Есть время жить - Пауль Локамп

— Правильно, — кивает мужик, — дохлый номер — с пистолетом против автомата переть. Ладно, оставим, но извини, патроны вытащим, обойму на перекрестке оставим, — он показал рукой. — Ладно, бывай, парень. Надеюсь, не встретимся больше...

Разряженный пистолет он положил на землю, и они двинулись обратно за угол, так же прикрывая друг друга, пока не повернули за угол. Через несколько минут оттуда выехал Фольксваген Транспортер, и они уехали, притормозив на перекрестке и выбросив на асфальт пластиковый глоковский магазин...

Жив. Правда, особой радости я от этого не чувствовал. Это вполне по-человечески — когда что-то получаем, грустим, почему не получили больше... Но ситуация была аховая, чего уж тут. Один, без машины, почти в центре города, без еды и нормального оружия. В магазине, который мне оставили мародёры, было всего четыре патрона. Как насмешка: хочешь — в зомби стреляй, хочешь — сам застрелись. Ладно, мы люди не гордые; живым оставили, четыре патрона есть — ещё покувыркаемся. Огляделся, вздохнул малость и двинул легкой трусцой в сторону дачи. Как назло, застрял почти в центре города, теперь до базы километров тридцать пять, из них десять по мёртвому Каунасу.

Айвар. 17 апреля, пять часов вечера.

В здании нашего офисного здания было пусто и царила полная тишина. Звук шагов терялся в глубине коридоров; может быть, это было чисто психологическое действие замкнутого пространства, но от такой мысли не становилось легче. Я понимал, что зря лезу в лабиринты коридоров, что любой, даже слабый морф меня здесь задавит, но сделать ничего не мог — тянуло меня в эти стены, словно это могло воскресить кусочек старого мира и дать сил продолжать забег по мёртвому городу. Кто-то из древних сказал, что нельзя возвращаться в места, где был счастлив, их уже нет. Ну, счастлив — это, наверное, слишком сильно сказано, но в этих стенах прошли не самые плохие годы жизни. Как я сюда добирался? Трусцой. Вышел на середину проспекта и побежал... Вспоминать неохота; без машины город выглядит еще страшнее, хоть и не рассматривал я его особо. Погода спасла...

Добрался до нашего офиса и уткнулся в закрытую дверь. Отвык я от ключей, что поделать, пришлось дверь ломать. Это в кино всё просто выглядит: выстрел в замок — и дверь нараспашку. Поэтому стрелял в то место, где язычок замка в раму уходит. Одного раза не хватило, а вот вторым выстрелом более-менее расщепил. Удивительно, но наш офис остался нетронутым. Хотя, — кому он нахрен сдался, с компьютерами нашими, когда рядом целый торговый квартал Urmo bazė. Знаете, лучше бы я его разграбленным нашел. Мне было бы легче. Когда я вошёл, словно комок в горле встал. Там ещё сохранился запах кофе и женских духов! Мирный запах... В общем, сорвался...

Когда отошёл, офис уже не выглядел нетронутым. Крушил мебель, как будто мстил этому долбанному миру за всё, что произошло с нами за этот месяц. За Ингу, Роберта, Асту и Альгиса. За всех погибших близких нам людей, за город-призрак, в котором хотел жить и стареть, который умер в одночасье, превратившись в фату-моргана, уничтожив разом всё, самое для меня дорогое — воспоминания, будущее, настоящее...

Потом сидел на подоконнике, жрал прямо из горла найденный в тумбочке коньяк и плакал. Да, плакал! Взрослый, сорокалетний мужик, уставший видеть, как рушится мир.

Айвар. 18 апреля, утро.

Рассвет встретил в кресле. Спал урывками, снилась какая-то чертовщина... Слава Богу, проснувшись, даже не вспомнил — мало мне в жизни кошмаров? Из окна, которое выходило на проспект, осмотрел окрестности. Ничего нового, всё тот же дождь... На бензоколонке, которая находилась рядом с офисом, увидел мертвяка, который стоял и дергал шланг со сжатым воздухом. Всё-таки они помнят...

Прикинул свои шансы выбраться из города и добраться до дачи. Или хотя бы до Рамучяй, там Эдгар энд компани... До них километров пятнадцать, если по дороге бежать. Напрямик, конечно, короче получится, но лезть в жилые районы мне не хотелось. Особенно если учесть, что оставалось у меня в обойме два патрона. Усмехнулся — услышал бы Робби это «в обойме». Не преминул бы высказать, что он думает по поводу терминов, причём исключительно матом... Надеюсь, он вчера пришёл в сознание. Что произошло на даче, когда Юрка вернулся один, даже представить себе боюсь. Надеюсь, у него хватило ума что-нибудь реальное придумать — мол, остался я ценный груз охранять или ещё что-нибудь. Ведь его Аста или Альгис моментально на ноль помножат, и Николай не удержит... Перспектива нашего совместного хозяйства выглядела грустно, хотя этого сучонка я уже простил. Да, не удивляйтесь, господа, простил. Испугался, щенок, это с каждым может случиться. Морду, конечно, подрихтую, чтобы впредь знал, как своих на произвол судьбы бросать, но убивать — нет, не буду...

Ладно, надо собираться в путь, дорога предстоит дальняя, жуткая... Погоди, это что там такое стоит? Рядом с нашим зданием, метрах в тридцати, находилось самое сладкое в Каунасе производство — кондитерская фабрика Kraft Jacobs. Сверху мне был прекрасно виден внутренний двор, где рядом с грузовым терминалом, между брошенными фурами, прицепами и прочим бесхозным имуществом стояло несколько машин. Оп-па, а ведь это то, что мне нужно!

Я спустился вниз и, перебросив тело через проволочный забор, оказался внутри терминала. Часто оглядываясь, подбежал к заинтересовавшей меня машине. Вот это да! Это же просто праздник какой-то, то, что доктор прописал! Подергал двери — заперто. А ведь машина служебная, вон на двери эмблема наклеена. Оглянувшись, я заметил у закрытых ворот будку охранников. Может, там найдутся? Нашлись. Вместе с полузасохшим мертвяком, который умер, но так и не смог выбраться наружу. Так он и сидел на стуле, словно в спячку впал. Услышав мои шаги, он поднял голову, но сил, даже на то, чтобы оскалиться, у него явно не было. Ну прости, жизнь такая! Приоткрыв дверь, стреляю ему в голову. Сорок пятый калибр — вещь хорошая; зомби швыряет назад и он мешком оседает обратно в кресло, откуда пытался подняться... В сторожке стойкий запах ацетона, ну, мне здесь не жить, мне бы только ящики проверить. В сторожке, в сейфе, ключи нашлись. С оружием не повезло; на поясе охранника были наручники, дубинка и газовый баллончик. Увы, этого добра и даром не нужно. Как это они охраняли, что даже паршивого дробовика не нашлось? Ай, ладно, сейчас рвём к машине!

Mitsubishi L200 — как по заказу. Правда, движок у него слабоват, всего два с полтиной, но ничего, нам по буеракам не ездить. А вот в остальном — это просто подарок судьбы, пусть она и не всегда была к нам добра. Пытаюсь завести; аккумулятор подсел, но с грехом пополам, удалось. Прогрел движок и, сделав круг по площадке, я решил ещё и заправиться — бак был полупустой. Проверив фуры, стоящие здесь же, во дворе, залил полный бак... Надо будет сюда ещё раз вернуться, солярка в машинах есть. Только бочки надо подыскать. А когда Робби поправится, мы ещё и фабрику проверим. В таком радужном настроении я подкатил к воротам терминала. Ну что, теперь осталось до дачи, желательно без приключений, добраться, мне их за прошедшие сутки хватило по уши... Домой!

Айвар. 18 апреля, полдень.

Машина меня порадовала. Чтобы там Робби ни говорил, дизель — всё-таки вещь. Ну да, я их тоже не очень уважаю, но будем честными — не дело сейчас на бензине кататься. Уже через год после того, как наше долбанное правительство включилось в антикризисную борьбу, дороги в Литве начали превращаться в танковые полигоны — яма на яме. Притом это ещё мирное, как говаривал один персонаж — «ранешнее» время было. А сейчас, без присмотра? Дороги через год станут воспоминанием, а через два — превратятся в направления. Так что джип — это именно то, что сейчас нужно нашему славному боевому коллективу. Кузов большой, можно будет по бортам звёздочки, за сбитых морфов, рисовать.

После того, как выехал из ворот терминала, осмотрелся и повернул направо, к выезду из города. Вчерашних приключений мне хватило по уши, и вляпаться ещё во что-нибудь жутко не хотелось. Оружия нет... Точнее, патронов нет, а если быть до конца точным — один. Сразу себе в голову, чтоб уж не мучиться. Да и кушать хочется; со вчерашнего утра с пустым желудком бегаю, если не считать полбутылки коньяку, накануне вечером. В нашем офисе я слегка покопался, забрал два ноутбука, Робкин ридер[85] пять пачек кофе и несколько упаковок сахара. Хотел ещё любимое кресло прихватить, но потом подумал — оно мне надо? Время перевалило за двенадцать часов, поэтому решил гнать без остановки, не отвлекаясь, но при этом крутил головой почти на сто восемьдесят градусов, примечая разные мелочи, вроде брошенных, но не сгоревших машин, и прочие, в будущем полезные объекты. Ничего, «в жопу раненый боец» поправится, по городу еще прокатимся. Хотя, когда мы к Эдгару ездили, у Робби на лице было такое выражение, что сразу было понятно — пока мы эту цэрэушную тюрьму, как настоящую, так и поддельную не проверим, в Украину он не поедет и на мародёрку ему наплевать. Странно, — всё готово, база есть, можно бы и ехать, так нет — тянет его приключений на задницу искать. Вспомнил про базу и настроение испортилось. Представляю, что вчера могло случиться, когда Юрка без меня вернулся. Под горячую руку и пристрелить могли, та же Аста, например, или Альгис. Ведь и Николай их не удержит, если такое желание у моих друзей-товарищей возникнет. Ситуация была хреновой — уже создавшийся коллектив рушился на глазах. Если подумать, этого сопляка и стрелять-то не за что. Дело понятное — первый раз под обстрел попал, не такие орлы в штаны накладывали. Это вам не медлительного зомби завалить, пока он к тебе свои ручонки тянет, это, знаете, пострашнее будет, когда в ответ стреляют. Робби, будь на моём месте, его, конечно, избил бы, причём сильно, хотя и в такую ситуацию не влип бы -всегда очень осторожно относился к новым людям, поэтому ни за что бы не взял непроверенного человека в город. А я взял, за что и поплатился. Эх, не судите, да не судимы будете...