Мальчик-менестрель - Арчибальд Кронин

Я повернулся к Дугалу, который молча следовал за нами по пятам.

— Мои поздравления, Дугал! Все выглядит просто отлично. Особенно клубника.

— Да, ей здесь очень хорошо, сэр. Я знаю, вы ее страсть как любите. И мне пришлось здорово попотеть, чтобы отогнать от нее двух леди, — улыбнулся он. — Я даже застукал мисс Рэдли, когда она пыталась просунуть свой маленький пальчик сквозь сетку.

— Дугал, за это она будет примерно наказана. Малина тоже великолепна.

— Да, сэр, шикарная малина. Особливо после того, как вы разрешили мне закрыть ее сеткой.

Я искоса посмотрел на Нэн, которая давилась от смеха.

— Да, Дугал, ты был прав, совершенно прав. А я нет. И вовсе она не выглядит такой уродской, — заметив довольное выражение его лица, решил я развить свой успех и, чтобы задобрить его, сказал: — Дугал, я знаю, что ты терпеть не можешь собирать незрелые ягоды, но не мог бы ты набрать хоть капельку клубники нам к ланчу? Мой гость — очень важный человек из Голливуда.

— Сэр, я сразу смекнул, что это важная персона. Как только увидал его старую-престарую одежду. Ладно, сэр, уж как-нибудь исхитрюсь набрать для вас корзинку. И еще, сэр, если у вас найдется свободная минутка, я бы хотел, чтобы вы собственными глазами увидели, что там приключилось возле сарая.

— Конечно, Дугал. Схожу прямо сейчас.

Я подошел к углу сарая и, чувствуя, как в душе закипает гнев, уставился на испорченную клумбу с желтофиолью.

— Черт бы их всех побрал! Кто это сделал? Пэдди?

— Я так и думал, сэр, что вы здорово разозлитесь. Совсем как я. Нет, сэр, не Пэдди. Это очень воспитанная собака. Это все ваши мальчишки, с этим их футболом. Я говорил им не озорничать, а они только смеялись и знай продолжали гонять мячик.

Я действительно здорово разозлился и даже счел уместным несколько преувеличить свой гнев.

— Моя чудесная желтофиоль! Ну я им задам! Они у меня получат! Уж это я гарантирую! Обещаю тебе, Дугал, впредь они будут играть в футбол исключительно на дальнем поле и больше нигде. А ты можешь хоть как-то подправить клумбу?

— Да запросто, сэр. Куплю в питомнике рассаду, пару дюжин новых ростков, и все заменю, — ухмыльнулся Дугал. — Сэр, а можно мне прикупить хоть дюжину для себя? Я тоже страсть как люблю желтофиоль!

— Разумеется, Дугал, — искренне обрадовался я. — Хоть две дюжины, если надо.

— Нет-нет, сэр. С меня и дюжины хватит. И не ругайтесь на ваших парней. Дети есть дети, что с них возьмешь! Сами знаете. И еще раз большое вам спасибо.

Я заметил, что он не только утихомирился, но и остался весьма доволен. Я пожал ему руку, и он тут же растворился среди грядок с клубникой. Дугал был бесценным подарком, полученным мною от старшего садовника большого поместья по соседству, которое, помимо прочего, снабжало меня фазанами. Прекрасный работник и настоящий трудяга, он пришел ко мне после того, как сцепился со старшим садовником, у которого в подчинении было еще пятеро таких. Я сразу по достоинству оценил Дугала и постарался приспособиться к его крутому нраву. Он любил меня за то, что я истинный шотландец, хотя и скрывающийся под ирландским именем. Теперь я знал наверняка, что он никогда меня не оставит. И уж конечно, не подведет. Действительно, не прошло и получаса, как он вручил моей жене полную корзинку спелой клубники.

А я тем временем присоединился к остальной компании, которая как раз показалась на тропинке, змеившейся по нашему лесочку.

— Скажи, Алек, почему ты называешь ее Тропой каноника? — поинтересовался Десмонд.

— Рассказывают, что прежний священник, каноник Херберт, каждый день ходил по тропинке и читал требник. Соседские фазаны тоже облюбовали тропинку. И в результате прямиком попадают на наш обеденный стол.

— Алек, а почему мисс Рэдли называет тебя хозяин?

— Дурацкая история, — рассмеялся я. — Когда Дугал еще только начинал здесь работать, он собирался накрыть малину проволочной сеткой. А я сказал «нет». И у меня был весомый аргумент, который я выложил ему на хорошем шотландском диалекте: «Не забывай, Дугал, что хозяин здесь я». Нэн присутствовала при нашем разговоре и сочла это весьма забавным. С тех пор она величает меня только так и никак иначе. Само собой, на следующий год Дугал уговорил меня поставить сетку, и был совершенно прав. Он отличный парень.

— Мисс Рэдли — тоже отличная девушка, — с тоской в голосе заметил Десмонд.

Когда мы вернулись в дом, ланч уже был готов. Мы сидели в залитой солнечным светом столовой и за обе щеки уплетали «Императорский» омлет, который приготовила нам Софи, и роскошный салат из только что сорванных овощей. Затем нам подали клубнику со свежими сливками, доставленными с соседней фермы. Сливки были просто пальчики оближешь! Завершил ланч прекрасный кофе.

Как ни странно, застольная беседа не клеилась, и мне теперь стало совершенно очевидно, что и моя жена, и моя секретарша явно не расположены к Десмонду, а он, бедняга, почувствовав напряженность, наоборот, вовсю старался им угодить.

Когда мы встали из-за стола, Десмонд вопросительно посмотрел на Нэн.

— Мисс Рэдли, если вы расположены немножко пройтись, не покажете ли мне меловые холмы?

Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Мистер Фицджеральд, у меня ни минутки свободной. Но если вы выйдете из ворот, повернете налево и пойдете прямо, через две минуты будете на холмах.

— Благодарю, — вежливо ответил Десмонд. — Алек, отпустишь меня на часок?

— Конечно, дорогой. Гуляй себе на здоровье, только к трем, пожалуйста, возвращайся.

Когда Десмонд ушел, я сказал своим дамам:

— Очень некрасиво. Вы откровенно его третируете. Относитесь к нему, как к парии. В чем дело?

— Что-то с ним не так, дорогой, — ответила моя жена. — У него какой-то надлом в душе.

Я вопросительно посмотрел на Нэн, которая тут же сказала извиняющимся тоном:

— Я согласна с мамочкой. И еще меня раздражают эти его китайские церемонии. Всякие там расшаркивания и целование ручек.

— Это оттого, что он чувствует себя не в своей тарелке. Бедняге дали подножку, он плюхнулся лицом в грязь и чувствует себя так, будто его выкинули на обочину жизни. И, кроме того, я не могу забыть нашей детской дружбы. Я хочу помочь ему встать на ноги. И надеюсь, у меня получится.

— Дорогой, какой же ты у меня хороший! — вздохнула жена.

— Чепуха! А теперь иди, полежи часок, а потом съездим навестить мальчиков в Эйлсфорде, всего на пять минут.

— О, это было бы прекрасно, — ответила жена.

Мы с Нэн поднялись ко мне в кабинет, маленькую комнату окнами в сад. Выглянув во двор, я заметил Дугала, который самозабвенно копался в клумбе с желтофиолью. Все нужные бумаги были уже разложены на письменном столе. Я быстро их просмотрел и подписал, где нужно.

— Интересно, зачем итальянцам по четыре экземпляра каждого договора? Насколько я понимаю, некоторые из них — всего лишь договоры о намерениях.

— Хозяин, плохо, что вы опять уезжаете. Мамочке это не нравится. Нам здесь так одиноко, когда вас нет.

— Обещаю, что через две недели вернусь. А может, и раньше, если удастся продать права на экранизацию романа. И тогда тебе, бедняжке, придется терпеть меня ближайшие сто лет. Мы с мамочкой едем в Эйлсфорд. Так, туда и обратно. Хочешь прокатиться с нами?

В половине третьего мы всей компанией отправились в Эйлсфорд, до которого было всего шесть миль. Десмонд только-только успел вернуться, выглядел он слегка посвежевшим, но утомленным. Он сел со мной спереди, а мамочка с Нэн устроились на заднем сиденье. Мы и оглянуться не успели, как оказались в переделанном под школу большом загородном доме с просторными игровыми площадками и даже бассейном. Наши сорванцы были на поле для игры в крикет. Заметив нас, они тотчас же бросились к нам со всех ног.

— Ну что, были удачные иннинги? — поинтересовался я.

— Да нет. Не особо, — отозвался Роберт.

— Другими словами, — резюмировал Джеймс, — он был выведен из игры. А у меня двадцать семь пробежек.

— Просто мяч соскользнул с кончика биты. Я два раза пропустил, стоя в защите.

— А у меня мяч три раза вылетел за пределы поля, и мы получили шесть очков.

— Мальчики, мы ненадолго. Но мне хотелось вас повидать, а заодно предупредить, что если вы, паче чаяния, приедете домой до моего возвращения, то очень-очень вас прошу пощадить клумбу с желтофиолью. Если дадите мне такое обещание, то Нэн угостит вас чем-то вкусненьким.

— Обещаем, папочка, — в один голос ответили мальчики.

— А теперь скорее бегите, поцелуйте мамочку и скажите, что вы ее любите. А потом поздоровайтесь с мистером Фицджеральдом, который увозит меня с собой в Голливуд.

Когда все мои указания были выполнены, Нэн, тоже получившая свою порцию поцелуев, протянула им пакет с крыжовником.

— Вот здорово, Нэн! Джеймс, послушай, а я-то думал, что мы дочиста обобрали все кусты!