На службе народу - Кирилл Мерецков

По прибытии в Ленинград я решил в первую очередь познакомиться с оперативными планами, имевшимися в штабе округа. Мне показалось, что они несколько устарели. Это касалось, во-первых, Финляндии. Ведь буржуазная Финляндия в случае выступления империалистической коалиции против СССР оказалась бы наверняка в стане наших противников. Поэтому знать состояние ее армии, экономики и. общие политические планы было для командующего войсками ЛВО, да и не только для него, жизненной необходимостью. Мы располагали в изобилии данными политического характера. Но конкретных сведений об армии Финляндии не хватало. Во-вторых, это касалось ее потенциальных союзников. Как конкретно собираются использовать Финляндию и другие страны Скандинавии главные враги социализма - Германия, Англия, Франция, США? В какой это стоит связи с их планами по вовлечению в антисоветскую авантюру трех буржуазных республик Восточной Прибалтики? Округ дополнительно запросил военную разведку в Москве. Мы получили развернутую информацию, но опять преимущественно экономического и политического характера. Собственно военных сведений было маловато, особенно о нацеленных на Ленинград финляндских военных сооружениях на Карельском перешейке, известных под названием линии Маннергейма.

Вторым по важности мероприятием на новом посту я считал установление товарищеских деловых контактов с областным и городским партийным и советским руководством. Первым секретарем Ленинградского обкома партии со времени трагической гибели С. М. Кирова был А. А. Жданов. Являясь одновременно секретарем ЦК ВКП(б), ас марта 1939 года членом Политбюро, Жданов играл огромную роль в повседневной жизни нашего северо-запада. Он был членом Военного совета ЛВО. Андрей Александрович предупредил, что помогать будет охотно, но, ввиду того что очень загружен всевозможными делами экономического и иного характера, к тому же находится нередко в Москве, посоветовал мне повседневный контакт поддерживать, особенно при решении проблем, не требующих вмешательства Политбюро, с товарищами Т. Ф. Штыковым и А. А. Кузнецовым. У меня быстро установился с ними полный контакт.

Алексей Александрович Кузнецов, секретарь горкома партии, еще молодой, однако очень инициативный работник, помогал мне, в частности, при разработке общих мероприятий округа и Балтийского флота, в котором он был членом Военного совета. Терентий Фомич Штыков, второй секретарь обкома ВКП(б), стал моим боевым товарищем на долгие годы. Ему пришлось с небольшими перерывами служить позднее в качестве члена Военного совета 7-й армии, а затем трех фронтов в годы Великой Отечественной войны. Его боевая деятельность началась с финской кампании. Мы работали с ним бок о бок с осени 1939 года, а до этого я чаще обращался по разным вопросам к Жданову и Кузнецову. В свою очередь местная парторганизация вовлекла меня в деятельность по партийной линии, и я принимал участие в ее работе как член Ленинградского обкома, горкома и бюро обкома.

Впервые я познакомился с округом в зимнее время. С тех пор, как в начале 20-х годов я инспектировал здесь местные органы Рабоче-Крестьянской милиции, утекло много воды, но природа области, естественно, не изменилась. Как только выехал на Карельский перешеек, машину сразу обступили глубокие снега. Извивавшаяся между холмами дорога довольно скоро вывела к государственному рубежу. Я, конечно, хорошо знал, что граница находилась в 32 километрах от Ленинграда. Но одно дело - думать об этом на расстоянии, и совсем другое став командующим, своими глазами убедиться, что дальнобойная артиллерия закордонного соседа может прямо со своей территории стрелять по улицам города Ленина. Ощущение было такое, что в самое сердце ЛВО уперся ствол вражеского орудия.

Ладожско-Онежский перешеек, наиболее развитая в экономическом отношении часть Карельской республики, был завален снегами еще сильнее. А тут еще и густые леса, и лежащие под снегом незамерзающие озера и болота, и крутые холмы. На случай военных действий местность грудная. Готовить территорию и войска здесь нужно, по-видимому, особым образом, имея в виду ряд моментов: хорошие дороги, надежная связь, учения в лесисто-болотистом районе во все времена года, теплое обмундирование зимой, специальные лыжные соревнования, повышенный расход боеприпасов, незамерзающая смазка для оружия...

Все это проносилось в голове одно за другим и побуждало поскорее проверить состояние соединений. На серьезные размышления наводило и ознакомление с пограничной службой, особенно в таком глухом районе, как 1000-километровый участок от Ладожского озера до Кольского полуострова. Весь этот простор охранялся редкой цепочкой застав в составе погранотрядов. Мест, через которые могли бы просочиться не только отдельные диверсанты, но и целые вражеские группы, существовало сколько угодно. Быт пограничников оставлял желать лучшего. Плохие дороги, плохая связь, плохие жилищные условия, отсутствие складских помещений и хороших бань, оторванность от культурных центров... Даже радиоточки имелись не на всех заставах. Газеты и письма доставлялись с большими перебоями. В неимоверно трудных условиях наши доблестные пограничники несли службу без единой жалобы и стойко выполняли свой долг. Но при наличии иной материальной базы можно было бы выполнять его значительно лучше. Следовали строить, строить и строить...

Силы округа на данном участке тоже были слабоваты. На Кемьском направлении стояла горно-стрелковая дивизия неполного состава (не хватало полка). На Кандалакшском направлении стоял горно-стрелковый полк всего с одной батареей. Еще в одном месте дислоцировалась стрелковая дивизия под командованием В. И. Щербакова. Она оказалась лучше подготовленной, чем такое же соединение, находившееся южнее, бойцы которого, как выяснилось, ходили на лыжах плохо. Возвратившись в Ленинград, я тотчас же послал наркому обороны донесение. Затем пошел к Жданову.

- Андрей Александрович, обстановка в округе недостаточно благоприятная. Предстоит, как мне кажется, много строить. Необходимо также провести длительные учения, а это нуждается в материальном обеспечении. Пока что гарантия безопасности СССР на нашем северо-западе отсутствует. Чтобы создать такую гарантию, нельзя терять ни одного дня.

Жданов отнесся к этим словам со всей серьезностью. Выслушав меня, он решил взглянуть на все еще и сам. Сначала мы отправились в Карельскую республику. Долго ездили в снегах под Кандалакшей, изучали прикрытие границы западнее Петрозаводска. До погранзастав добирались с трудом. В одном месте наш автомобиль почти весь путь проделал на прицепе у трактора. Жданову самому было ясно, что зимой здесь в случае боевых действий сражаться будет трудно. Начинать следовало с создания сети дорог. Ознакомление с Карельским перешейком подтвердило эту мысль. Договорились уже сейчас заняться подготовкой, представить в Политбюро ЦК ВКП(б) и правительство необходимые заявки, а летом развернуть широкое строительство. Жданов взял на себя мобилизацию усилий партийных, советских и хозяйственных кругов нашего северо-запада, а я ранней весной собрал командиров соединений и частей. На сборе были даны указания о неотложной переподготовке личного состава в условиях, приближенных к боевым, и об участии войск в предстоящем строительстве.