На высотах твоих - Артур Хейли

– Я бы хотел быть столь же уверенным, как вы, премьер-министр. – в ответ на резкий взгляд Хаудена Лексингтон покачал головой. – Да нет, поймите меня правильно. Я пойду с вами до конца. Меня лишь тревожит стремительность, с которой все происходит. Наша беда в том, что мы живем во времена концентрированной истории. Те перемены, на которые прежде уходило полстолетия, теперь происходят за какие-то пять лет, а то и меньше. И мы ничего не можем поделать, поскольку подобная ситуация порождена развитием средств связи и общения. Я только надеюсь, что нам удастся сохранить чувство национального единства, но достичь этого будет нелегко.

– А легко в этом плане никогда и не было, – Хауден взглянул на часы. Они должны отправляться через тридцать минут с тем, чтобы до начала официальных переговоров оставить время на встречу с журналистским корпусом Белого дома. Однако, решил премьер-министр, он успеет обсудить с Лексингтоном один вопрос, который занимал его мысли. Сейчас для этого, похоже, самый подходящий момент.

– По поводу национальной самобытности, – произнес он задумчиво. – Не так давно королева упоминала кое-что в этой связи – во время моего последнего визита в Лондон.

– Ну да?

– Леди предложила, я бы даже сказал, настоятельно предложила, чтобы мы восстановили титулы. Причем привела в пользу этого весьма, по-моему, интересный аргумент.

Джеймс Хауден прикрыл глаза, вспоминая происходившую четыре с половиной месяца назад сцену: мягкий сентябрьский день в Лондоне, он прибывает в Букингемский дворец с визитом вежливости, его встречают с должным уважением и без промедлений препровождают к королеве…

– ..Прошу, пожалуйста, еще чаю, – предложила королева, и он протянул на блюдце хрупкую чашку с золотым ободком, не в силах противиться мысли – хотя и понимал, насколько она наивна, – что британский монарх в своем дворце собственноручно наливает чай мальчишке из сиротского приюта в Богом забытом Медисин-Хэте.

– Хлеб, масло, пожалуйста, премьер-министр! На тарелке лежали тончайшие, почти прозрачные, ломтики ржаного и белого хлеба, и он осторожно поднял один. От джема – в золотом судочке были разложены три сорта – Хауден отказался. Чтобы удержать в руках все предметы во время чаепития по-английски, надо было обладать ловкостью профессионального жонглера.

Они были одни в гостиной личных апартаментов – огромном, полном воздуха помещении, выходившем окнами в дворцовый сад, несколько официальном по североамериканским понятиям, но все же не столь напичканном золотом и хрусталем, как весь остальной дворец. Королева, одетая в простенькое желто-голубое платье из шелка, непринужденно скрестила тонкие стройные щиколотки, и Хауден восхищенно отметил про себя, что ни одной женщине не удастся, не прилагая сознательных усилий, держаться с таким же естественным изяществом, каким обладают англичанки из высшего света.

Королева щедро намазала себе клубничный джем и произнесла своим высоким голосом:

– Мой супруг и я часто задумываемся над тем, что Канаде ради ее же собственного блага надо все же более отличаться от других.

Джеймс Хауден испытал сильный соблазн ответить, что у Канады есть достаточно чем выделяться по сравнению с нынешними достижениями Британии, но воздержался, решив, что, вероятно, он не до конца понял свою собеседницу. Уже через мгновение он удостоверился, что так оно и было.

Королева добавила:

– Выделяться в том смысле, чтобы не быть похожей, скажем, на Соединенные Штаты.

– Беда в том, мэм <Общепринятое сокращение от обращения “мадам”.>. – осторожно начал Хауден, – что это довольно трудно, когда две страны живут в такой близости и в таких сходных условиях. Время от времени мы пытаемся подчеркнуть наши отличия, хотя и не всегда в этом преуспеваем.

– А вот Шотландия прекрасно преуспела в сохранении своей самобытности, – заметила королева, помешивая ложечкой в чашке с абсолютно простодушным и бесхитростным выражением лица. – Может быть, вам стоило бы кое-чему у них поучиться.

– Ну… – Хауден улыбнулся. “Да, это правда, – подумал он, – Шотландия, утратившая независимость два с половиной столетия назад, отличалась куда большим своеобразием и самобытностью, чем Канада”.

Королева задумчиво продолжала:

– Одной из причин, возможно, является то, что Шотландия никогда не забывала своих традиций. Канада же, если вы простите мне такое выражение, кажется, даже торопится от них избавиться. Помнится, отец говорил то же самое.

Королева обезоруживающе улыбнулась, изящество манер и тона лишило ее слова всякого обидного смысла.

– Еще чаю?

– Нет, благодарю вас. – Хауден вручил свою чашку с блюдцем ливрейному лакею, который неслышно вошел добавить кипяток в чайник. Премьер-министр испытал невероятное облегчение от того, что, проявив чудеса эквилибристики, ухитрился ничего не разбить.

– Я действительно очень надеюсь, премьер-министр, что вас не обидели мои слова. – Королева вновь наполнила свою чашку, и лакей исчез.

– Ни в малейшей степени, – ответил Хауден и, в свою очередь, улыбнулся. – Весьма полезно, когда нам время от времени указывают на наши недостатки – даже если не знаешь, что с ними можно поделать.

– А вот, вероятно, что, – со значением произнесла королева, – мой супруг и я часто сожалеем по поводу отсутствия почетного списка награждений из Канады. Мне бы доставило особую радость, если бы была восстановлена традиция награждения титулами к Новому году и монаршему дню рождения.

– Дворянские титулы – вещь в Северной Америке весьма щекотливая, мэм. – Джеймс Хауден поджал губы.

– В какой-то части Северной Америки – возможно, но мы же ведем речь о нашем доминионе? – Несмотря на всю вежливую сдержанность этих слов, они содержали в себе укор, и Хауден, помимо своей воли, покраснел.

– По правде говоря, – добавила королева с тенью улыбки, – у меня создалось впечатление, что в Соединенных Штатах за титулованными британцами просто гоняются.

«Вот она меня и приложила, – мелькнуло в голове у Хаудена. – Что правда, то правда – лордов американцы обожают!»

– Как меня информировали, – спокойно продолжала королева, – наше награждение титулами прекрасно зарекомендовало себя в Австралии, не говоря уже, конечно, о самой Британии. Возможно, и вам в Канаде это может помочь оставаться непохожими на Соединенные Штаты.

Джеймс Хауден терялся в догадках, как ему воспринимать подобные вещи и, соответственно, как поступать. В качестве премьер-министра независимого государства, входящего в Содружество <Имеется в виду Британское Содружество наций.>, он обладал в тысячу раз большей властью, нежели королева, и все же обычай тем не менее требовал от него принять чисто фиктивную роль смиренной покорности. Титулы в наши дни – все эти “сэры”, “лорды” и “леди” – стали, конечно, полной бессмыслицей. Канада распрощалась с ними еще в 30-е годы, и сохранившиеся среди канадцев старшего поколения немногочисленные титулы произносились сейчас со скрытой снисходительной усмешкой.

С нарастающим раздражением премьер-министр посетовал про себя, что монаршая особа никак не желает довольствоваться ролью украшения, которую ей в общем-то все и отводили, и принимается плести королевскую паутину интриг.

За предложением королевы, подозревал Хауден, кроется страх, присутствие которого постоянно ощущаешь в Лондоне, страх, что Канада неуклонно ускользает из объятий короны – как случилось с остальными странами Содружества – и что необходимо испробовать все средства, даже шелковые путы, чтобы приостановить этот процесс.

– Я информирую кабинет о вашем пожелании, мэм, – промолвил Джеймс Хауден. Это была вежливая ложь, он и не собирался делать ничего подобного.

– Как изволите, – королева грациозно склонила голову и добавила:

– Да, в связи с предметом нашего разговора хотелось бы подчеркнуть, что одной из счастливейших наших прерогатив в награждении титулами мы считаем присвоение титула графа премьер-министрам по выходе их в отставку. Мы были бы необыкновенно рады распространить этот обычай и на Канаду.

Она с невинным простодушием уставилась прямо в глаза Хаудену.

Титул графа. Вопреки всем его убеждениям, воображение Хаудена разбушевалось вовсю. Едва ли не самый высокий титул в британском дворянстве, выше стояли только маркизы и герцоги. Он, конечно, никогда не примет этого титула, но, если бы и согласился, то как стал бы себя величать? Граф Медисин-Хэтский? Ну нет, слишком уж диковинно, да и отдает какой-то глухоманью – людям на смех. Тогда граф Оттавский? Да, вот это то, что нужно. Звучит и несет в себе глубокий смысл.

Королева взяла салфетку и легкими движениями отерла капельку джема с кончика пальца у холеного ногтя, затем поднялась. Джеймс Хауден последовал ее примеру. Чаепитие закончилось, и королева, проявляя такт и внимание, как она часто поступала в неофициальных случаях, решила немного проводить премьер-министра.