Калейдоскоп - Даниэла Стил

В доме застоялся запах мочи, алкоголя и застарелой грязи. Убожество было неописуемым, а женщина, которую мальчик представил как свою мать, производила гнетущее впечатление. Ей было лет пятьдесят, но без зубов она выглядела на восемьдесят. Трудно сказать, что именно довело ее до ручки: нищета, болезни или издевательства. Она абсолютно ничего не знала о племяннице бывшей жены Джека. Откровенно говоря, временами Джеку казалось, что она не узнает собственного сына.

Он уже собрался уходить, когда Джек-младший посоветовал ему заглянуть к соседям: те живут здесь с незапамятных времен и знали Джека-старшего и его покойную супругу. Джон поблагодарил и направился туда.

Он постучал в дверь. Пожилая женщина отдернула шторку и осторожно выглянула в небольшое окошко.

— Да?

— Могу я поговорить с вами, мэм?

Вот уже много лет Джон не опрашивал лично свидетелей и теперь вспомнил, как трудно бывает завоевать доверие. Сколько раз в прошлом у него перед носом захлопывали дверь!

— Вы коп? — знакомый вопрос.

— Нет. Я ищу женщину по имени Хилари Уолкер. Когда-то давно она жила здесь — маленькой девочкой. Вы не представляете, где она сейчас может быть?

Женщина покачала головой и устремила взгляд куда-то поверх его головы.

— Что вам от нее нужно?

— Ее разыскивает старинный друг ее родителей.

— Ему бы следовало заняться этим лет двадцать пять назад. Бедная крошка!

Женщина горестно задумалась, и Джон понял, что попал не в бровь, а в глаз. До сих пор она разговаривала с ним через смотровое окошечко, но теперь отворила дверь и предстала перед ним на пороге — в халате и шлепанцах, глядя на него в упор, но не приглашая войти.

— Этот так называемый дядя бил ее смертным боем. Она еле выбралась оттуда — хлестал жуткий ливень, и она всю ночь пролежала у нас на крыльце — голая. Мы с мужем отвезли ее в больницу. Врачи сказали, он пытался ее изнасиловать.

Чепмен в ужасе смотрел на пожилую женщину. Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Жизнь Хилари была кошмаром!

— Против него выдвинули обвинение?

Женщина сделала отрицательный жест головой.

— Девочка была смертельно напугана. Маленькая Хилари… Так и стоит перед глазами…

— Что было дальше?

— Она попала в один семейный детский дом, потом в другой, а потом в колонию, да там и осталась. Мы с мужем пару раз навещали ее, но… в ней как будто что-то сломалось… умерло. Она в этом не виновата. Бедняжка замкнулась в себе, никому не доверяла.

Что ж, это легко понять — после того, что ей довелось перенести.

— Спасибо. Большое спасибо!

Вот, значит, как она очутилась в колонии — не потому, что нарушила закон. Или это тоже имело место? Обычно так и бывает.

Но в данном случае не было ничего подобного. Утром следующего дня Джону показали ее досье. Судья без колебаний подписал разрешение.

В папке не оказалось ничего интересного. Хилари была примерной ученицей, не доставляла никаких хлопот властям штата. Она побывала в двух семейных детских домах — адреса прилагаются — и провела три года в колонии для несовершеннолетних, без единого происшествия. По окончании школы ее досрочно выпустили в большой мир, дав с собой двести восемьдесят семь долларов. Через пять дней после ее освобождения она уехала, и с тех пор о ней никто ничего не слышал. Тощая папка давала лишь приблизительное представление о внутреннем мире воспитанницы. Замкнутая, не имеет друзей, не нарушает дисциплину… Надзирательницы, которые в то время работали, давно уволились. Джон не надеялся разыскать и семейные детские дома, но для очистки совести наведался по первому адресу. Как ни странно, хозяйка была жива и помнила Хилари.

— Смышленая… Вот не помню, работящая или нет. Почему-то стала дичиться, тосковать… Ее отправили в колонию. Больше я ничего не помню.

Зато она кое-что порассказала о повадках других девочек, да и сама атмосфера дома красноречиво свидетельствовала о здешних порядках.

Что касается второго семейного дома, то на его месте оказались руины.

Неудивительно, что дама из Си-Би-Эй не имеет ничего общего с «его» Хилари Уолкер. Иначе и быть не могло. Бог знает, на каком дне влачила или поныне влачит жалкое существование девушка из Джексонвилла. Она была обречена жить среди отбросов общества, приговорена к этому собственным отцом, убившим мать, а затем покончившим с собой, а также лучшим другом семьи — тот разлучил ее с сестрами и бросил одну барахтаться в клоаке. В каком-то смысле Артур ее убил. Теперь понятно, почему много лет назад она явилась к нему — дать выход душившей ее ненависти. Вопрос лишь в том, куда она делась потом. Где обычно ищут девушек, которые в раннем возрасте столкнулись с изнанкой жизни?

Джон разослал запросы в полицейские управления разных штатов и ФБР, однако след Хилари так и не отыскался. Это еще ничего не значило: ведь она могла сменить имя, один или несколько раз выйти замуж, а могла и умереть. Все что угодно могло случиться. Но если она все еще в Нью-Йорке, Джон поклялся себе найти ее.

Когда пришло время покидать Джексонвилл, Чепмен сделал это без сожаления, наоборот, с чувством облегчения, что больше не увидит этого убожества. Он хорошо представлял себе, что могла чувствовать Хилари, устремляясь в Нью-Йорк — как оказалось, только затем, чтобы узнать: Артур Паттерсон потерял из виду обеих ее сестер. Что могло быть горше подобного разочарования?

Он вернулся в Нью-Йорк вечером в четверг и записал сообщение на Сашин автоответчик. Сегодня у нее премьера, но он добрался до дому только в десять вечера и слишком вымотался, чтобы ехать в театр.

Утром Джон по телефону отчитался перед Артуром Паттерсоном. Тот долго хранил тяжелое молчание. Правда, Джон не мог видеть крупные слезы, катившиеся по щекам старого адвоката.

— После того, как она вышла от вас, след теряется, но я продолжаю поиск.

Он уже составил для своих помощников список первоочередных задач, поручив им проверить учебные заведения, больницы, агентства по найму, молодежные общежития, гостиницы и так далее — начиная с шестьдесят шестого года. Колоссальный объем работы — однако должна же отыскаться хоть какая-нибудь зацепка. А тем временем он отправился на поиски Александры.

— В понедельник хочу заехать к вам в офис, — сказал он Паттерсону. — Полистаю дело о наследстве Джорджа Горхэма. Может, в последние годы имели место какие-либо контакты со вдовой.

Артур отер слезы. Он не мог не видеть: Джон Чепмен проделал большую, скрупулезную работу.

Страшно Подумать, каким адом обернулась жизнь Хилари. Если бы он только знал… если бы… Он тяжело закашлялся и поспешил закончить разговор.