Месть водяному - Меркулова Наталья Витальевна

– Ну, и что бы это могло значить? – спросила Даша домового, но ответил не он, а другой знакомый голос позади них:

– Да хрен его знает, стоит тут, зараза, уже пятую ночь и всё тычет пальцем в третий снизу венец. Я этот венец уже и грыз и царапал, и щелочку искал. Всё бесполезно.

– Это что выходит, что он появился, как только Таня в роддом попала? – спросила девушка кота, а это был именно он.

– Ну, так и выходит, как я сказал.

– Очень любопытная история, – Даша уже стояла практически рядом с привидением и прикидывала, куда он показывает, – да нет, дорогой, не на третий снизу он венец показывает, а, пожалуй, на четвёртый, и не венец это вовсе, а на угол, – Даша подняла голову и посмотрела в лицо привидению, тот блаженно заулыбался, и внезапно девушку пронзило открытие, – ребята, да это же дед Степан, хозяин этого дома.

Привидение тут же начало таять и исчезать.

– Не, а чего он… А куда он… – начала возмущаться девушка.

– Видно, всё, что ему нужно. ты озвучила, вот и пришло его время, – предположил Василий.

– А рассказать, а объяснить, а цепями погреметь, в конце концов, – возмутилась девушка.

– Ерунды не говори, пойдём смотреть, что там нам покойник завещал, – ответил кот.

– Не нам он это завещал, – поправила его Даша, – это всё завещано Тане. Скорее всего, это и есть то самое невидимое. Ладно, пошли… Самой до жути интересно, чего там такое.

Вся дружная компания подошла к тому месту, куда указывало привидение. Даша, недолго думая, начала простукивать всё, что находилось рядом и именно там, где и думала девушка, на стыке двух брёвен, дерево зазвучало иначе.

– Чёрт возьми, – чертыхнулся кот, – как такое может быть? Ведь я же тут почти неделю всё простукивал.

– Это судьба, – трагично произнесла Даша и положила Василию руку на плечо.

– Давай уже, не тяни, – нетерпеливо сказал домовой, – сил уже нет на твои кривляния смотреть. Неужели самой не интересно, что там лежит?

– Честно? Не очень. Что бы там не лежало, нам все равно не принадлежит.

Девушка еще раз простукала всё вокруг и аккуратно поддела ноготочком маленькую, еле ощутимую трещинку в бревне, и тут же ей под ноги упал кусок дерева солидных размеров и глазам друзей открылась небольшая ниша. В неё была втиснута большая жестяная коробка из-под чая. Даша попыталась вытянуть её из схрона, но ничего не получилось. Коробка явно была затолкнута туда с огромным усилием и не хотела вылезать. Девушка начала оглядываться, чем бы её поддеть и вдруг, та сама буквально выпрыгнула из своего укрытия прямо Даше в руки. За спиной раздался вздох облегчения.

– Давай уже открывай, – нетерпеливо потребовали ее друзья и она поддалась их настроению. Девушка откинула жестяную крышку и замерла, даже не повернувшись к друзьям и неяркому лунному свету. Наступила жуткая тишина, которую побоялись нарушить даже кот и домовой, они почувствовали, что с девушкой что-то происходит. Наконец Даша спросила каким-то жутким, совершенно чужим голосом:

– Старички, а так ли невинна была эта жертва?

– Что? – опешили домовой и кот, переглянулись между собой и попытались заглянуть Даше через плечо.

– Я говорю, вы уверены, что Степан – невинно убиенная жертва? – она повернулась лицом к своим друзьям и сунула им под нос открытую коробочку. – Ребят, я точно знаю, что это колье когда-то принадлежало моей прабабке. Я фотки видела. Я это колье из тысячи узнаю. И знаю, что пропало оно при очень трагических обстоятельствах. При каких, точно не знаю, таких вещей детям не рассказывают, но судя по бабушкиному голосу, там было дико страшно.

– Так вот кто их всех убил, – задумчиво произнёс домовой, взяв коробку в руки и вытащив оттуда тяжелое, украшенное немыслимым количеством красных камешков колье, – а мы-то всё гадали, у кого могла подняться рука на практически ещё дитя.

– Какое ещё дитя? – уставилась Даша.

– Так, всё… Ноги моей в этом доме не будет, – домовой кинул колье обратно в коробку, резко захлопнул крышку, сунул коробку подмышку и, схватив за руку девушку, потянул её к огородной калитке, – идем отсюда. Нечего нам делать в доме убийцы.

– Да как же такое может быть? – начала упираться девушка. – Нужно же разобраться, у Феофана спросить, нужно же поговорить. Ну не может же дед Степан быть черным, он же людей лечил.

– Быстро домой, – рявкнул Додо и рванул руку девушки так, что Даша пробежала без остановки до сараюшки в соседнем дворе, – разговаривать будем дома.

Даша решила не нарываться на злого домового и трусцой понеслась в свой двор.

«Что-то сегодня день какой-то странный, – подумала она, все из Танькиного двора убегают так, что аж пятки горят. И зачем только она выбрала этот проклятый дом. Говорила же ей, ну возьми любой другой. Ещё этот Феофан… Старый козел… А может, он себя так вёл, потому что понимал, что вот-вот его хозяина разоблачат?»

Даша ворвалась в дом как вихрь, скидывая обувь на ходу, швырнула коробку на стол и кинулась в комнату за фотографиями. Она выдвинула ящик комода, схватила альбом и кинулась назад.

– Чего ты мечешься? – заворчал домовой, – Хочешь убедиться, та это побрякушка или нет? Так я тебе сразу скажу, что та. Нечего даже сомневаться. Видно, спёр он его, поверив в легенду, что отмывает оно все грехи и даёт неприкосновенность.

– Это ж каким должен быть грех, чтоб убить из-за него столько людей? – наконец подал голос все время молчавший до этого кот. – Каких он должен быть масштабов?

– Э, старички, да объясните вы мне, что здесь происходит? – со слезами на глазах спросила Даша.

– А ты не у нас спрашивай, а лучше бабушке отошли вид этого украшения, она тебе сама все выложит.

Девушка открыла коробку, достала колье и увидела на дне несколько разноцветных камушков и золотых монет, которыми был придавлен пожелтевший листок бумаги.

– О, тут ещё что-то есть, – сказала она, наклонив коробочку, – нужно завтра во дворе посмотреть, может, что выронили в темноте и не заметили.

– Да зачем оно тебе? – нервно спросил домовой.

– Ну, это же дорогие вещи. Деньги всё-таки. Таньке деньги сейчас особенно не помешают.

– Тьфу ты, – Василий со всей силы шлепнул лапой по столу.

– Во-во, – поддакнул домовой и, потянув коробочку к себе, поддев пальцем бумажку, вытащил её, – ты за то, что упало во дворе не беспокойся, там Феофан уже всё прибрал к рукам. Даже если и было это чужое.

– Значит, и ты так делаешь? – спросила Даша.

– Не обо мне сейчас разговор, – ушел от ответа Додо и развернул бумажку.

– Дорогая Дарья, – начал читать он, – в последнее время чувствую я, что смерть за мной ходит по пятам и конец мой близок. Поэтому хочу тебе сказать, что колье твое – дерьмо! Неправда это, что делает оно человека неуязвимым. А посему, назло тебе, я его тебе не отдам, а уйдет оно в приданное моей правнучке Таньке. А ты, дура слепая, глазки-то свои глупенькие открой, а то за столько лет так и не увидела, кто с тобой шел бок о бок по жизни.

– Он что, дурак? – не удержалась Даша. – Кто ж такие записки перед смертью оставляет? Глупая какая-то записка, двоякая, будто разрывало его на две части. Одна хотела сокровище спрятать, чтоб бабуля ни о чём не узнала, а вторая непременно хотела бабушку обидеть, унизить, оскорбить.

– Не о том ты думаешь, девочка, ох не о том, – возразил Василий, – я бы, на твоем месте в первую очередь подумал, стоит ли тебе так носиться с Таней, если она кровь от крови Степановой.

– А Танька-то тут причем? Ей и самой в жизни хорошо досталось. Видать карма-то не дура, нет-нет, да настигнет. Ладно, читай, что там дальше написано.

– А это всё, – ответил Додо и показал бумагу Даше и коту.

– Вот это злоба, – подвел итог Василий, – вот это ненависть…

– Да как же вы друг с другом-то жили? – удивилась Даша.

– А ты не поверишь, – ответил с усмешкой кот, – об этом никто не догадывался.

– Угу, ещё и по всей России с ним таскались, – буркнула Даша, – ещё, небось, и дом помогали отстраивать.