Месть водяному - Меркулова Наталья Витальевна

– Какой дом? – очнулся домовой от задумчивости. – Ничего мы тут не строили, просто от войны тогда бегаючи перенесли этот дом, да евонный, с того места сюда, вот и всё.

– Как это? – опешила Даша.

– Так это. Подрастешь, научим. Дай бог, чтоб тебе это не пригодилось.

– Так, всё, хватит, – разозлилась Даша и хлопнула рукой по столу, – вы меня совсем запутали. Как так можно целый дом перенести, зачем? Почему колье неуязвимость должно нести, если сами по себе драгоценности – зло и, только и делают, что притягивают неприятности по жизни? Что вообще тут происходит?

В доме повисла неловкая пауза, которую никто не торопился нарушить.

– Ну, что, так и будем молчать? – сердито спросила девушка.

Кот и домовой молча смотрели друг на друга, не сводя с собеседника глаз, и у девушки сложилось впечатление, что они общаются телепатически. Причем разговор был неприятным, судя по тому, как подергивались брови у кота. Даша смотрела на друзей, колье, письмо и не знала, что ей дальше делать. Никто не торопился ей что-то объяснять. Тогда она взяла украшение, красиво разложила на столе, сфотографировала и отправила фото бабушке. Практически мгновенно раздался звонок:

– Кто он? – спросила бабушка могильным голосом. – У кого ты его нашла?

– Степан, – только и успела сказать Даша, и тут же услышала, как на той стороне трубки завыл жуткий ветер и очень громко заскрежетал металл, бабушка забилась в истерике и телефонный разговор прервался.

– Нет, вы издеваетесь надо мной, что ли? – возмутилась девушка. – Все стоят на ушах, все бьются в истериках, и только я тут стою такая из звезды на лыжах и ничего не понимаю. Да кто-нибудь мне объяснит, в конце концов, что тут происходит?

Телефонный звонок прозвучал ответом на вопрос.

– Ну, что, успокоилась? – сердито спросила внучка.

– Успокоилась, – всхлипнула бабушка, – я никак не ожидала такого вероломства. Думаю, тебе обязательно нужно об этом узнать… Время тогда очень смутное было. То одни, то другие власть захватывали. Убийство, безвластие, ужас, хаос окружали нас. Мы сами уже ничего не понимали, ни прошлого, ни будущего невозможно было предугадать. Только увидишь что-то, о человеке, только расскажешь, а у него уже всё поменялось. Вселенная сходила с ума. А тут ещё какой-то ненормальный начал по округе знахарок да ведьмачек убивать. И всё вокруг нашего поместья, как будто совершая какой-то обряд. У нас еще какая-никакая охрана была, мужики, в чьи семьи приходила беда, и мы её отводили, стояли насмерть, защищая нас. А вот Степан очень был испуган, несколько раз прибегал, бился в истериках, требовал взять его под защиту. Ну, мы его и взяли. В доме он у нас жил, когда это случилось. Вот это колье, по легенде нашего рода, несет нам неуязвимость, и, видно, до него и добирался злодей. Не было нас тогда дома… Ни меня, ни Василия. Остались в поместье только шесть мужиков, Степан да Олюшка. Девочка, двенадцати лет, сиротка, дочка умершего управляющего. Хорошая девочка, славная, за мной все время по пятам ходила… Вернулись мы поздно вечером, а двери все нараспашку. Первого мужика прямо на крыльце нашли, грудь в клочья разорвана, словно вурдалак тут побывал, следующего, сразу за дверью. Остальных нашли по дороге к кабинету, бились они насмерть, не хотели погибать без боя. А в кабинете нашли сейф с дверцей, вырванной с мясом, и почти безумного, всего в крови Степана, воющего над телом Олюшки. Что с ней сделали, я говорить не стану. Она защищала это чёртово колье до последнего вздоха, – бабушка опять всхлипнула, но подавила истерический приступ, и продолжила, – эта кроха верила в легенду и ни за что не хотела отдавать это проклятое колье.

– А почему ни у кого не пало подозрение на единственного выжившего? – задала вопрос Даша, ещё не отойдя от бабушкиного рассказа.

– Да потому что, если кто и мог выжить, так это только он, с его силой ведовской, – ответила бабушка, – я так и думала, что упустил он убийцу, просто упустил, от шока, от страха, от боли. Он так искренне рыдал над ребёнком…

– Ба, он его Тане завещал, – как-то неуверенно сказала девушка.

– И что ты хочешь от меня услышать? – бабушка уже не скрывала своего раздражения. – Ты уже взрослая, решай сама. Но я бы на твоем месте держалась подальше от его ублюдков. Кровь не водица, – телефон снова выключился.

– Жесть, – Даша плюхнулась на стул и схватилась за голову, – старый козёл. Теперь на Таньку все накинутся, ну, правильно, кого ж ещё винить. Сами всё проглядели, а Таньку тут же виноватой сделали, а ещё лучше Машку, та-то и вовсе безответная.

– Ты пойди ещё и отнеси колье этому выродку, добрая ты наша, – со злостью ей ответил домовой, – это ж такие, как она, придумали эту веру. Тебя ударят по щеке, а ты подставь другую, – гнусавым голосом пропел Дормидонт, изображая попа, – что ты готова ей ещё отдать, а?

– Чего ты разошелся-то, я ещё ничего не решила, – начала оправдываться Даша и увидела злую морду Василия, который буквально впился в неё глазами, – мужики, вы чего разошлись? Мне что, одной это кажется странным и подозрительным? Сколько лет уже прошло со смерти деда Степана, чего ради он вдруг клад открыл? И не Тане, а нам с Василием? Может, он с этим колье что-то сделал и хочет, чтобы мы его себе оставили.

– А может, его все эти годы черти в аду на сковородке жарили и требовали всё вернуть, – предположил кот, – а сейчас он устал и согласился, – Даша посмотрела на него, как на идиота.

– Вы уж на счёт веры определитесь, то она выдуманная, а то черти в аду. И не нужно на меня давить. Сказала, не решила я ещё пока. Завтра скажу. А что с остальным?

– Что с остальным? Решай сама, нам это барахло убийцы в доме ни к чему.

– Я о другом. Почему вы все здесь оказались? Почему ещё и с человеком, которого нужно было бояться по определению? И почему в этом доме, а не бабушкином?

– Да кто ж дворец каменный переносить будет, – ухмыльнулся домовой, – тяжелый он, огромный. Это ж сколько дров было нужно, чтобы отопить его, да и то бы не хватило… Не приспособленный он был для жизни на Дальнем востоке. Окошки одни в полстены чего стоят. А увидит кто, подозрительно же… Откудова такой домина посреди тайги взялся. А кто барин? А подать его сюда… Много тут всякого народа по тайге шастало. А этот дом управляющего, всем хорош, деревянный, с печкой хорошей, опять же домовой в нём, цены ему нет… Всё, что могли спасти – спасли. Уже не первый день уходить собирались, несколько раз сюда переходили, подготовились так, чтоб нужды никакой не было из леса нос высовывать. Так что, когда тати пришли с конфискацией, то шиш они с маслом увидели, – захихикал домовой, – один каменный мешок пустой им достался, да в деревне с десяток пустых, полуразрушенных домов.

– Я чего-то не поняла, вы что, всей деревней свалили?

– Ага, – расхохотался домовой.

– Так что, все вот эти дома здесь не строились?

– Ни единого, – подтвердил домовой.

– А деревня называется в честь домового дома управляющего, чтоб не было подозрительно?

– Опять угадала, – совсем разошелся домовой.

– Ну вы даёте, – протянула Даша, – нет, я, конечно, ожидала чего-то такого… Сказочного, волшебного, что ли, но чтобы такое… – девушка развела руками, – а что Степан?

– А что Степан? Жил, работал как все. Люди болели – лечил людей, ничего плохого от него никто не видел, слова дурного не слыхал. Потом новые люди стали у нас появляться, свадьбы, похороны, всё как у людей… Дорогу провели… Пропадать тогда Степан начал. Иногда на неделю уходил, иногда на две, но всегда возвращался и никто его в худом и заподозрить не мог.

– Так может быть это и не он? Может, побрякушка-то эта случайно оказалась у него в руках?

– Я тоже так думал, сто лет был уверен в этом, а вот оказалось, что зря… Не может быть другого варианта. Кто украл, тот и убил! Не просто так его убили, а за что-то. И он точно знал, за что. Знал и ждал этого, но мы об этом уже никогда ничего не узнаем.

– А домовой? Ведь об этом мог знать домовой! Может, он от этого такой злой?