Эта горькая сладкая месть - Дарья Донцова

И. что узнала, старательно работая домработницей у академика? Да почти ничего. Ну изменила Виолетта муженьку и избавилась от ненужного ребенка. Конечно, интересные сведения, но какой свет проливают они на смерть Катюши? Абсолютно уверена, что Павловские подкупили всех – следователя, прокурора, судью, чтобы засадить Романа, но зачем? Какой смысл в упрятывании парня за решетку? Ну изменяет Валера Свете, подумаешь, невидаль. Хотя, что там она кричала, когда бесновалась на кухне? “С Анькой никакого повода, и с Ли-кой, и с Веркой! Ты хоть помнишь, во что нам твои шалости обошлись?”

Я соскочила с кровати. Веру знаю, кто такая Аня, и думать не хочу, а вот Лика! Неужели Светка имела в виду Ксюшину сестру? Навряд ли, но проверить стоило.

Еле-еле дождалась утра и понеслась к Юле Мальковой. Взяла у девчонки журнал с Ликиными фотографиями и порулила на проспект Вернадского. Где-то в этих зданиях, около супермаркета, холостяцкое гнездышко Валерия. Помню, что дом украшали ярко-синие панели. Такой оказался один. В подъезде восседал за столом молодой парень в форме охранника.

Я раскрыла перед ним журнал и ткнула пальцем в фото.

– Видели здесь эту девушку? Секьюрити внимательно поглядел на очаровательную Ликину улыбку и сообщил:

– Сведений о жильцах не даем.

Я глянула на него повнимательней. Молодое, но какое-то ожесточенное лицо, на правой кисти наколка – “Грозный”. Так, понятно, участник боев в Чечне. Денег предлагать нельзя, скорей всего разорвет купюру и ничего не скажет, тут следует действовать по-другому.

Я ухватилась за сердце и жалобно простонала:

– Плохо мне, сыночек, дай водички. Парень не дрогнул и даже не встал.

– Петя! – крикнул он, повернувшись к лифту. Послышался легкий скрип, и в холл вбежал другой юноша, тоже в форме и с таким же отстраненным лицом.

– Что случилось? – спросил он.

– Вот гражданочка воды просит, вроде плохо ей.

– Сейчас “Скорую” вызовем, – пообещал сослуживец.

– Не надо врача, мальчики, – пролепетала я и принялась, всхлипывая, тереть абсолютно сухие глаза платком, – вот уж горе, так горе!

– Да что стряслось-то? – опять поинтересовался пришедший.

Я ткнула ему под нос раскрытый журнал,

– Дочка у меня пропала, говорят, в этот дом приходила, вот хочу узнать, к кому.

– В милицию обратитесь, – сказал дежурный.

– Да ходила, а толку-то! Сказали, небось твоя дочка с любовником загуляла. Да не было у нее никаких мужиков, всегда с работы прямо домой.

– Давно пропала? – поинтересовались парни.

– Два года примерно.

Охранники присвистнули. Я продолжала шмыгать носом. Один вгляделся в журнал и протянул:

– Красивая какая, просто картинка. Слышь, Кирюха, а не она это в восемьдесят третью ходила? Кирилл сурово взглянул на напарника:

– Тебе, Петька, о жильцах разрешали сплетничать?

Но Петя оказался более жалостливым, потому что глянул на меня и произнес:

– Помнишь, Кирька, Ольга Петровна вспоминала, как по тебе убивалась, когда извещение пришло? Мать ведь все-таки.

Кирилл ничего не сказал, только нахмурился.

– Идите сюда, – попросил Петя, показывая рукой за лифт.

Я немедленно повиновалась.

– Только имей в виду, что я не участвую! – крикнул напарник. – Жалоба поступит, тебе отвечать.

Петя завел меня в довольно большое помещение. Посередине комнаты стоял стол с электрическим чайником, несколько весьма обшарпанных стульев и кушетка с армейским одеялом.

– Не обижайтесь на Кирку, – вздохнул парень, – нервный очень, боится место потерять. Сейчас знаете как устроиться трудно, кругом безработица. Людей с образованием выгоняют, а у нас с ним только десятилетка.

– Что ж учиться не пошел?

– Контузило в Чечне, головные боли замучили, да и мать кормить надо. Она, пока я служил, в инвалида превратилась. Дочку вашу видел и хорошо запомнил, уж очень хороша, просто картинка.

– Сыночек, – завела я истерическим контральто, – сделай милость, расскажи, успокой материнское сердце.

Лика приходила в дом к жильцу на седьмой этаж, в восемьдесят третью квартиру. Появлялась, как правило, вечером, а уходила утром, причем всегда довольно рано. Пару раз Петя даже отпирал для нее подъезд. Любовник никогда не показывался вместе с девушкой.

– Почему решили тогда, что она в восемьдесят третью ездит?

– Так спросил, – удивился парень, – работа такая – спрашивать, куда и к кому гости идут.

Ходила Ангелина к Валерию все лето. А в сентябре в восемьдесят третью квартиру зачастила другая девчонка. Петя подивился про себя: Лика была намного красивей и приятней “сменщицы”.

– В восемьдесят третьей довольно приятный мужчина проживает, Валерий Георгиевич. Очень тихий человек, одинокий, – рассказывал Петя. – Естественно, что к нему все время женщины наведываются и постоянно меняются. Три месяца одна, потом, глядишь, уже другая. Да нам все равно, лишь бы скандалов не было, чтобы другие жильцы не жаловались. Но ваша дочка самая красивая из них была.

Девушка безумно нравилась Пете, парень хотел с ней познакомиться, но не знал, как лучше начать. Помог случай.

Десятого октября Лика после большого перерыва вдруг вновь приехала вечером, причем с довольно большим чемоданом. Петя увидел, как она неловко вытаскивает его из такси. Покидать пост категорически запрещалось, но юноша выскочил на улицу и подхватил ее ношу. Красавица глянула на помощника огромными чистыми глазами и мелодично сказала:

– Спасибо.

Мальчишка был сражен наповал. Он вволок чемодан в лифт, и здесь девушка достала из кармана десять рублей и вложила Пете в руку. Охраннику частенько перепадали чаевые в этом заселенном богатыми жильцами доме. Но на этот раз он расстроился. Девушка улыбнулась еще раз, и лифт уехал наверх.

Петя пошел на рабочее место. Одиннадцатого октября у него день рождения. Вот парень и решил, что изобрел отличный повод для знакомства. Купит шоколадку и завтра, когда гостья спустится вниз, подарит ей. Девушка, конечно, удивится, тогда он скажет про именины и пригласит в кафе. И тут юноша увидел у входной двери коричневый шарфик. “Да ведь это она потеряла его, когда входила в подъезд”, – подумал он.

Петя подобрал вещицу, от которой исходил терпкий запах незнакомых духов. Этот повод был еще лучше! Если девушка сама не хватится пропажи, то утром он вернет ей потерю.

Но утром она не вышла. Зато примерно в пять появился Валерий Георгиевич с большой сумкой.

– В аэропорт тороплюсь, – сообщил он Пете, – уж пригляди, дружок, чтобы квартиру не обокрали.

Охранник изумился, но ничего не сказал. В конце концов, гостья Валерия могла преспокойно спать в столь ранний час. Петю даже обрадовал отъезд Валерия Георгиевича. Парню не верилось, что такая молодая и красивая девчонка может любить пожилого, сорокалетнего дядьку. Петя принялся мечтать: отдаст шарфик, а она опять глянет на него невероятными глазами и скажет: “Как я раньше тебя не замечала?” И они…

Но тут в подъезд вошли двое мужчин. Один – Валерий Георгиевич, бледный, просто синий. Губы у жильца восемьдесят третьей квартиры тряслись, лоб покрывала мелкая испарина. Он буквально висел на своем спутнике, в котором Петя узнал водителя мусоровоза. Мусорщик поволок Валерия Георгиевича к лифту.

– Вот, – сказал помойных дел мастер, поворачиваясь к Пете, – плохо стало, вдруг инфаркт? Подниму мужика домой.

Охранник схватился за телефон. На такой случай им были даны четкие указания: посторонних в дом не пускать, вызвать “Скорую помощь”, пост не покидать.

– Не надо врача, пусть до квартиры проводит, сам разберусь, – прошептал жилец.

Петя замялся. Водителя он знал – тот регулярно ездил в дом опустошать бачки, – да и Валерий имел право провести в свою квартиру кого угодно. Странная пара уехала наверх. Примерно через час водитель мусоровоза спустился и бодрым шагом вышел из подъезда.

– Как там Валерий Георгиевич? – поинтересовался Петя.

– Оклемался, – сообщил помойщик. В девять вечера Петю сменил Кирилл. Красавица так и не показалась. Напрасно парень надеялся встретить ее во время других дежурств. Как в воду канула, а к Валерию Георгиевичу повадилась ходить другая пассия, дама лет тридцати.

Петя набрался смелости и однажды спросил у жильца:

– Такая красивая девушка к вам в гости заглядывала, блондинка, глаза-фиалки, что с ней?

Валера внимательно посмотрел на охранника, пожевал губами, потом закатил глаза:

– Блондинка, кто же это был? Петя терпеливо ждал.

– Может, еще какие приметы припомнишь, – спросил жилец, – я, знаешь, композитор, ко мне певицы ходят, актрисы. Все как на подбор блондинки.

– Красивая очень, – вздохнул Петя, – как в кино.

– Красивая, красивая, – бормотал Валерий. Потом он вдруг хлопнул себя по лбу:

– Красивая, говоришь, блондинка? Так это Таня Верещагина. Она, дружочек, не москвичка. Из Екатеринбурга приезжает за песнями. Сейчас, наверное, дома. Или на гастролях где.