Дыхание любви (СИ) - Трейн Рина

— Остановлюсь, и все закончится. А я тебе ещё не верю.

И снова отчётливо было видно, что мои слова ранят не хуже ножа. Но и у меня день был не сахар. То признания не к месту, то правда о споре, то очередная бездоказательная чушь.

Я же представил ей выбор, в конце концов. Как решит, так и будет. И я думал, что она уже не выдержит и уйдёт, но Кэрри подчинилась.

Опустилась вниз и без лишний вопросов расстегнула мои брюки. Угадала желание, так сказать. Хотя это было несложно, когда её глаза оказались на нужном уровне. Ей даже заводить меня не пришлось. Я был к этому готов, ещё когда смотрел, как девушка раздевалась.

Затравленный взгляд снизу-вверх лишь раззадорил, и я подтолкнул джиннию к более решительным действиям. Рука заразы охватила ствол в уже довольно привычном движении, но головки губы коснулись робко и неуверенно. Кэрри не то стеснялась, не то боялась, хотя и не остановилась, и не отпрянула. Она вбирала член не глубоко и слишком неловко, но мне было мало, и я сам задавал и темп, и глубину, удерживая голову занозы за намотанные на кулак волосы. В уголках ее глаз проступили слезы, Кэрри пыталась воспротивиться, задевая и царапая меня зубами, и догадка пришла несколько запоздало, что, кажется, это её первый минет.

Да твою же мать! Это что за день открытий?

— Открой рот шире, расслабь горло и дыши носом. — Потребовал я, давая ей хоть немного отдышаться.

Потому что не собирался прекращать. Мысль, что это действительно первый раз, да ещё и со мной, совсем что-то перевернула в голове.

Я трахал Кэрри в рот, уже не думая, что даже если её слова правда, и она останется со мной, то в будущем мне вряд ли снова светит минет. Я хотел чувствовать, как скользят губы по члену, хотел быть ведущим в этой партии и самое главное хотел кончить ей в рот. На все остальное плевать, и я не стал отказываться от своих желаний, пока Кэрри проявляла покорность и терпела. Пока принимала все. Но в самый последний момент, я передумал и излился ей на грудь, в то время как Кэрри откашливалась и пыталась справиться с произошедшим.

Одним движением я потянул заразу вверх и оттолкнул к стене, после чего смял губы в жёстком поцелуе. Её ладони уперлись в мои плечи, вяло отталкивая.

— Мне больно. — Промямлил ёжик.

— А мне думаешь нет? И это вся твоя любовь? Такой я уже не нужен?

— Ты мне нужен любой. Настоящий.

Блядь. Теперь понятно почему мы не разговаривали раньше. У нас природный талант убивать словами. Потому что ответ снова выбил из меня вообще все, но в то же время… Я хотел ей верить. Хотел и каким-то седьмым чувством знал, что зараза говорила правду. От этого становилось и хорошо, и погано, и почему-то щемило в груди.

— Если это не так… — Прошептал с отчаянием, прислонившись лбом ко лбу.

— Что ещё надо сделать, чтобы ты поверил мне? — такой же шёпот послышался и от моего ёжика.

— Скажи ещё раз.

— Люблю тебя. — Совсем неслышный выдох, и первая слеза сорвалась с ресниц.

А я тут же выпустил волосы Кэрри и обнял руками ее лицо, пальцами смахивая со щёк соленые капли.

Больше слов не было, был один долгий и нежный поцелуй, на который джинния ответила несмотря на то, что я творил ранее. Видимо, правда, любила. А ещё была нужна мне. Вот такая открытая и настоящая.

Пришло досадное понимание сложившейся ситуации, потому что Кэрри продолжала плакать. Просто стояла, прижималась ко мне и вытирала слезы о рубашку.

Я подхватил её на руки и отнёс в ванну, чтобы поставить под душ. Быстро разделся сам и раздел Кэрри, которая снова пыталась прикрыться, включил воду и зажал ёжика между собой и стеной.

— Ёжик мой, — я покрывал её лицо и шею поцелуями. — Успокойся. Прошу.

— Я постараюсь. — Слабо прошептала девушка, не глядя на меня. И только дурак бы не заметил её страха.

Твою мать…

Я, может быть, и попытался оправдаться, но сделанного не воротишь, да и я не стал бы ничего менять. Дать обещание, что таким она меня больше не увидит, тоже не мог. Не люблю давать обещания, которые не смогу сдержать. Оставалось только прижимать к себе и ждать, когда джинния успокоится сама. Только надолго этого не хватило и успокаивающие поглаживания быстро превратились в ласкающие прикосновения, перемежающиеся поцелуями. Вскоре джинния смогла расслабиться и скрыть вязь. Купание затянулось, но из ванны я клубничку не выпустил, пока не успокоилась, и, завернув в свой халат, так же на руках донёс до кровати.

В воздухе отчетливо витало чувство вины, как ее, так и мое, и которое разрушить не представлялось возможным.

Присев на краю, я запустил пальцы в волосы и смотрел в одну точку, соображая, что же натворил. С одной стороны, ну, поскандалили, выяснили отношения, ну, был немного груб и жесток, но ведь не бил же. Не заставлял, не насиловал. С другой, речь все-таки о нежной ванильке, а не о любой другой женщине в моей жизни. И что-то у меня не было уверенности, что после всего «мы» все ещё возможны.

— Волчонок? — тихо позвала джинния, пока я собирался с мыслями, и почему-то опять не мог найти нужных слов.

— Если хочешь уйти, лучше сейчас, потом уже не выйдет.

— А если не хочу? — Ёжик проявил любопытство и подался чуть вперёд.

— Кэрри… Это твой единственный шанс, потому что потом я не позволю. Сказать, что тоже люблю, не могу. Но мне не безразлично, я готов попробовать строить эти отношения. Если тебе этого мало, я пойму. Но только сейчас.

Какое-то время было тихо, и я уже готовился снова быть убитым одним словом и действием, тем, что она уйдёт, но моя клубничка отреагировала совсем не так.

— Мужчина, иногда ты бываешь очень сложным. — Мне показалось, что я услышал улыбку в голосе и, обернувшись, убедился, что ни черта мне не показалось. — Если я уйду, значит все это было бессмысленно. Но разве это так?

— Нет, ванилька. Не так. Но пока ты меня боишься, ничего не выйдет. А я все ещё хочу всыпать тебе ремня.

— Сейчас не боюсь. Злым я тебя увидела, значит в следующий раз уже не испугаюсь.

— Обычно я так не срываюсь. — вернул я ей её же слова, чтобы услышать, как Кэрри тихо прыснула от смеха. — Только когда очень долго и сильно бесят.

— Долго и сильно, значит? — шипение, но не злое. — Надеюсь, бесила я тебя не каждый раз?

— С тех пор как спим, практически не бесила. Только сегодня.

— Вчера. День уже закончился.

Напряжение потихоньку развеивалось, чувство вины растаяло, как дым, а настроение у нас стало гораздо лучше. И это хороший признак, но я должен быть уверен в ванильке.

— Так ты остаёшься? Я ведь не шучу. Станешь моей, и обратной дороги не будет.

— У меня было несколько попыток, чтобы уйти, но ни одной из них я не воспользовалась. — Ёжик прижалась к моей спине, обнимая руками за плечи. — Я остаюсь.

Всего два слова, но вслед за ними последовал целый спектр эмоций от облегчения до теплоты на сердце и радости, как и понимания, что эта женщина действительно со мной.

Моя.

Теперь это понял даже мой зверь.

Повалив ёжика обратно на подушки, я уместился в изножье кровати и начал массировать стройные ножки. Не стоило ей рассказывать о своей слабости, потому что я нагло этим пользовался, наблюдая как млеет Кэрри от удовольствия. А меня беспокоил один вопрос.

— Кэрри, это был первый минет?

— Да. — Раздалось словесное подтверждение, от которого захотелось выругаться в голос.

— И последний, да? — нервно усмехнулся я.

— Ты хочешь ещё? — закусила губу покрасневшая клубничка.

— Сегодня не настаиваю, но вообще очень хочу.

— У меня не получается. — Нагло скрыла свое нежелание джинния. Впрочем, я сам виноват в этом. Так что теперь буду только мечтать.

— Как-нибудь потренируешься, и все получится.

— Учить будешь также?

— Нет, я просто был зол. В следующий раз тебе понравится.

Не смотря на события прошедшего дня, засыпал я спокойным и умиротворенным, сжимая в объятиях свою ванильку, в то время как она плотнее прижималась ко мне. Словно боялась, что я исчезну. Впрочем, меня одолевал подобный страх проснуться без джиннии и больше ее не увидеть. Но утро было совершенно другим, и первое, что предстало перед глазами — счастливая улыбка моей джиннии.