Неизвестный с Драккара - Константин Муравьёв

— Нет. Приступаем, — беспрекословно за всех ответила Ника.

Вот за что я люблю компьютеры: к работе приступают моментально и не рассуждая, как и когда начать делать. Пришёл приказ — приступили к выполнению.

— Так, это был только первый пункт, он основной. Приоритет его выполнения максимальный, — добавил я к уже сказанному.

И, немного подумав, обратился к 896-му:

— Ньютон, лично для тебя тоже есть пара поручений.

— Слушаю, — ответил тот.

— Первое. На тебе перепрограммирование и настройка искина для контроля над ситуацией, когда мы уйдем со станции. Искина можно извлечь из разобранной мины, которую я видел в ремонтном цехе около причала. Его ресурса хватит на пару месяцев работы в качестве управляющего центра, а большего нам и не требуется, так как максимальный срок детонации мы установим на это же время — два месяца. Всё нужное я думаю с этой станции снять, оставлять такой лакомый кусочек в виде удобного форпоста вампирам я не собираюсь. Отсюда плавно вытекает второе. Необходимо зачистить все следы нашего пребывания на станции. Найти и демонтировать все запоминающие устройства и банки данных. Обнаружить все системы резервного протоколирования и извлечь их. После этого заняться подготовкой к демонтажу станционного основного и резервных искинов. Благо эта база строилась по стандартному проекту и их здесь всего четыре. Это основное. Дальше уже необязательная часть, но на которую всё равно стоит обратить внимание.

— Нет проблем, привлеку к данным работам Лаборанта и Карго, — сказал 896-й о подключении к работам ещё двух искинов.

— Хорошо. Ну так вот, коль скоро мы собрались разносить станцию в пух и прах, то подумай над тем, что нам нужно с неё снять и перетащить на корабль. Повторно просмотрите вместе с искинами спецификацию станции и уточните, что лично для нас интересно и необходимо из имеющегося здесь оборудования. Особое внимание, думаю, стоит уделить узлу гиперсвязи, передатчику, ретранслятору и генератору энергии. Искины и хранилища данных уже находятся в разработке. Кроме того, проведите повторную проверку помещений, не верю, что здесь не осталось оружейного склада, его содержимое должно также находиться у нас. Вот, по сути, и всё.

— Принято, — ответил Ньютон.

— Единственное общее дополнение. Всё это должно быть подготовлено за три часа. Работы по демонтированию основного и критичного оборудования, от которого зависит целостность функционирования узла связи, пока не выполнять. Некритичные модули, если будет решено, что они нам пригодятся, можно извлекать в ходе выполнения основного цикла работ. Работы будем продолжать до тех пор, пока мне не придёт ответный сигнал из штаба флота. После того как я его получу, можно будет приступить к полному демонтажу оборудования и подготовке к вылету.

— Понятно. Приступаем, — ответил Ньютон и отключился.

Практически в ту же секунду я заметил одного из инженерных дроидов, заспешившего в какое-то только ему одному известное и необходимое место.

«Работа началась», — понял я и решил не отставать от своих искинов и тоже заняться полезным делом.

Из необходимого осталось реализовать способ обмануть преследователей и не дать им возможности прочитать точное направление нашего дальнейшего полёта по инверсионным следам, оставляемым кораблём. Это необходимо проделать на тот случай, если преследователей не остановит наша ловушка и они пойдут за нами дальше этой станции.

Как только я сформулировал проблему, то понял, что мне просто нечего использовать для создания ложного следа. Из тех кораблей, что были у меня в наличии, всего два судна приспособлены к гиперпрыжку — моё и одно из тех двух, что я нашёл в системе Тени. Моё судно в свободное плавание я отправить не могу по понятным причинам. Самим на нём лететь. А второй корабль не даёт никакого шанса запутать преследователей. Слишком малое количество ложных направлений можно создать всего одним судном, а второе, которое у меня есть в наличии, не имеет гипердвигателя, и подготовить его мы не сможем, просто не успеем физически.

Ничего путного с наскока в голову не приходило, и я решил воспользоваться одной из ментальных практик, о которой узнал из баз, созданных с помощью Леиты, и изучил совсем недавно. Для себя я соотнёс эту практику с неким состоянием кристальной ясности мысли и сопоставил его с «Саттори», хотя к состоянию озарения и просветления, которое вкладывают в это понятие, данная методика имела очень отдалённое отношение. На самом деле методика больше относилась к расширению возможностей мозга, преобразуя человека, вернее, аграфа на непродолжительное время в некий мыслящий компьютер, который работал по принципу ассоциативных цепочек, рассматривая проблему одновременно с разных углов зрения и подключая для этого весь жизненный опыт и багаж знаний, наработанный человеком или аграфом. В результате этого часто выстраивались совершенно сторонние, нелогичные или нетипичные ассоциации, тем не менее они идеально подходили для решения поставленной задачи. Аграфы, владеющие этой методикой, очень ценились в различных исследовательских институтах и креативных группах по развитию разных типов направлений жизнедеятельности аграфского общества, включая и военное ведомство.

Вообще-то эта методика, как оказалось, не сильно распространена и среди аграфской интеллектуальной элиты, но люди, насколько мне стало потом известно, в принципе её не использовали, так как наши структуры мозга несколько отличались, и неизвестно, как подействует и к каким результатам для человека приведёт вхождение в этот тип транса.

Но я, как обычно, только узнал о нём и сразу решил попробовать его на себе. Вроде и не дурак, но иногда сам себе поражаюсь. В этот раз мне повезло, что у меня такая замечательная и, в отличие от меня, умная нейросеть и я находился в медицинском боксе. Именно это и спасло меня при попытке вогнать себя в этот тип состояния, «Саттори».

Когда несколько позже я решил разобраться, что же произошло, и более подробно узнать об этой ментальной практике у Леиты, выяснилось несколько любопытных фактов, о которых не было упомянуто в базе «Эспер», созданной на основании знаний девушки. Оказывается, Леита, как и каждый аграф, знала только теоретическую основу для работы с этой практикой медитации, а на самом деле ею ни разу не пользовалась. И этому было несколько причин. Во-первых, для её использования даже среди аграфов требовалось найти индивида, имеющего нестандартное строение структуры мозга. А уникумы с таким отклонением от нормы рождались не часто, примерно один на тысячу. Во-вторых, для того, чтобы инициировать эту физическую особенность головного мозга, требовалось внедрение специализированной нейросети, установкой которой занималось только государство, и цена от этого монополиста была непомерной, как вариант в качестве оплаты принималась очень долгая работа в государственных учреждениях. Чаще всего именно по второму пути развития своих способностей и шло большинство таких аграфов. Именно поэтому львиная доля прогрессивно мыслящего слоя общества аграфов была сосредоточена на различных уровнях управляющего и научно-технического аппарата империи.