Бунт обреченных - Уильям Бартон

ГЛАВА 12

Новый день занимался медленно. Сначала небо окрасилось в индиговый цвет, затем отблеск звезд превратил его в пепельный. Поднявшееся солнце изменило цвет неба на оранжевый, а затем превратило его в голубой.

Я сидел около открытой двери палатки, наблюдая за спящей Алике, за тем, как она двигается во сне, переворачивается на спину. Женщина раскинула руки и ноги, ее рот был приоткрыт, и отблески занимающейся зари блестели на зубах.

Я слышал, как, бормоча что-то друг другу, начинают просыпаться люди в соседних палатках.

Для меня ночь оказалась слишком длинной. Это была ночь раздумий о том, что мне сказала Шрехт, мои друзья, и о том, что может произойти. И произойдет… Моя подруга Шрехт прочитала личное дело Марша. Мне этого оказалось достаточно, чтобы понять, что его песенка спета. Ему теперь легче взобраться на высокий утес, на самое высокое дерево на нем, извиниться перед друзьями, помолиться и… Он уже мертв. Умереть совсем не трудно. Еще теплый, но уже мертвый, весь разбитый, с переломанными костями.

Алике во сне почесала бедро, звук громом раздался в предутренней тишине. Ее веки задрожали, глаза под ними задвигались взад и вперед.

Наверно, видит какой-то странный, безумный сон, а затем проснется, настраиваясь на пробуждение, на день, словно выключенные двигатели корабля, готовящиеся к длительному полету.

Я подумал о Дэви и его семье. Легко заметить, что ни его жены, ни детей нигде не видно. Следит, чтобы с ними ничего не случилось или отделяет мечты от реальности? Позади меня один из саанаэ встал на ноги и заговорил на своем родном, булькающем языке. Я научился кое-чему за то время, пока был на Рухазе, но моих знаний оказалось явно недостаточно.

Внезапно Алике открыла глаза, еще затуманенные ото сна. Отыскав меня взглядом, она начала осмысливать происходящее. Затем женщина закрыла рот, подняла руку, поправила прическу, подтянула ногу, сдвинула бедра, остановилась, расслабилась. Я видел, что Алике о чем- то думает, но о чем именно, не мог понять.

— Доброе утро, Ати, — наконец произнесла она.

Утром, искупавшись в ручье, одевшись и позавтракав, мы вместе с Дэви отправились на так называемые маневры. Командовал маневрами Марш, а проходили они за старой церковью. Мужчины и женщины, одетые в зеленое, двое обнаженных саанаэ с поблескивающей в солнечных лучах чешуей перебегали от дерева к дереву, учась прятаться и маскироваться.

Дэви, прикоснувшись к моей руке, указал на смутные тени разных размеров, видневшиеся вдалеке. Темные, словно мультипликационные персонажи, картонные люди с ружьями, силуэты саанаэ, какое-то полевое орудие и что-то совсем маленькое — несколько фигурок, Я пристально вгляделся — ими оказались поппиты. По их очертанию я понял, что на спинах они несут какое-то оборудование. Наверно, так поппиты должны выглядеть в настоящем бою, но дело в том, что эти твари крайне редко участвуют в боевых операциях. Я напряг зрение — еще дальше за деревьями прослеживались две тени огромных размеров хруффы в боевых скафандрах.

Дэви, наверняка, ничего не знает об этом. Марш?

Очевидно кое-что, но не все. Информация о поппитах, само участие фигурок в маневрах может исходить только от саанаэ, которые еще помнят сцены, подобные этой.

Итак, что мы имеем? Бой? Нет, не уверен. Эта небольшая группа саготов и саанаэ в сопровождении поппитов просто перебирается с места на место.

Скорее всего, засада. А как же хорошо замаскировавшиеся хруффы? Наверно, они для того, чтобы как следует обучить моих друзей внимательности и осторожности. Если они не обнаружат хруффов и не атакуют их первыми, то услышат много нелицеприятных слов от Мейса и Стоуншэдоу.

Я похлопал Дэви по плечу, взял у него из рук оружие, щелкнул затвором, осмотрел магазин и увидел белые пластиковые головки патронов. Человека этим убить можно только в том случае, если целиться в голову, шею или грудь. Саанаэ тоже можно лишить жизни, если быть осторожным и внимательным.

Если хочешь уничтожить хруффа, целься ему в глаз. Однако, они почти всегда облачены в боевые скафандры, и их голова защищена шлемом. Дэви прошептал:

— У нас полным-полно оружия класса X. Мы пользуемся этим для тренировки.

Отлично. Оружие такого класса хорошо для пробивания брешей в скафандрах. Во время учебных боев мне пробили шлем; наш отряд атаковал тогда укрепленный бункер, занятый «враждебной» стороной, чья технология копировала вооружение армии землян в 2159 году. После того, как меня «обласкал» условный противник, в моих ушах неделю звенело.

Над головами «врагов» находились люди Марша, но никто даже и не смотрел в сторону притаившихся хруффов, а двое саанаэ оставались позади, ожидая, обмениваясь взглядами, возможно, усмехаясь.

Я вставил магазин в оружие, поднял его, посмотрел на диапазон прицела. Он составлял тысяча двести метров, меньше действительного поражающего диапазона этого оружия. Один, два, три…

Я сделал один выстрел (ружье издало звук, напоминающий клацанье скоросшивателя) и увидел, как слетела картонная голова хруффа. От ветра, вызванного выстрелом, зашелестели листья. Еще одна попытка оторвала доги у второго макета. Бросив быстрый взгляд на колонну, затем на первые ряды, я сразил пятерых макетов-саанаэ, выбил всех гоплитов, снес головы неподвижным человеческим мишеням.

Потом вслушался в эхо, повторяющее выстрелы.

Последовало гробовое молчание.

Боевики сконфуженно оглядывались, удивляясь, куда делись их мишени? Двое живых саанаэ смотрели на меня, но не двигались с места. Женщина, уловив мой взгляд, положила оружие на землю. Мужчина, оказавшийся намного глупее и тупее, несколько помедлил.

Дэви пробормотал:

— Боже. Лэнк говорил, что ты умеешь стрелять, но кто бы мог поверить, что так здорово!

А Алике прошептала: — А если бы они оказались настоящими, Ати?

Я попытался заглянуть ей в глаза:

— Ну, тогда бы они открыли ответный огонь. — Я перевел глаза на Дэви. Он, казалось, никак не мог поверить в произошедшее, но Алике потом все ему растолкует, она даже уже начала это делать. Скоро до него дойдет.

У подножия холма люди Марша рассматривали сбитые мишени, хмурясь и бормоча что-то друг другу. Двое обнаженных саанаэ начали подниматься в гору, туда, где стоял я, оставив свое оружие лежать на земле.

Недалеко от лагеря находилась старая каменная шахта, слишком маленькая для того, чтобы ее можно было назвать каменоломней XX века. Кто-то явно пытался недавно выкопать оттуда ее содержимое, добравшись аж до основания холма, обнажив гранитный выступ, на котором больше не вырастет ни деревца, ни травы. Только лед и корни могут сделать свое черное дело — подточить его устои, и лишь тогда утес рухнет вниз, как подкошенный.