Строптивая - Доминик Данн

– Знаете, Филипп, если бы я была из тех, кто не соблюдает супружескую клятву, и если бы Камилла Ибери, не была моей лучшей подругой, я бы вам устроила сейчас такую сцену, несмотря на то, что я на пятнадцать, а может быть, на шестнадцать лет старше вас.

Филипп, смущенный, покраснел.

– Не припомню, когда чувствовал себя таким польщенным.

– Довольно неподходящее место для встречи, – сказала Паулина, указывая на комнату, заполненную гостями.

– Да, действительно. Я не мог поверить, когда услышал, что вы собираетесь придти.

– Мне тоже не верилось, – сказала она.

– Как поживает балерина Дега? – спросил Филипп.

– Отбыла в Париж на реставрацию. Жюль отправил ее туда на нашем самолете. В Лувре есть замечательный реставратор, о котором нам рассказал Пьер Розенберг. – Она прижала сумочку к груди и оглянулась вокруг, – Скажите, Филипп, мистер Стиглиц женат?

– С недавнего времени он живет один после целой серии скандалов, – сказал Филипп, – но на презентации они до сих пор появляются вместе. Об этом мне рассказал дворецкий Каспера Уиллер.

Паулина рассмеялась.

– Расскажите, кто эти люди? Я немного знаю Перл Силвер, а Сильвия Лески и я являемся сопредседателями благотворительного общества Седар-Синай. Но другие, кто они? Вы знакомы с ними?

– Нет, но кое-кого я знаю, – сказал Филипп. – Я не знаком с Амосом Свэнком, но он известный телеведущий.

– О, конечно, – сказала Паулина.

– И с Домом Бельканто я не знаком.

– А я знаю, кто такой Дом Бельканто. Он выступал на одном из благотворительных концертов. Но кто же остальные? – спросила Паулина. – Например, эта девица с выступающими зубами?

– Гортензия Мэдлен, литературный критик из «Малхоллэнд».

– А эта леди, говорящая с Марти Лески о кинобизнесе со скоростью сто слов в минуту?

– Мона Берг, известный киноагент, а рядом с ней Джоэль Циркон, тоже агент.

Если для Мендельсонов и Лески данный прием был не чем иным, как тяжелой обязанностью, то для Джоэля Циркона – ступенькой вверх по социальной лестнице. Его пригласили в последнюю минуту в качестве эскорта Моны Берг, которая не пожелала являться одна. Джоэль никогда не слышал о Жюле Мендельсоне, но был в полном восторге оттого, что находился в одной комнате с Марти Лески, Домом Бельканто и Амосом Свэнком. Его, кажется, даже не смущало, что они не заговорили с ним, когда он подошел к их группе. Заметив Уилларда, дворецкого Каспера Стиглица, с которым часто выпивал и проводил время в «Мисс Гарбо», Джоэль сделал вид, ради приличия, что знать его не знает.

– А который из них Арни Цвиллман? – спросила Паулина. – Он из тех людей, о которых все наслышаны, но представления не имеют, как они выглядят.

– Вот тот, очень загорелый, что разговаривает с Домом и Пеппер Бельканто, – ответил Филипп.

Паулина обернулась, чтобы рассмотреть его. Арни Цвиллман никогда не разрешал фотографировать себя. Поэтому когда «Лос-Анджелес Трибьюнэл» несколько лет назад опубликовала специальную статью о проникновении мафии в бизнес Лас-Вегаса, то раздел, посвященный Арни Цвиллману, не смогли проиллюстрировать хорошей фотографией, а воспользовались снимком, сделанным лет пятнадцать назад в одном из ночных клубов Лондона, где Арни проводил время, крутя роман с певичкой.

– Кто, черт возьми, этот Арни Цвиллман? – спросила Паулина. – Можете вы объяснить мне?

– Он тот человек, что поджег «Вегас Серальо» ради страховки.

– Так все о нем говорят. Но это ничего не объясняет.

– Его брата застрелили в собственном бассейне в Лас-Вегасе. Его предыдущая жена несколько раз попадала в больницу «Седар» после его побоев, но никогда против него не возбуждали дел. Он был связан с несколькими убийствами на почве гангстеризма, но умудрился избежать сетей последних шести прокуроров. Это вам что-нибудь объясняет? – спросил Филипп.

Но Паулина уже не слушала. В комнату входил человек, разговаривать с которым она не имела ни малейшего желания.

– О, Боже, ловец знаменитостей, – сказала она.

– Кого вы увидели? – спросил Филипп.

– Мистера Сирила Рэтбоуна, – ответила Паулина.

– Репортер колонки сплетен? – спросил Филипп. Он посмотрел в ту сторону, куда устремила взгляд Паулина, и сразу узнал человека, которого встретил в бунгало Лонни Эджа в тот день, когда приходил к нему, чтобы расспросить о смерти Гектора Парадизо.

– Да, он сводит меня с ума. Он проявляет ко мне нездоровый интерес. Пишет обо мне без конца. Умоляю, не отходите от меня, – попросила Паулина.

Непривычный к роли хозяина приемов, Каспер Стиглиц не встречал вновь прибывших гостей, чтобы провести их по комнате и познакомить с присутствующими, но Сирил Рэтбоун был не из тех гостей, которые ждут, когда хозяин их представит. Увидев в гостиной Паулину Мендельсон, эту знаменитость, он, не дослушав приветствие Пеппер Бельканто, бросился в ее направлении с видом гарцующей лошадки, протягивая к ней руки и восклицая напыщенным голосом, словно они были лучшими друзьями:

– Паулина! Как чудесно!

– Здравствуйте-как-поживаете? – произнесла скороговоркой Паулина. По движению Сирила Рэтбоуна Паулина поняла, что он собирается расцеловать ее в щеки, и если она, не желая неприятностей, вынуждена была пожать протянутую им руку, то уж позволить целовать себя в щеки человеку, которого она недолюбливала, не могла. Сирил уже приблизился к ее лицу, но она внезапно отступила.

– Я простужена, – сказала она, покачав головой. Рэтбоун покраснел, получив такой отпор. Он ненавидел Паулину за ее аристократическое высокомерие в отношении себя, но в то же время как подхалим испытывал чувство гордости от близости к такой знаменитости, как Паулина. Улыбнись она ему лишний раз или пригласи его на один из своих пользующихся славой приемов – и его ненависть испарилась бы, превратив его в самого преданного поклонника. Но этого не случилось.

– Вы знакомы с Филиппом Квиннеллом? Сирил Рэтбоун, – сказала Паулина, представляя их друг другу.

Сирил посмотрел на Филиппа с любопытством, поскольку его интересовало, кто был этот молодой человек, который, как он заметил, входя в гостиную, очень задушевно беседовал с Паулиной. Лицо Филиппа показалось ему знакомым.

– Простите, не расслышал вашего имени, – сказал он Филиппу.

– Квиннелл, Филипп Квиннелл, – сказал Филипп. Он припомнил, что Лонни, не разобрав его имени, представил его в тот день Сирилу как Фила Квина.

– Мы уже встречались?

– Если бы мы встречались, я бы наверняка запомнил вас, – сказал Филипп. Если бы Филипп не стоял рядом с Паулиной, то Сирил, вероятно, вспомнил бы, при каких обстоятельствах они встречались.