Выбор веры. Войны языческой Руси - Валерий Шамбаров

А обстановка на юге постепенно менялась. Здесь усилились мадьяры. Уже полвека их не тревожили серьезные противники, умножались стада, росло население. На прежних землях им становилось тесно, да и скучновато. Полян теперь грабить было нельзя, византийцы не разрешали. На ком бы еще испробовать свою удаль? Венгры навалились на болгар, отобрали у них степи между Днестром и Дунаем. Принялись совершать рейды в глубь Европы, прорывались в Паннонию, Австрию, Германию, Францию, разоряли все, что встретится на пути.

Это делало их ценными партнерами для хазар, орда могла поставлять много невольников. Со времени переворота Обадии сменилось несколько поколений, старые счеты успели забыться. А Византия, союзница венгров, стала и союзницей Хазарии. Константинопольские дипломаты помогли давним врагам примириться. Иудейские купцы начали оптом скупать мадьярских пленных, и на базарах Итиля, Самкерца, Таматархи со знанием дела рекламировали достоинства выставленных на продажу немок, болгарок, француженок. Мало того, при содействии греков венгры согласились служить хазарскому царю, выполнять его поручения.

Но рабов, поступающих от венгров и викингов, оказалось дла Хазарии недостаточно. В 870-х гг. купеческую верхушку постиг неожиданный удар. По Китаю разлилось невиданное по масштабам восстание под предводительством Хуан Чао. Хозяйство страны было подорвано, города разрушены. Торговля по Великому шелковому пути прервалась! Это отозвалось тяжелым кризисом всей системы международной торговли. Разорялись купеческие дома, подрывался кредит ростовщиков. А в каганате пошлины были главным источником дохода, питали казну щедрым золотым ручьем. Подтягивать пояса не хотелось, да и наемникам надо было платить.

Хазары попытались компенсировать убытки всеми возможными способами. Увеличили дань с подвластных племен. Развернули охоту за невольниками среди кавказских, славянских, финно-угорских, степных народов. Не были исключением даже печенеги, которых каганат привлекал сражаться за свои интересы. Ибн-Русте и Гардизи рассказывали, что «хазары каждый год совершают поход в страну печенегов для поимки рабов и продажи их в страны ислама».

Печенеги не были едиными, они разделялись на восемь кланов. До поры до времени можно было поддерживать дружбу с одними, нападая на других. Но настал момент, когда их допекло, они ответили яростными набегами. И тут уж каганату пришлось туго. Для защиты от кочевников хорезмийской гвардии не хватало, вассалы были ненадежны, а хазарское простонародье воевать разучилось, ополчение получалось слабым. Царь позвал мадьяр, вступил в переговоры с другими степняками – гузами, врагами печенегов, приплатил им. В причерноморских и волгоуральских степях заполыхала война.

Этой ситуацией умело воспользовался Олег. Положение киевских властителей было совсем не блестящим. Аскольд и Дир утратили первоначальный авторитет освободителей от хазар, втянули полян в зависимость от Византии и в союз с каганатом. После принятия христианства рядом с ними отирались греки, свысока взиравшие на «варваров», славян. Населению это никак не могло понравиться. А силы, способные поддержать князей, Хазария и мадьяры, оказались отвлечены… Отношения Олега с его подданными были куда более прочными. Он смог рассчитывать не только на варяжские дружины, а поднял многочисленное ополчение словен, кривичей, чуди, веси и мерян. Собрать и изготовить большую армию Олег ухитрился скрытно, киевские варяги даже не подозревали о нависшей над ними беде.

В 882 г. князь выступил в поход. Прекрасно была поставлена разведка, велась дипломатическая подготовка. Когда войско достигло Смоленска, город сразу перешел на сторону Олега. Он оставил в Смоленске наместников и беспрепятственно двинулся вниз по Днепру. Внезапным налетом был взят Любеч. Гарнизон смяли мгновенно, а местные жители сопротивления не оказали. Требовалось опередить известия о вторжении, и Олег, оставив позади армию, стремительно рванулся на ладьях с отрядом отборных дружинников. Прибыв в Киев, он применил один из традиционных приемов викингов, представился купцом, а воинов укрыл в лодках. Выманил на пристань Аскольда и Дира якобы посмотреть товары, узнать новости с Балтики и Ладоги. Выскочили спрятавшиеся дружинники, и Олег объявил: «Вы не князья и не знатного рода, но я князь». Указал на мальчика Игоря – «Вот сын Рюриков!» Киевские правители были казнены.

Убил их Олег за самозванство, для любого славянина той эпохи причина выглядела вполне справедливой и уважительной. Киевляне, как выяснилось, любви к своим властителям не питали и браться за оружие не сочли нужным. Переворот обошелся малой кровью. Олег оценил выгодное расположение Киева, провозгласил его столицей государства, «матерью городов русских» – тем самым он польстил полянам, приобрел их доверие. Но достигнутым успехом князь не ограничился. Он продолжал действовать так же быстро и решительно, как начал войну. Пока не опомнились соседние державы, провел ряд операций, подчиняя ближайшие племена и расширяя владения. Пришедшее с ним войско он повернул на древлян. Победил их, наложил дань черными куницами, а заодно обезопасил тылы для борьбы с более серьезным врагом.

Архангелогородский летописец сообщает: «В лето 6391

(883) иде Олег…на козары». Точнее, он двинулся не на самих хазар, а на Десну, на данников каганата северян. В нескольких боях князь одолел их, но исход кампании определило не оружие. Начались переговоры, и Олег объяснил северянам: «Я враг им (хазарам), а не вам». Удовлетворился самым легким налогом и перетянул племя на свою сторону. Радимичи, обитавшие на р. Сож, перешли в его подданство вообще добровольно, без войны. Потом была подчинена еще одна ветвь северян, жившая южнее, по р. Суле. Стоит обратить внимание, к Аскольду и Диру эти племена примыкать не пожелали, а Олегу передались очень легко. Они, как и поляне, уже знали о порядках, установленных в Ладожском княжестве, и считали их лучшими, чем власть Аскольда или хазар.

Но другие славяне, уличи и тиверцы, были не данниками, а союзниками мадьяр и Хазарии. Они успели получить помощь из Итиля и Константинополя, и сражения с ними стали затяжными и тяжелыми. Тем не менее, Олег сломил их. Всем народам, вошедшим в Русское государство, даже тем, кого пришлось покорять оружием, он сохранил внутреннее самоуправление, власть племенных князей и старейшин. Они лишь признавали подданство великому князю, платили подати и должны были по его приказу выставлять воинов. За несколько лет Русь разрослась, вобрала земли по Днепру и его притокам, Южному Бугу, вышла к Днестру. Нужно было приноравливаться к ее окружению, строить новую систему международной политики.

На западе владения Олега сомкнулись с Великой Моравией. Ее князь Святополк, уже знакомый нам гонитель св. Мефодия, мог представлять серьезную угрозу Руси. Его считали одним из самых сильных и воинственных монархов Европы. Перед ним заискивали короли и императоры, римские папы обращались к нему с почтительными просьбами о поддержке. Но разгром славянской церкви обошелся Святополку и мораванам очень дорого. «Друг» князя епископ Вихинг, так деятельно помогавший против св. Мефодия, шпионил в пользу немцев. Германский император Арнульф потихонечку собрал силы и нанес по Моравии удар. Вихинг, знавший все государственные секреты, тут же перешел к императору, Арнульф назначил его своим канцлером. Святополк был разбит. Не перенес поражения, умер. А немцы и их священники перессорили его сыновей, Моравия развалилась в междоусобицах.

Но реальная опасность для Руси сохранялась со стороны Византии. В 886 г. там воцарился Лев Х, получивший прозвище Философа. Сам по себе он был ничтожеством. Любил «ученые» занятия, увлекался астрологией и прочими оккультными дисциплинами, четырежды был женат. Патриархом поставил своего 16-летнего брата, а управление империей забросил, к кормушке дорвались родственники его жен. Злоупотребления и коррупция достигли невиданного даже для Константинополя уровня. Но связи с Хазарией не нарушились, а упрочились. С продажным окружением царя иудейские купцы прекрасно ладили. Сближение пошло настолько тесное, что политический альянс перерос в военный. При Льве X в греческой армии появились полки хазар. Хотя служила, конечно, не еврейская знать, она продавала императору своих подданных из коренных хазар, ясов, касогов. Сформировался тройственный союз Византии, Хазарии и мадьяр.

Однако поблизости от Руси лежали и другие страны. Византии противостояла Болгария. Ее царь, св. равноапостольный Борис, на старости лет решил удалиться в монастырь, а корону передал сыну Владимиру. Но он оказался тайным язычником, попытался вернуть народ к старой религии. Борис этого сделать не позволил. Покинул на время монашескую келью, сверг Владимира и возвел на царство внука Симеона. Этот государь вырос в Константинополе, учился вместе со Львом X. Но на однокашника-императора он был совершенно не похож, стал властителем умным, деятельным и честным. А византийское столичное воспитание вовсе не сделало его поклонником греков. Наоборот, Симеон в полной мере оценил гнилость их империи. Разобрался в коварстве их дипломатии, нечистых политических играх. В результате он пришел к выводу: Византию надо доломать. Пускай все Балканы превратятся в одно Болгарославяно-греческое царство.