Демон ревности - Галина Романова

— Странный способ воспитания, — проговорил один из вошедших. — Не находите?

— Не в тюрьму же его сдавать, — хохотнул Лапин и подтолкнул Алексея к его каморке. — Пойди, сынок, умойся. Позже поговорим.

Но позже неожиданно пришли к нему говорить как раз неожиданные гости. Постучались. Вежливо спросили разрешения войти. Снова представились по очереди. Алексей плохо понял, в голове мутно было, тошнило, тело ныло.

— Вы можете написать на него заявление, Алексей, — посоветовал один из них, когда уже собрался уходить. — Мы все видели, засвидетельствуем.

— Не нужно ничего. — Он подтянул коленки к животу, его трясло. — Нормально все.

— Очень жаль, что вы не смогли нам помочь, — посетовал второй и следом за первым пошел в распахнутую дверь его каморки. Но вдруг остановился. — Кстати, совершенно вылетело из головы. Это единственный гараж вашей фирмы?

— Да.

— Здесь все машины, которые у вас в фирме имеются?

— Да.

Он зажмурился. Ребра, кажется, сломал, урод. Дышать было невозможно.

— А «Ниссан Альмера» 2008 года серебристого цвета на фирме есть?

— При чем тут фирма? Это хозяина машина, Лапина. Он ее из Питера пригнал лет пять назад, почти не ездил, да и сейчас не выгоняет. Не на ходу она, говорит. Я предлагал посмотреть, он отказался. — Он вздохнул, охнул от боли, чуть приоткрыл глаза и удивленно воскликнул: — Чего это вы?

Оба оперативника, один из которых уже вышел, а второй говорил с ним, стоя на пороге, вдруг вернулись, встали у его дивана плечом к плечу.

— Чего это вы? — снова спросил Алеша.

— А вот с этого места, насчет машины из Питера, давай-ка поподробнее, сынок.

Глава 22

Лапин надменно оглядывал сидевшего перед ним высокого смазливого майора. Одному богу известно, каких трудов стоил ему этот спокойный, надменный взгляд. Этому приемчику его дружище Серега Грибов обучил давным-давно.

— Станешь смотреть на окружающих свысока, они тебя невольно зауважают, поверь.

Он поверил и старался изо всех сил. На Серегу Грибова поглядывал, как у того это получается. Тот всегда и во всем был для него примером. И в детском доме, и в армии, куда отправились вместе служить, и потом, когда тот бизнес свой строил, семью создавал.

Научился у него многому, кроме порядочности. И умения прощать. И великодушия. Этим добром Лапина природа не наградила, а приобрести с годами не вышло. Не прижилось. А вот осторожность, прозорливость, расчетливость — это да. Этим Лапин оброс, как панцирем. Потому из голозадого детдомовского пацана и стал богатейшим человеком.

— Итак, Сергей Геннадьевич…

Симпатичный блондинистый майор отложил в сторону бумаги, в которых рылся великое множество минут. Аж целых пятнадцать, Лапин специально засек. Видимо, тоже один из приемов. Лапин на него с высокомерием, а тот в ответ с равнодушием. Можно и дальше поупражняться, толку-то.

Нет у тебя, майор, ничего. Ничегошеньки на Лапина Сергея Геннадьевича нету! Все твои многозначительные ужимки — ерунда. Улик нет, одни понты. Единственное, за что может пожурить — пожурить опять же, не наказать, — это за Лешкину квартиру. Так и там все чисто, квартира на нем, на Лешке. А чего не жил там — его спросите. А он, Лапин Сергей Геннадьевич, пустил туда квартирантов, чтобы долгов по коммуналке на было. Вот так-то! А отжимать хату у сироты — боже упаси.

— У меня к вам несколько вопросов, Сергей Геннадьевич.

Майор включил диктофон, зачитал в него что-то казенное и вдруг глянул на него точно так же, с надменным холодком. И это смутило. Ответных ходов Лапин всегда боялся. Старался, чтобы ответных ходов не было.

— Спрашивайте, Дмитрий Викторович. — Лапин приветливо улыбнулся, спрятал подальше выдрессированное высокомерие. — Готов сотрудничать.

— О как, — удивленно повертел шеей Макаров. — Может, и вину сразу признаете?

— Вину? — ахнул Лапин и побледнел. — Какую вину? О чем вы? Я готов помогать вам, но… Но я ни в чем не виноват!

— Ага, понятно. — Майор потеребил бумаги, которые изучал пятнадцать томительных минут перед этим. — Стало быть, на понимание рассчитывать не придется. Мне, собственно, это и не нужно. Доказательной базы, как любит говорить один мой коллега, предостаточно. Так что, Сергей Геннадьевич, может, покаетесь в содеянном, а?

— Так. — Лапин с силой опустил широкие ладони на свои колени, глянул тяжело на майора. — Либо вы начинаете уже что-то мне предъявлять, либо я пошел.

— Да не нервничайте вы так, Сергей Геннадьевич.

И майор одарил его такой замечательной, такой теплой улыбкой, ну друг просто закадычный, а не мент коварный.

— Меня интересует декабрь прошлого года. А точнее, три дня из декабря. — И майор назвал числа. — Где вы были в эти дни?

— Ой, ну разве я вспомню. — Лапин чуть оторвал ладони от колен, хотел всплеснуть руками, да передумал, руки тряслись. — Времени прошло…

— Не так уж и много. И даты очень памятные. — Майор перестал улыбаться. — В один из дней была убита Катерина Грибова. В другой — ее домработница. А следом погибла Нина Егорова.

— Первых двух знаю, отрицать смешно. Катенька. Клава. Страшно все, нелепо. А вот третья… Как вы ее назвали?

— Егорова. Нина Егорова. Та самая, что звонила вам незадолго до смерти. И вы проговорили с ней в субботний вечер достаточно долго.

— Я? — Он аж осип, полез в карман куртки за мобильником, достал, принялся нервно просматривать журнал звонков. — Да нет здесь никакой Нины! Ни в декабре, ни в ноябре. Вы что, майор? Чего лепите?

— Там нет. А вот здесь, — и майор достал из сейфа старый мобильник, спрятанный в пакет, — здесь такой вызов есть. И продолжительность вызова впечатляет. Не узнаете телефончик? А это ведь дежурный телефон из гаража вашей фирмы, оформленный на давно умершего человека. Неосмотрительно как-то, не находите? Кстати, звонок с телефона Егоровой на ваш рабочий зафиксирован. Она позвонила вашей секретарше, та вас с ней соединила.

— Секретарша скажет все что угодно, — фыркнул Лапин.

И ему вдруг сделалось жарко. Жарко и страшно. Он взмок под курткой невероятно. Даже шевельнуться боялся. Боялся, что под мышками хлюпнет.

— При чем тут секретарша, Сергей Геннадьевич? У нас распечатка из телефонной компании имеется, мы не дилетанты какие-нибудь, мы же профессионалы. Чего нельзя сказать о вас.

— В смысле?

Пот заливал ему глаза, и рожа майора виделась нечетко. Но даже так он казался ему опасным и противным.

— Вам ведь не приходилось убивать раньше, так?

— Убивать? Вы в своем уме? Нет, мне срочно нужен адвокат! Я не скажу больше ни слова.