Лучший гарпунщик - Андрей Круз

В гостиной было много книг, на стенах висели картины, вполне талантливо написанные, изображавшие неизвестные мне города, острова и парусники в штормовом море. Висели карты, какие-то маленькие черно-белые фотографии, изображавшие группы неизвестных мне людей, сосредоточенно глядящих в объектив.

С Верой мы увиделись за завтраком. Одетая снова по-рабочему, она сидела за столом и ковыряла вилкой яичницу с беконом. Рядом стояла держалка с гренками, в масленке желтело масло, в хрустальных розетках было варенье. Вчера она была заметно прибита атмосферой происходящего, словно вторые похороны были, но сегодня она оправилась, выглядела нормально.

- Поедем сейчас к тете Аглае, - сказала девочка. - Видел ее вчера?

- Видел, наверное, - пожал я плечами. - Я никого не запомнил, там человек двести было.

Действительно, людей на поминки собралось столько, что я даже удивился, как они уместились за столами. И как успели накрыть стол. Хотя, как я понял, готовили во многих домах одновременно, а потом блюда везли сюда.

- Такая…, - она неопределенно покрутила рукой у себя над головой, - с белыми волосами. Двоюродная сестра отца. Ну и дяди.

- С дядей по делу не говорила пока? - перескочил я на важное.

- Дяди с утра нет, он в порту, готовит товар к отправке. Вечером поговорим.

- А к тетке нам зачем?

- Тетка лошадей разводит, тебя верхом ездить научит, - улыбнулась Вера. - А то как собака на заборе, никуда не годится.

- Хорошо, если так, - согласился я и спросил у нее: - А где вообще у вас здесь приезжим останавливаться принято? В гостинице или как?

- А чем тебе здесь не нравится? - слегка надулась она.

- Нравится, но у нас, сама понимаешь, еще задача имеется - доказать твою самостоятельность. А если я все время рядом маячить буду, то кто-то и попенять этим сможет.

Повод съехать надуманный, если честно, но оставаться на жительство в усадьбе покойного Павла и его брата не хотелось. Просто потому, чтобы не чувствовать себя приживальщиком. Так я канонир экипажа и боец из ватаги, обязанности мне известны, а так не пойми уже и кто получусь. А охранять Веру круглосуточно на Большом Скате не требовалось, это она мне сама сказала еще в плавании. Остров был довольно тихий, вдалеке от контрабандных путей и чужих акваторий, и даже негритянских островов на два дня плавания в любую сторону от него не было. История сохранила пару упоминаний о налетах турок, но было это уже очень давно. А преступность местная здесь как таковая отсутствовала - глубинка, все друг друга знают, да и место зажиточное.

Вера задумалась над моими словами , затем сказала:

- Ты же не на один день здесь, так?

- Ну… да, - кивнул я.

- Тогда тебе лучше комнату снять. Те же вдовы многие сдают, и им монетка лишняя, и тебе дешевле. В гостинице больше возьмут, за неделю как за месяц отдашь.

- А как искать?

- Я помогу. Кстати, а после тетки надо нам к Дмитрию Бороде, мы у него всегда вино на продажу берем.

- Для Большого острова? - уточнил я.

- Именно.

К поездку отправились мы против ожидания не пешком и не верхом, а на легкой двуколке, в которую была запряжена давешняя серая кобыла.

- До Аглаи далековато, километров десять, - пояснила Вера. - Считай, другой край острова. А к Бороде уже в эту сторону возвращаться будем.

Она тряхнула вожжами, слегка хлопнув кобылу по сытому крупу, и та пошла скорым шагом, постукивая подкованными копытами о слежавшуюся и высохшую под солнцем поверхность дороги. Завертелись, поскрипывая, высокие узкие колеса в резиновых ободьях, коляска легко покатила по дороге, чувствительно подпрыгивая на неровностях.

Покинув поместье, мы оказались на тракте, который сразу повел нас в теснину между двумя горами, за которой вскоре открылась новая долина, широкая и просторная, ограниченная рядом холмов, виднеющихся вдали. Дорога, плавно извиваясь, спускалась в нее, все было видно как на ладони, до самых дальних границ. Виднелись и вспаханные поля, и какие-то сады, и виноградники, и стада скота.

Было видно, что народ здесь отсутствием трудолюбия не страдает. Везде, в полях, в виноградниках, в садах и во дворах ферм возились люди в широкополых соломенных шляпах, навстречу постоянно попадались повозки и тележки с запряженными в них лошадями и мулами. Люди приветливо здоровались с нами, а мы не забывали приветствовать их.

- Тут же не все время живут, так? - уточнил я, засмотревшись на один явно временного вида полудом-полусарай, прилепившийся к сараю настоящему. На звание настоящего дома это сооружение никак не тянуло.

- Нет, здесь инструмент держат и если только заночуют, - ответила она. - Так большинство фермеров в городке живет с семьями. Хотя есть и постоянно живущие, как Аглая, например.

- А Аглая семейная?

- Вдова. Была замужем за Демидом, хозяином «Гарпуна», китобоем, но те с промысла не вернулись четыре года назад. Потом хозяин гостиницы, Семен Пузан, к ней подкатывался, но она ему от ворот поворот дала.

Дорога по горбатому трясучему мостику пересекла быстрый и звонкий ручей, стекавший откуда-то с гор, затем снова запетляла среди бесчисленных садов и полей. Впечатление складывалось, что на этом самом Большом Скате клочка земли так просто не пропало, каждый распахан и возделан. Про это и спросил.

- Так и есть, - подтвердила Вера. - Остров хороший, и земля плодородная, и воды пресной хватает. Так редко бывает, обычно или одно, или другое, или вовсе ничего. Поэтому в такие места жить все рвутся, а когда Первое Расселение шло, еще с Большого Острова, на такие острова в первую очередь плыли.

- А сюда в первую волну заселились?

- В первую. Считай, что с самого начала новой жизни остров. Здесь хорошо жить, тем кто ближе к туркам или франкам - куда труднее.

- А с франками тоже деретесь?

- Меньше чем с турками, но бывает. - ответила Вера. - И еще преступники беглые часто укрываются у них. А их преступники - у нас. К туркам бегать боятся, для них совсем чужие, сразу в рабство продадут, а к нам бегают. Но это не на нашем острове, тут все тихо, дверей не закрываем.

- А в Новой Фактории, например? - уточнил я. - Закрывают?

- Сам не заметил? Там закрывать надо, торговое место, дикий берег, много случайных людей. Там всякое случалось.

- А что тогда здесь все равно с револьверами ходят? - уточнил я, заодно похлопав по кобуре с «кольтом».

- Ну…, - она даже запнулась. - Потому что с ними всегда ходят. Мало ли что?

- Понятно.

- Преподобный Савва даже в проповеди говорил, что пренебрежение своей безопасностью - это пренебрежение даром Божьим, то есть жизнью. Если Господь даровал ее тебе, ты должен быть готов защищать ее всеми силами. А если ты не готов, то и дара не достоин. Если не защищаешься - ты самоубийца и место тебе за церковной оградой.