Мертвые не молчат - Марк Вернхэм

Рега беспокоит мое исчезновение в ту ночь. Я не знаю, что на самом деле тогда случилось. Последнее, что я помню, — так это как Рег положил руки мне на голову. А после этого — черная дыра.

— Да, Рег, — говорю я, отвечая на его вопрос о том, все ли со мной в порядке. — Все прекрасно и замечательно. Гм… — Я не знаю, что говорить дальше, поэтому решаю выложить все начистоту. Ну, может быть, не совсем все и не совсем начистоту. Ну, сами понимаете. — Послушай, Рег, происходит что-то абсолютно, на фиг, странное и непонятное. Со мной происходят какие-то совершенно, блин, сумасшедшие вещи.

— Да? — переспрашивает Рег. — Да, я так и думал. Что-то такое происходит, так, Норфолк? Действуют силы, которых мы не понимаем. Собираются грозовые тучи.

— Угу, вроде того. Извини, Рег, что я пропал на пару дней. Мне нужно было, гм… кое-что сделать, — объясняю я.

— Ну да, — говорит Рег. — Именно это ты и сказал, когда ушел тем вечером. Казалось, ты чем-то озабочен. Я так и понял, что тебе что-то нужно было сделать.

И я, уже с облегчением, отвечаю:

— Точно, именно так, Рег. У меня было… гм… одно неотложное дело.

Потом я решаюсь продолжить:

— На самом деле, Рег, в тот вечер кое-что произошло…

— Продолжай, — просит Рег.

— Рег, я встречался с Мартином Мартином.

На лице Рега медленно расползается улыбка, а его глаза округляются.

— Правда? — говорит он. По его голосу непонятно, верит он мне или нет. Он говорит свое «правда», как доктор, который расспрашивает пациента о симптомах его болезни. — И как он?

— На самом деле не очень хорошо, — отвечаю я. — Он выступал в своем шоу, разговаривая с какими-то идиотами, а потом вдруг вроде как сошел с ума. Он упал и начал блевать. А все эти стариканы в студии запаниковали и стали удирать, как гребаные бараны из загона. А я вроде как последовал за ним и за Дэвлином Уильямсом в больницу. Они поехали в микроавтобусе со всякими телеэкранами внутри и с антеннами на крыше. И поехали они очень быстро, но я все равно не отставал от них. Я летел по воздуху. А потом они вдруг оказались уже в больничной палате, и я там тоже был.

После этого Рега по-настоящему заинтересовал мой рассказ. И я рассказал ему все в подробностях, во всех деталях, которые только смог вспомнить, чтобы он попытался понять, что тогда чувствовал я. В общем, все то, о чем вы уже знаете. И закончил я словами:

— …а потом Мартин Мартин говорит мне: «Привет!» А рядом сидит Дэвлин Уильямс со своей виноградиной в руке, и он говорит: «Кто ты такой?» Он перепуган насмерть. Затем я вроде как улетаю…

Я не рассказываю о том, как приплываю домой в свой небоскреб.

— Знаю, все это звучит дико, но это правда. Рег, что же такое происходит? К чему это все?

— Это был сон, Норфолк. Последнее время на нас столько свалилось… — говорит он.

Было ясно, что именно так он и ответит. Я к этому готов.

— Нет, Рег. Я знал, что ты так и подумаешь. Что это — просто гребаный сон. Но это было на самом деле. Именно так все и произошло, понятно? Ты же знаешь, что то, что я видел, произошло на самом деле, так ведь? Откуда мне вообще знать про студию и про больницу? Ты мне не говорил. Получается, я все это видел. И не во сне.

Рег притих и смотрит на меня очень даже напряженно, потому что он мне верит. Он же, в конце концов, верующий. Он верит в Мартина Мартина. Поэтому ему хочется верить в то, что я ему рассказываю. И это не кажется ему бредом, как это может показаться вам. Для него это совсем никакой не гребаный бред… Он верит, что я проходил через эти самые дыры во времени и что Видел все, о чем говорю. «Видел» с заглавной «В». Все это нормально для верующего в дело Мартина Мартина. Именно это желают слышать ММисты, и именно это они хотят уметь делать сами. Именно этих навыков, как они думают, и лишило их гребаное правительство. Если бы они смогли Видеть постоянно, как это делал я и как, по их мнению, и должны уметь делать все люди, тогда не существовало бы никакого зла. Не было бы ни правительства с его Долгом Жизни, ни департаментов, которые они так ненавидят. Премьер-министр не был бы премьер-министром, и не было бы никаких шоу, в которых тебе с утра до вечера втюхивают, что ты должен покупать все, что они производят, и какое, на хрен, классное у нас правительство, и как оно все делает офигенно правильно. На смену современному образу жизни пришли бы старинные обычаи, что означает вонючие старые кресла и старые треснувшие тарелки и чашки, и болли-нейз, и угри из реки, а не «Квад», и «Вязкие бобы», и «Штикс». И не было бы сельскохозяйственных фабрик в Норфолке (как той, с которой, по мнению Рега, я удрал), на которых люди только работают и спят, работают и спят, а потом умирают.

Именно потому что они все это так сильно ненавидят, они верят в Мартина Мартина. (Или наоборот? Нужно это выяснить.) Эта ненависть заставляет их продолжать действовать. И потому, что Рег верит в Мартина Мартина, он теперь верит мне. Он просто должен верить мне, потому что поверить в это трудно. Но именно это и произошло. Я сам с трудом в это верю.

Рег не отрываясь смотрит мне в глаза, будто он смотрит в огромную темную-претемную пещеру, где, как ему кажется, он что-то заметил в самом дальнем углу. Будто там блеснул крошечный золотой слиток, и ему хочется увидеть его снова и, может быть, наложить на него свои гребаные лапы, пока его не увидел еще кто-нибудь.

На самом деле этот его взгляд меня сильно смущает. Рег стал похож на тех стариков, которые вдруг застывают с остекленевшим взглядом, пытаясь вспомнить что-то из прошлых времен. Я продолжаю молча сидеть, не мешая ему копаться в своей памяти, глядя в никуда мутными глазами.

Наконец его лицо светлеет, и он вздрагивает, будто возвращаясь в реальность. Он смотрит на меня так, будто старается заглянуть мне в мозги. Так будто старается Видеть, «Видеть» с заглавной «В».

— Но сам-то ты, Норфолк… Есть причина твоего появления. Ты здесь, чтобы помочь, так ведь? Ты здесь, чтобы… — Его голос замолкает, но он по-прежнему внимательно смотрит на меня, пытаясь собраться с мыслями. Смотрит, сощурив свои слезящиеся глаза, будто ищет что-то в кромешной темноте и в руках у него лишь крохотная свеча. Для Рега все в потемках. Ему ничего не ясно. Такое ощущение, что его мозгу требуется пара хороших очков, чтобы разглядеть все как следует, чтобы во всем разобраться, чтобы все это понять и осознать.

— Расскажи мне подробнее о своей встрече с Мартином Мартином, — просит Рег. На столе стоит бутылка красного вина, и он наливает нам по стакану.

И я рассказываю ему все это снова. Все, что уже рассказывал только что. Я рассказываю снова и снова. Время от времени он перебивает меня и просит рассказать о чем-то поподробнее — как можно детальнее. Естественно, некоторые вещи я опускаю. Например, не говорю ему о том, что случилось с Федором. И что я — Дженсен Перехватчик (правительственный шпион), а не Норфолк из Норфолка (беглый бродяга). И еще я не рассказываю ему про кирпичное иглу, в котором провел эту ночь.