Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

Темнота скрывала от глаз людей все, что лежало в десятке шагов от дороги. Самый зоркий человек не смог бы рассмотреть, что всего в полуверсте от магистрального шоссе раскинулась обширная дубрава. К ней вела неширокая, но хорошо замощенная дорога. Отделившись от шоссе, дорога скрывалась среди стволов могучих берез и, пробежав с километр по дубраве, заканчивалась у высокой каменной ограды. Крепкие тесовые ворота, окованные для прочности железными полосами, в любое время суток охранялись двумя автоматчиками.

Внутри ограды шумел все тот же густой вековой лес. Белоствольные в два обхвата березы закрывали своими ветвями одноэтажный дом, раскинувшийся в виде огромной буквы «П».

Снаружи дом кажется пустым, необитаемым. Но это впечатление обманчиво. Никогда не замолкают в доме звуки человеческих голосов, шелест военных карт, звонки телефонов. Здесь всегда много людей. Большинство одето в форму офицеров Красной Армии. Большинство, но не все. Нередко здесь можно встретить людей в потрепанных полушубках, армяках и куртках самых различных фасонов. Их одежда почти всегда попахивает хвоей или сеном, с чуть приметной, но стойкой примесью дымки от лесных костров.

Иногда в коридорах или в какой-нибудь из комнат встречаются давно не видевшиеся друзья.

— Жив?

— Как видишь!

— Оттуда?

— Да!

— Ну, что там?

— Звереют… А ты?

— Скоро снова туда…

— Может, вместе удастся…

— Про это, брат, начальство знает. Как прикажут.

Лаконические фразы произносятся обыденным, деловитым тоном, и только потеплевшие глаза да затянувшееся рукопожатие говорят о том, как рады эти двое выпавшему на их долю счастью встретиться живыми и здоровыми на коротком перепутье тайных военных дорог.

Но говор и шум, переполняющие старинное здание, стихают перед большой обитой войлоком и клеенкой дверью. Около нее день и ночь сидит дежурный офицер. За дверью тишина.

…Мотоцикл с коляской, свернув с магистрального шоссе, помчался по дороге, пересекающей дубраву, и круто затормозил у окованных железом ворот.

Навстречу прибывшим стрельнул зеленый луч карманного фонарика. Вспыхнул и сразу же погас.

— Кто идет? — негромко спросили из темноты, ставшей еще чернее.

— Гвардии майор Лосев. Прибыл по приказанию…

— Проезжайте! Ожидают.

Ворота раскрылись. Подъехав к зданию, мотоцикл остановился. Пассажир вылез из коляски и взбежал на крыльцо, а водитель увел машину куда-то в темноту за здание.

Дежурный лейтенант у обитой клеенкой двери встретил прибывшего как старого знакомого.

— А, товарищ гвардии майор! Сейчас доложу. Генерал уже два раза спрашивал.

— Подожди, не спеши. Что у вас тут, пожар, что ли? Ведь я до десятого — свободный человек. Сам хозяин разрешил. А сегодня…

— А сегодня еще только третье на исходе, — соболезнующе подтвердил дежурный. — Генерал в шестнадцать ноль-ноль неожиданно приказал разыскать вас во что бы то ни стало. Где вас нашли?

Лосев рассмеялся.

— В театре, черти. Между вторым и третьим актом сцапали. Ну, ладно. Жми… Докладывай.

Дежурный скрылся за дверью кабинета. Лосев привычным движением провел рукой по борту кителя, проверяя, не расстегнулась ли пуговица, поправил волосы.

Высокий, худощавый, хотя и с широкой грудью, майор Лосев на первый взгляд не производил впечатления очень сильного человека. Лишь приглядевшись, можно было заметить, как натягивались рукава его широкого кителя, охватывая желваки мускулов, когда Лосев сгибал руку. Ему еще не было и тридцати лет. Волосы почти совершенно белого, льняного цвета вились и никак не хотели покорно лежать на голове майора. Очень голубые глаза, белая кожа, яркий румянец «во всю щеку» и широкие ладони с короткими пальцами — все это выдавало в майоре уроженца русского севера, знакомого со стужей, с тяжелым трудом на морозе.

— Войдите! — пригласил лейтенант, появляясь на пороге кабинета.

В большой полутемной комнате за столом, освещенным настольной лампой под низким плотным абажуром, сидел немолодой грузный человек в свободном, немного мешковатом кителе с погонами генерал-майора.

Лицо генерала, затененное абажуром, было почти невидимо. Тускло поблескивало золото погон.

Откинувшись на спинку стула и положив на стол большие тяжелые кулаки, генерал вглядывался в подходившего майора.

— Товарищ генерал! По вашему приказанию…

— Садитесь! — перебил генерал. — Знаю, что по моему приказанию.

Генерал говорил низким, немного хрипловатым голосом.

Майор сел в мягкое кресло перед столом.

— Я вызвал вас, майор Лосев, для того, чтобы поручить вам одно дело. Дело это сложное и… не совсем обычное. Генерал замолчал, как бы собираясь с мыслями. — Лосев, удобно устроившись в кресле, внимательно слушал, не отводя глаз от лица генерала. В глубокой тишине стало слышно тикание лежащих на столе карманных часов.

— Каждую ночь, — снова заговорил генерал, — неизвестная, расположенная во вражеском тылу радиостанция передает в эфир шифровку. Шифр — наш, но снят с употребления уж месяцев восемь. Вот, ознакомьтесь…

И генерал через стол протянул майору лист бумаги, на котором четким почерком было написано:

«Немедленно уничтожьте Грюнманбург. Готовится грозная опасность. Бомбите тяжелыми на километр севернее дубового леса. Бомбите немедленно, Грюнманбург — страшная угроза для Советской Родины…»

Возвращая прочитанную шифровку, майор удивленно посмотрел на генерала. Тот усмехнулся:

— Удивлены? Думаете, причем тут разведчики, коль можно послать тяжелые бомбардировщики, и они за полчаса от этого Грюнманбурга только дырку оставят. Так ведь?

Майор пожал плечами и ничего не ответил, но по лицу было видно, что он думает именно так.

Генерал подошел к занавеси, закрывавшей всю стену, и отдернул ее. Перед майором открылась карта Германии.

— На этой карте, — негромко заговорил генерал, — составленной для фашистского генштаба на основании самых последних данных, населенного пункта Грюнманбург нет. А на ней обозначено все, вплоть до путевых будок и отдельно стоящих деревьев.

Майор нахмурился:

— Разрешите спросить, товарищ генерал. Местонахождение передающей станции установлено?

— Очень относительно, — ответил генерал. — Наши пеленгаторы определили, что радиостанция где-то в этом районе. На северо-западе Германии.

Генерал очертил рукой значительный кусок в левом верхнем углу карты.

— Но ведь тут нет ни дорог, ни крупных промышленных городов… — начал майор.

— Дорога, во всяком случае, уже появилась, — прервал Лосева генерал. — Здесь сейчас новая автострада проложена. С побережья к восточным границам. Вон она нанесена на карту карандашом, от руки. А вот в этом лесном массиве немцы для чего-то построили мощную теплоэлектроцентраль. Строительство велось спешно, в условиях полной секретности. Куда идет электроэнергия с этой новостройки, неясно. Во всяком случае, не в центр страны.

Оба замолчали, вглядываясь в интересовавший их участок карты.

— Грюнманбург где-то здесь, — продолжал генерал. — В треугольнике, нижней стороной которого является автострада до ее поворота на юго-восток, а вершиной — вон тот мысок на побережье. Железная дорога пересекает треугольник с севера на юг.

— Но ведь в каждой стороне треугольника будет чуть не сотня километров, — на глаз прикинул Лосев.

— Сто двадцать, — поправил генерал. — Уже измерили.

— Да-а, — протянул майор Лосев. — Есть где погулять, пока разыщешь этот самый Грюнманбург.

И снова установилось молчание. Лосев изучал указанный генералом треугольник карты уже как место своих будущих действий. В натренированной памяти разведчика запечатлелись названия населенных пунктов, извилистые дороги местного значения, голубые линии речек и речушек.

— Вот откуда-то из этого места Германии каждую ночь несется к нам голос друга, — нарушил молчание генерал, задергивая карту, и Лосев услышал в его голосе непривычное волнение. — Неизвестного друга… Каждую ночь, чаще всего между двадцатью четырьмя и часом.

— Странное название у этого населенного пункта, — вслух размышлял Лосев. — Грюнманбург — Город зеленых людей. Оно или очень старинное, или придумано каким-нибудь мистиком. И почему ориентиром для бомбежки избран дубовый лес? В городе — и дубовый лес… Странно.

— Странного во всей этой истории немало, а бесспорно только одно: шифровку передает наш человек. Дезинформация исключается по целому ряду причин. Я лично думаю, что автор шифровки — наш советский летчик или радист, захваченный в плен фашистами. Держат сокола за решеткой, а он и оттуда пытается Родину об опасности предупредить. Передачи начинаются в самые различные часы ночи и обрываются всегда неожиданно, иногда на середине слова. Полного текста шифровки принять ни разу не удалось. А координаты Грюнманбурга, видимо, в самом конце текста. Видимо, радисту что-то мешает, — продолжал генерал, усевшись на свое место. — Ясно, что фашисты замышляют какую-то пакость. И, конечно, в первую очередь эта пакость угрожает нам. Хотя что-то уже пронюхали и наши союзники. Они серьезно обеспокоены. Вот, познакомьтесь.