Кризис - Генри Киссинджер

Ш: Хорошо. Первое, что нужно сделать, – это заполучить те «С-130», которые мы сдаем с боеприпасами. Вы хотите, чтобы американские пилоты управляли этими «C-130»? Я не вижу причин, почему бы и нет.

К: Я никогда не обдумывал эти вещи под таким углом. Почему бы тебе не обсудить это с их военным атташе?

Ш: Хорошо, очень хорошо.

13 октября 1973 года

МИНИСТР ОБОРОНЫ ШЛЕЗИНГЕР – КИССИНДЖЕР

Суббота, 13 октября 1973 года

00:49 ночи

…

Ш: …Генри, мы говорили с этими людьми всего пять часов назад. Мы спрашивали их, каковы их ежедневные запасы; они совсем не проявляли беспокойства по этому поводу.

К: Потому что они не доверяют людям в комнате.

Ш: Вы хотите сказать, что, когда генерал Гур остается наедине [с] генералом Самнером, он ему не доверяет?

К: Нет, что касается Гура и Самнера, он должен ему доверять.

Ш: Самнер пытался вытащить это из Гура в течение пяти дней, и Гур совершенно спокойно относился к дневному запасу.

К: Потому что Гур утверждает, что – я имею в виду Диница, я не знаю Гура – Диниц утверждает, что это было потому, что каждый день мы говорили им, и это правда, что они собираются получить двадцать самолетов. И каждый день этого не происходило. Если бы дело сдвинули с мертвой точки, они были бы в порядке. Так они говорят.

Ш: Каждый день возвращается на одну ночь.

К: Так вот, я говорил им во вторник вечером, основываясь на заверении Сиско, к которому ты не имеешь никакого отношения… сказал, что они собираются получить двадцать чартеров на следующий день. И мы сказали им в среду вечером, что, если все остальное не сработает, мы собираемся затребовать груз через ВТАК [военно-транспортное авиационное командование]. Затем мы сказали им в четверг вечером, что теперь он будет реквизирован через ВТАК, а затем мы сказали им в пятницу утром, что это не работает.

Ш: Верно. Итого два дня…

К: Это около сорока восьми часов, но вы отвечаете за сутки; я несу ответственность… как бы там ни было, давай не будем беспокоиться о том, что произойдет. Мне кажется, у нас есть такие варианты. У нас есть десять «C-130», которые мы можем загрузить.

Ш: Верно. У нас есть боеприпасы в [неразборчиво] сейчас.

К: Да, но мы не знаем, когда их выдадут.

Ш: Как насчет твоих переговоров с португальцами [о транзите через Азорские острова]?

К: Мы только что отправили телеграмму два часа назад.

Ш: Хорошо. Ну, у них просто не может быть так мало боеприпасов, Генри. Невозможно, чтобы они не знали, какой у них запас… и вдруг он у них закончился.

К: Послушай, они явно проваливали каждое свое наступление. И они не собираются брать на себя ответственность. Я не сомневаюсь, что они обвиняют нас в собственных неудачах.

Ш: Верно.

К: Но ты пытаешься здесь обосновать это дело. И, что важнее всего, я действительно думаю, что мы уже на девяносто процентов разрешили эту… И скажи [заместителю министра], который распространяет слухи о том, что я свожу саудовцев с ума тем, что у меня есть обещание от министра иностранных дел Саудовской Аравии…

Ш: Я сказал им сегодня около 6 часов вечера… он, кажется, почувствовал некоторое облегчение. Ты сказал мне об этом раньше… чтобы можно было сказать ему. Он сказал, что надеется, что так и получится.

К: Это может не сработать именно так, но это единственный способ, который поможет сработать [является], если мы быстро закончим войну, в которой у нас почти все детали пазла на месте. Но нам нужно израильское наступление.

Ш: Хорошо. Итак, Генри, если у них будет достаточно боеприпасов, чтобы отправить его завтра, мы сможем доставить боеприпасы к завтрашнему вечеру. Но прежде всего мы должны выяснить, какова у них ситуация с поставками.

К: Я бы чертовски много отдал, если бы мог заставить их действовать завтра, чтобы они не сидели там, когда дело переходит в Совет Безопасности.

Ш: Единственный способ сделать это – переправить боеприпасы сегодня. И это почти… там, черт побери, рассвет.

К: В Израиле рассвет. Сейчас там 8:00 утра.

Ш: Так у них закончились боеприпасы или нет?

К: Какого черта я могу знать. Они сказали, что прекращают наступление. Я встречался с ними сегодня вечером, чтобы синхронизировать дипломатические шаги на завтра. И я сказал: где ты будешь завтра вечером? Меня взяло сомнение, когда они позвонили мне после того, как умоляли дать им еще один день; они позвонили мне сегодня в 16:00 и сказали, что вы можете инициировать все [предложение о прекращении огня] сегодня вечером. И я не мог этого сделать, потому что у меня не было – я настроил время таким образом, чтобы я мог восстановить все части пазла. Я мог бы сделать это вчера – мне нужно двадцать четыре часа, чтобы все заработало.

Ш: Для меня это удивительно – я сидел с ними с 17:30 до 18:30, и они просто не упомянули о проблемах с боеприпасами – они не указали на какие-либо проблемы в этой области. Они говорили только о перевооружении и доставке грузов в течение двух дней.

К: Они сейчас так напуганы… или утверждают, что испуганы израильским вторжением на Синай… я имею в виду египетский удар.

Ш: Это невероятное планирование с их стороны.

К: Послушай, они облажались.

Ш: Хм, да. Ладно, позволь мне выяснить, каково, черт возьми, у них положение с поставками. У нас создалось впечатление, что у них есть запасы на пятнадцать дней.

К: Готов поспорить, они рассчитывали свои запасы, исходя из опыта Шестидневной войны.

Ш: Вполне могло быть.

К: Бьюсь об заклад, они не потратили столько за всю Шестидневную войну, сколько за один день этого наступления.

Ш: Вполне может быть, Генри. Я думаю, это очень вероятно. Рано или поздно они могли бы вернуться и рассказать нам, в чем их проблема.

К: Ну, потому что им пришлось бы столкнуться с самими собой, и я должен сказать в их защиту… не о самолетах, по которым и они, и мы никогда не могли достичь согласия… а о другом, мы снова и снова говорили им, что они получают все расходные материалы, и они должны воевать так, как если бы они шли…

Ш: Точно. Но они ни