Вечность и день - Виктория Чанселлор

Даже теперь, когда она вернулась в свое нынешнее состояние, новые образы теснились у нее в голове, сменяя один другой с такой же быстротой, с какой она бежала по коридору. В каждой прошлой жизни человек, которого она любила, умирал ранней и неожиданной смертью. Она испытывала страх потерять его, прежде чем они поженятся или до конца выразят свою любовь друг к другу. Ей еще не приходилось переживать подобные чувства, а теперь они атаковали ее, у нее кружилась голова, образы прошлого преследовали ее.

Она с трудом сдерживала рыдания, прорывавшиеся сквозь крепко стиснутые губы. Как долго продолжались эти переплетенные между собой жизни, подумала она, вбежав в спальню и захлопнув за собой дверь. Она прошла через несколько жизней, и каждый раз образ Гиффа сопровождал ее — как воспоминание или как живой человек из плоти и крови. О, он выглядел по-разному, но, тем не менее, она узнавала его. Он всегда проявлял одинаковую настойчивость и целеустремленность в желании завоевать ее любовь. Вся дрожа, она остановилась посреди спальни, обхватив себя непослушными руками.

Гифф во всем был прав — судьба действительно существует.

А она была только жалкой, ничего не значащей пешкой в большой игре между любовью-наваждением и смертью. Она могла бороться с судьбой, могла отрицать ее, но, возвращаясь в новую жизнь, она снова и снова любила того же человека. Теперь она осознала неотвратимость этой любви, колени у нее подкосились, и упав на кровать, она сжалась в комок, словно это могло защитить ее от обиды.

Ничто не защитит ее. У нее нет свободы воли.

Даже теперь она не желала признавать, что ей было предопределено судьбой встретить Гиффа, не хотела признаться, что любит его. Да и как можно не любить его? Сколько лет она внушала себе, что почти любит Уильяма Говарда. А Гифф всегда напоминал ей давно умершего офицера. Он сразу привлек ее внимание, и она без колебаний подчинилась своему влечению. Она всегда хотела его, даже испытывая страх перед ним. Теперь она знала, почему он вызывал у нее такие чувства. У нее не было свободы воли. Горько сознавать, но это так. Эта мысль мучила ее, ей казалось, что произошло крушение всех надежд.

Гифф постучал в дверь, но она не ответила. Вероятно, он не уйдет. Но она не хотела, чтобы он вошел в комнату и она снова прочитала правду в его глазах. Один раз она уже испытала его правоту — в ту ночь, когда они занимались любовью. Тогда в темной глубине его глаза она увидела Уильяма и восстала против правды. А теперь она не может отрицать ее.

Линда услышала, как повернулась ручка. Гифф, совсем рядом, позвал ее спокойным голосом:

— Линда?

Она не повернулась.

— Ты можешь говорить что хочешь, — с горечью ответила она. — Мне все равно.

— Не понимаю, почему ты обиделась.

Она наконец повернулась и спустила ноги на пол.

— Не понимаешь? Значит, тебе все равно, что у нас нет свободы воли? Что мы не можем встретить кого-то еще, влюбиться, пожениться и потом жить счастливо? Прожить одну жизнь — вот все, что я хочу. Я не прошу вечной жизни с тобой.

— Нет, не просишь, — сказал он с такой нежностью, что она замерла.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты не хочешь быть вовлеченной в эту вечную цепь событий. Мы не очень далеко вернулись в наши прежние состояния, а ведь это я виноват в том, что мы оказались навечно связаны. Все началось с меня.

— Ну, не знаю, как и благодарить тебя! — выпалила она, стараясь вложить в свои слова как можно больше сарказма. Ему это не понравится, но сейчас это не волновало ее. Она встала с кровати. Да, она любила его, хотела его, но теперь ей нужно уйти. Она вынуждена выбрать Гиффа, и это угнетало ее.

— Я понимаю, тебя потрясло то, что ты узнала о своих прошлых жизнях, но постарайся понять: мы можем изменить прошлое… и будущее. У нас есть возможность.

— Какая возможность?

— В каждой жизни, когда мы находили друг друга и влюблялись, обязательно случалось что-то трагическое.

— Я знаю.

— Что?

— Я… это знаю. После того, как ты вернул меня в прежние состояния, я могу кое-что вспомнить. Что-то, что происходит… постоянно.

Гифф внимательно смотрел на нее, его темные глаза блестели на загорелом лице.

— Я не знаю, почему мужчины, которых я любила, то есть, почему ты умирал. Ты говоришь, их смерть не была естественной или случайной?

— Вряд ли, — с горечью заметил он. — Да, мы были неудачливыми любовниками, но в моих смертях нет ничего естественного. Причиной моей смерти было предательство, измена, даже убийство.

— Убийство?

— В прошлой жизни, когда я был Уильямом Говардом, меня убил мой кузен Джеффри. — Гифф помолчал, не отводя от нее глаз. — Это произошло восемнадцатого июня 1815 года, в воскресенье.

Завтра восемнадцатое июня. Воскресенье. Холодные щупальцы страха сжали ее сердце. Она вспомнила, что почувствовала присутствие злой силы Морда во время спиритического сеанса. Что интуиция подсказала ей — эта злая сила убила Уильяма.

— Где ты был? Как это произошло?

— Мы были под Ватерлоо, в самой гуще сражения. Мы с Джеффри участвовали в одной кампании, вместе воевали в Испании. Я хорошо знал его, еще с детства. Я доверил ему свою жизнь, и в конце концов он взял ее.

Линда закрыла глаза, вызывая в своей памяти описания битвы при Ватерлоо. Сражение описывалось так реально, что в свои пятнадцать лет она просто должна была поверить в существование Уильяма. Она подошла к окну — безбрежная гладь океана расстилалась перед ней.

— Почему он так поступил с тобой?

— Когда ты была Констанс, он тоже любил тебя и хотел тебя. Сначала между нами было естественное соперничество. А когда ты приняла мое предложение, перед нашей отправкой на континент на войну с Наполеоном, он стал даже ревновать меня. Сначала я не заметил изменений в его поведении, но теперь я понимаю, что он завидовал мне. Он даже внешне изменился, у него появились дурные манеры, Джеффри стал следить за мной, хитрить. Им завладел злой дух, и в конце концов я потерял все.

— Я почувствовала такую печаль в словах Уильяма, когда говорила с ним…

Гифф бережно повернул ее лицом к себе.

— Линда, не только мы с тобой связаны друг с другом.

Она прищурилась, пытаясь увидеть выражение его глаз и уже зная ответ.

— Он готовит новую неожиданность, — вслух сказала она. — Кто еще связан с ним?

— Не кто, а что. Морд.

Она не удивилась, но это имя, произнесенное вслух, снова наполнило ее страхом.

— Значит, он здесь.

— Ты почувствовала его присутствие?

— Не знаю, можно ли так сказать. Когда вчера Джерри сказала, что Джон переменился после того, как дотронулся до доски, я подумала, что мне все кажется. Я предположила, что Джоном завладела злая сила, а Джерри обвинила меня в том, что я впадаю в панику.