Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

Не было сомнений, что Лилиана нарочно вызвала меня, чтобы я оказалась свидетельницей её разговора с Рейнаром. Будь у неё другие намерения, вряд ли она стала бы так откровенничать с моим мужем, зная, что скоро появлюсь я. Нет, это был хорошо разыгранный спектакль. Разыгранный для меня. Но… судя по всему, всё сказанное было правдой. У моего мужа и в самом деле была связь с моей сестрой. Любовная связь или платоническая – уже не важно. Важно то, что Рейнар ни словом не обмолвился об этом. А ведь говорил, что больше никаких секретов!..

Уже стемнело, когда раздался стук копыт по тропе. Я несколько раз быстро и глубоко вздохнула. Не надо, чтобы он увидел мои слёзы. Я ещё не решила, как себя вести. Если бы дело касалось только меня и мужа, я сразу поговорила бы с ним, выяснив всё начисто. Но теперь замешаны были трое. Была третья. Моя сестра. И я не знала, могу ли требовать сейчас откровений. И не была уверена, что готова к ним.

Я убежала в спальную комнату, схватила с кровати одеяло, подушку, и так же бегом унесла всё в комнату, где ночевал Рейнар в первые дни после нашей свадьбы. Потом вернулась и заперлась изнутри. Можно было лечь в постель, но я чувствовала, что не смогу уснуть. Я села в кресло, подобрав ноги и обнимая себя за плечи, потому что мне было холодно – очень холодно, но от этого холода невозможно было избавиться. Он шел изнутри, леденя душу и сердце.

Было слышно, как через полчаса Рейнар вошел в дом, прошёл в кухню, а потом поднялся на второй этаж. Он дёрнул дверь спальни, обнаружил, что заперто, и тихо постучал.

- Ты приехал? – спросила я, не двигаясь с места.

- Да, только что, - ответил он. – Почему заперлась?

- Сегодня не очень хорошо себя чувствую, - сказала я. – Прости, уже легла и не хочу вставать.

- Тебе что-нибудь нужно? Чем-нибудь помочь?

- Нет, благодарю. Не волнуйся, обычные женские недомогания.

- Хорошо, спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - ответила я, понимая, что не смогу уснуть, даже если насчитаю тысячу овечек на зеленой лужайке.

Рейнар ещё побродил по дому, а потом стало тихо. Но я продолжала сидеть в кресле, обдумывая, что произошло.

Уступил он Лилиане или нет? Может, именно из-за неё Рейнар не хочет детей от меня? Он признался, что был влюблён… Может, он до сих пор любит сестру. Ведь Лил – такая красавица. Красива по-настоящему сияющей,  ослепительной красотой. С самого детства я слышала об этом, и знала, что мне никогда с ней не сравниться. Может, Рейнар и Гуго Капрета наказал не ради меня, а ради неё…

Я просидела без сна до утра, но так и не решила, как мне быть. Утром всё же пришлось выйти из комнаты, и я приготовила завтрак, роняя то нож, то тарелки, и даже умудрилась расплескать воду из ведра.

Рейнар спустился поздно, проспав почти до обеда. Хотя, может он и не спал – я не заглядывала в его комнату. Он поцеловал меня, и я смогла даже улыбнуться в ответ. Заговорить о Лилиане или прикинуться, что мне ничего не известно? А если заговорю – что услышу в ответ? Если муж скажет, что, действительно, чувства прежней любви живы… Смогу ли я смириться с этим? Смогу ли жить, как раньше?

- Сегодня опять уеду, - сказал Рейнар, наливая чай себе и мне. – Наверное, снова буду поздно. Тебе ничего не нужно?

- Нет, благодарю, - ответила я, схватившись двумя руками за чашку, будто в ней было моё спасение.

Необходимость говорить, что тётушка пригласила нас в город на праздник в честь новорожденной принцессы, отпала сама собой. Какой праздник, если Рейнар занят? Только занят – чем? Снова кто-то заболел? Или скоро я узнаю, что Лилиана ждёт долгожданного ребёнка?

Бессонная ночь дала о себе знать, и когда Рейнар уехал, я проспала весь день. Сны мне снились тревожные – то я заставала мужа в объятиях сестры, то сестра выгоняла меня из дома на рябиновом холме, заявляя, что теперь она здесь хозяйка, то я видела чужого младенца – черноглазого, смуглого, так похожего на Рейнара…

Я проснулась оттого, что кто-то осторожно дёрнул двери спальни, а потом постучался. За окнами уже было темно, и из коридора раздался голос моего мужа. Он спрашивал, всё ли со мной в порядке. Я ответила, что уже сплю, и он не стал меня беспокоить.

Было слышно, как он ходит в соседней комнате, но к двери спальни больше не приближался.

Ночь я опять промучилась и почти решилась на откровенный разговор, но утром обнаружила, что Рейнара нет дома. Не было и дорожной сумки, и вороного жеребца, а на столе в кухне лежал букетик лесных фиалок.

Я не обрадовалась подарку, но поставила цветы в обливной глечик – они ведь ни в чем не были виноваты. К вечеру я опять растратила всю смелость, и, едва заслышав конское ржание и звяканье сбруи, убежала и заперлась.

В этот раз Рейнар только дёрнул двери, убедившись, что заперто, и даже не стал звать меня. Я забралась в постель и свернулась клубочком. Очень хотелось поплакать от жалости к себе, но я не успела пролить ни слезинки, потому что дверной крючок вдруг вылетел из петли от сильного рывка, и на пороге спальни появился мой муж. Он был в дорожной куртке, с отросшей на щеках и подбородке щетиной, и даже не позаботился снять сапоги.

Я села в постели, натягивая одеяло до подбородка, а он уже вошёл, хмуро глядя на меня.

- Что происходит? – спросил он. – Почему ты прячешься? Разве между нами могут быть секреты? Или пожалела, что стала женой палача?

- Не в этом дело, - ответила я глухо.

- А в чём? – он стоял возле кровати, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. В этот момент он ничем не походил на Рейнара, которого я привыкла видеть. Он был зол, и не скрывал этого.

- Ни в чём. Я плохо себя чувствую.

- Скажи, что у тебя болит? – тут же потребовал он. – Я осмотрю тебя и помогу. Но это не женские дни, они у тебя были две недели назад.

Да, солгать о недомогании точно не получится, если твой муж – лекарь. Я смешалась, но потом сказала:

- Со мной всё в порядке, я здорова. Просто немного грустно, хочется побыть одной.

- Поэтому ты меня и выселила? – он мотнул головой в сторону комнаты, где ему пришлось провести последние ночи. – Потому что хочешь спать одна?

- Просто хочу побыть в одиночестве, - упрямо повторила я. – Ты ведь тоже делаешь, что хочешь.

- Хорошо, - произнёс он после долгого молчания. – Не буду тебе мешать. Спокойной ночи.

Он развернулся и направился к выходу, но на полпути остановился.

- А это что такое?! – услышала я его голос, а потом увидела, как он схватил с сундука женский чулок, который я оставила и позабыла. – Откуда это?

Рейнар передумал уходить и опять навис надо мной, держа чулок в кулаке:

- Где ты это взяла?

- Нашла, - я посмотрела ему в глаза. – Наверное, эту вещицу забыла какая-нибудь твоя знакомая. Может быть… моя сестра?

Всё, главное было сказано. Я жадно наблюдала за мужем, пытаясь прочесть по лицу его мысли. Теперь нет пути назад. Но это и к лучшему. К чему убегать и прятаться? Так я только продлеваю бессмысленную агонию. Монжеро всегда говорят честно…

- Твоя сестра? – Рейнар помедлил, прежде чем заговорить. – При чем тут фьера Капрет?

- Мне всё известно.

Он выдал себя с головой:

- Откуда? Это она тебе сказала?

Я промолчала, не желая ни подтверждать, ни опровергать его слова.

- Значит, она, - процедил Рейнар сквозь зубы. - У Лил всегда хватало яда. Жаль, что она решила потратить его на тебя.

Он даже не догадывался, насколько глубоко ранили меня эти слова. Насколько больно было, что он назвал Лилиану её домашним именем – Лил. Значит, для него она – Лил. До сих пор. Несмотря на порку.

- Но теперь это неважно, - Рейнар наклонился ко мне. – Меня интересует, говоришь ли ты правду насчет этого чулка? Ты нашла его?..

- В твоей комнате, - выпалила я. – Спрятанным.

- Надеюсь, это правда, - он вдруг схватил меня за горло.

Он не сжал пальцы, но я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Лёгкие словно заполнило огнём, в голове зашумело, и на мгновение показалось, что мозг сейчас взорвётся.