

Вместо этого поехал за Лизкой домой.

Не зря.

На этот раз они не просто сосались у машины. Лиза и какой-то незнакомый мне ушлепок, при взгляде на которого кулаки чесались. Нет, с первого взгляда было видно, что закончится все в койке. Он, сопливый дрищ этот будет ебать мою девочку.

Постоял, подумал.

Еще немного постоял.

Еще чуть-чуть. Вот он ее раздевает. Вот отлизывает ей, нынче мальчики хорошие. А вот втыкает и трахает мою богиню.

Ждал, когда же на смену все разгорающейся яроости придет наконец отвращение. Не буду же я подбирать телку после студента и совать туда, куда он только что сливал?

Но вместо этого становилось все хуже и хуже. Алая пелена перед глазами мутировала в черную. Руки сами нашарили ключи от ее квартиры, что всегда лежали в заднем кармане.

Дальше не помню.

Помню только ее горячую всасывающую глубину, ее крики, охренительно сносящие голову оргазмы, после которых мгновенно встает обратно и хочется долбить, долбить, долбить ее без остановки!

Я выдернул член из ее рта. Лиза всхлипнула, за ним потянулась ниточка слюны. Моя девочка, вся в слезах и соплях, зареванная, но улыбающаяся. Ах, шлюшка, нравится? Посмотрим, как тебе понравится это!

Она все еще держала в руках осколки, но это было уже лишнее. Отдолбить ее в горло без рук я уже отдолбил. Забрал их и закинул куда-то в сторону, сжал горло Лизы пальцами и потянул вверх. Она встала, едва подбирая подгибающиеся ноги и тут же полетела лицом в кровать, задрав жопу вверх. Я дернул футболку на ней, окончательно раздирая ее в клочья, навалился сверху, сжимая тугие сиськи и чуть не кончил ей между булок, даже не войдя, настолько охуительно горячая и нежная она была подо мной. Покорная, в слезах, но с улыбкой подставляющая все свои дырки. Господи, Лиза!

Вздернул ее зад вверх, подкладывая подушку. Одной рукой нажал на спину, чтобы лежала смирно, другой ухватился за петлю, торчащую из ее маленького розового колечка мышц. Так и не скажешь, какие сокровища таятся внутри…

— Держись, племяшка, — шепнул ей на ухо, прикусил мочку и слегка потянул.

Анус слегка приоткрылся, Лиза глубоко и часто задышала, жалобно пискнула:

— Не надо, дядя Андрей!

И вот тут меня и снесло шквалом вожделения. Дернул петлю и одним движением извлек из попки Лизы один за другим семь силиконовых шариков, связанных цепочкой. Чпок-чпок-чпок, без оставовки, растягивая ее изнутри. Она заверещала как ненормальная, но была тут же заткнута одним из этих шариков, а в ее пылающую глубину, достаточно разработанную за целый день, погрузился мой уже звенящий от нетерпения елдак.

Вдавил голову Лизы в простыню и принялся забивать внутрь ее содрогающейся кишки горячую головку, заполнять ее, растягивать мою шлюшку. Яйца шлепались о плоть, внутри хлюпали остатки разогревающей смазки и меня самого начало подпекать. Хотелось вдолбиться в нее целиком, затрахать до полусмерти, чтобы ни руками, ни ногами не могла пошевелить, но эта похотливая сучка только оттопыривала жопу все сильнее и сквозь кляп уже не выла, а стонала, надрывая связки. Навалился сверху, не давая дышать и быстро-быстро стал обрабатывать ее зад, пока моя девочка вдруг не затряслась всем телом, поддавая задом вверх как норовистая лошадь.

Тогда выдернул из нее член и перевернул на спину.

Лизоньку выгнуло дугой, глаза закатились, пальцы царапали простыни, но я прижал ее к себе, позволяя раздирать ногтями мою спину. Пусть, пусть.

Вынул прокушенный шарик из ее рта, обтер лицо простыней, а как только судороги стали послабее, развел колени и насадил ее истекающую смазкой дырочку на свой одеревеневший член. Яйца ломило, но уже проще было не кончать, чем выжать из себя оргазм. Повезло малышке, сегодня будет долго.

Моей малышке. Моей богине…

Я отвел мокрые волосы от ее лица, коснулся нежным поцелуем скулы, края губ, лизнул в шею. Каждый раз она снова передергивалась всем телом и хрипло стонала, а мой хер окутывало влажное тепло. Внутри у нее было так мокро, что с каждым ударом и откатом из нее выплескивалась маленькая волна сладко пахнущего сока. Хотелось вылизать ее всю, но и выходить из райского местечка совершенно не было желания.

Я просто качал ее, вонзаясь и отпуская, пока в глазах не начало проявляться осмыслнное выражение.

— Андрей… Это… ох…

Она закинула руки мне на шею, обхватила ногами и сама принялась подмахивать, подстраиваясь под мой неспешный темп.

Простила. Она меня простила за все, что я делал с ней.

Простила и разрешила быть собой. Потребовала, моя девочка.

Любовь, оказывается, жестокая сука. Но всепрощающая.

И я любил мою богиню, преклонялся перед ней.

И я ебал мою шлюху, накачивая ее дыры литрами спермы.

И наоборот.

Мы соединили несоединимое.

Только двое друг для друга.

Я любил ее в эту ночь долго и нежно, до истощения, до сытости, до звенящего во всем теле довольства, пока моя богиня-шлюха не кончила столько раз, что уже начала подвывать от очередного прикосновения к соскам или клитору. И только тогда я разрешил себе погрузиться в нее, в ее свет, ее любовь, ее острую горечь и добив до предела наконец вылиться внутрь лона моей сладкой девочки.

Упал рядом, целуя глубоко и сладко, доделывая языком в ее рту то, что не успел членом.

Смотрел в ее сияющие глаза. Прижимал к себе, клянясь неслышно, что сдохну, но больше никуда и никогда не отпущу мое чудо.

Чего еще не хватает до полного счастья?

Мы открыли рот одновременно, но Лиза засмеялась, и я сказал:

— Я первый. — Провел пальцами по ее лицу. Она поймала их губами и облизала. — Рустама взяли, — сказал я. — Наконец. Последнего из моих врагов.

— Да? — Лиза прильнула ко мне, и твердые сосочки ее груди так волнительно начали тереться о мою, что в паху снова сладко потянуло. Ох, заебу я ее сегодня. — Как?

— На личном компе нашли педофильское порно, — не удержался я от хвастовства.

— Он что, был педофилом?! — Ахнула Лизонька, похоже, пытаясь вспомнить, как вел себя Рустам в клубе.