Краш-тест (СИ) - Рябинина Татьяна

Обычно Максим пропускал меня вперед, а сам ехал сзади, подстраховывая. Если что, спуститься всегда быстрее, чем подняться. Но я топталась на месте, не торопясь снять доску с плеча. Подождав немного, он влез в крепления и покатился вниз. А я пошла к склону, где катались фрирайдеры. Максим, притормозив, крикнул мне что-то снизу, но я не слышала. И настырно перла к одеялу пушистого неукатанного снега.

Такого кайфа на сноуборде я еще никогда не испытывала. Скорость, маневры, повороты! Наконец показались домики. Одна крыша-трамплин, вторая. Класс! Но вот внизу обозначилась черная полоска леса, и я поняла, что надо срочно вывернуть к трассе, потому что лесной фрирайд – это вообще безумный экстрим, уж точно не для меня.

Разворот на рыхлом снегу не вышел, упорно тащило к деревьям. Я пыталась затормозить, и это уже почти получилось, когда под ногами оказалась пустота: я летела в узкую расщелину высотой метров двадцать, а то и больше. Каким-то кошачьим вывертом мне удалось воткнуться в снег на узком карнизе, в странной раскоряченной позе. Даже до креплений было не дотянуться, чтобы слезть с доски.

Максим, который, видимо, ехал за мной, нагнулся, посмотрел сверху и рявкнул, да так, что эхо пошло:

- Дура! Поддать бы тебе, чтоб кувыркалась до самого низа.

Первый раз за все время я услышала, чтобы он орал. И даже икнула от неожиданности.

Спустившись сбоку, Максим перебрался на карниз, отстегнул крепления и за руку вытащил меня на склон. Вернулся за доской, отдал мне и пошел по краю трассы вниз, не оборачиваясь. До гостиницы было метров триста. Я плелась сзади и тихо всхлипывала. Одновременно крыла себя в три наката и обижалась на Максима – хотя на него-то за что?

В номере, поставив доску в угол, он быстро переоделся и ушел. Я собрала его одежду, свою, повесила в сушилку, поставила на подставку ботинки. Шлепнулась на кровать и тупо разревелась.

Максима не было весь день. К обеду он не вернулся, пришел только перед самым ужином. Я сначала злилась на себя, потом беспокоилась, куда он запропастился, потом злилась уже на него. Когда появился, выдохнула с облегчением и разозлилась еще сильнее. Мы спустились в столовую, в каменном молчании съели ужин. Я налила кофе и села, как обычно, на диван, Максим пошел к лестнице, даже не взглянув на меня.

- May I? – спросил, подойдя ко мне, сын хозяина гостиницы, которого звали Важа.

Я пожала плечами, и он сел рядом. Важа был лет на пять помладше меня и весьма хорош собою. По-русски почти не говорил, по-английски тоже скверно, но, тем не менее, заливался соловьем, и я даже что-то понимала. Про Годердзи – как тут красиво летом, и можно проехать через перевал от Военно-Грузинской дороги, не заезжая в Батуми.

Его рука как-то вдруг оказалась у меня за спиной. Не на плечах, а на спинке дивана, но именно в этот момент я почувствовала на себе тяжелый взгляд. Максим стоял на лестнице и смотрел на меня.

Я придвинулась к Важе поближе и покосилась на Максима. Встретившись со мной глазами, он развернулся и пошел наверх.

Идиотка! Меня так бесила ревность Германа, и что я делала сейчас? Пыталась заставить ревновать Максима?

Я допила остывший кофе, пожелала Важе спокойной ночи и поднялась в номер.

Максим лежал на кровати и читал что-то в телефоне.

- Ну и как, полегчало? – с иронией поинтересовался он.

Я молча разделась и пошла в ванную. Почистила зубы, постояла под душем. А когда вернулась в комнату, лампа на тумбочке Максима была выключена. Сам он лежал, отвернувшись, и делал вид, что спит.

Полночи я провертелась и только ближе к утру задремала. А когда проснулась, увидела, что Максим, уже одетый, стоит на балконе и смотрит на горы. Надев шерстяные носки, я завернулась в покрывало с кровати и вышла к нему.

- Прости, пожалуйста, - попросила, подойдя вплотную.

Он посмотрел на меня – каким-то растерянным, неуверенным взглядом. Потом буквально впихнул в комнату, закрыл балконную дверь и сел на кровать, а я вдруг очутилась у него на коленях.

- Дурочка моя, - шептал он, обнимая меня. – Ты не представляешь, как я испугался. В Сирии снаряд в двух шагах от госпиталя разорвался, я там чуть не обделался, но все равно так страшно не было. Как только представил… как бы я без тебя?

Мы целовались, долго-долго, пока Максим не спросил, поглаживая под футболкой мою грудь:

- Ты еще не все?

- К вечеру буду в порядке.

- Эх… - он провел рукой по животу и спихнул меня с колен. – Давай, иди мойся, одевайся. Пойдем завтракать и на гору. Надо же как-то дождаться вечера.

= 43.

16 февраля

- Пристрели меня, - сказала я в четверг за обедом, - но обратно автобусом не поеду. Еще варианты есть?

- Есть, - кивнул Максим. – На метле. Тебе в самый раз.

- Ну ты посмотри, гад какой! – пожаловалась я в мировое пространство. – А серьезно?

- Самолетом прямых рейсов из Батуми в Питер нет. С одной пересадкой в Тбилиси… - он зарылся в интернет. – На ближайшие дни есть только с очень плохими пересадками. Или очень короткая, или очень длинная. Еще можно поездом до Тбилиси, а там нормальный прямой рейс.

- Давай поездом, - согласилась я.

Гостиницу нам удалось продлить всего на один день, дальше наш номер был забронирован, а перебираться в другой не хотелось. Поэтому мы решили уехать в пятницу утром. Билеты на поезд через интернет купить не удалось, а на самолет – только на воскресенье. Одну ночь можно было провести в поезде, а на вторую снова предстояло искать гостиницу. Только мы пока не знали, где – в Батуми или в Тбилиси, это зависело от того, когда будем выезжать.

Пока я собирала вещи, Максим на балконе с кем-то разговаривал по телефону.

- Короче, - сказал он, вернувшись, - завтра в одиннадцать Вахтанг будет ждать у станции канатки внизу.

- Вахтанг? – я не сразу сообразила, что это водитель маршрутки, который вез нас из Батуми в Хуло.

- Да. Он же мне дал телефон, чтобы я позвонил на обратном пути.

- Я думала, это так, из вежливости.

- Да я тебя умоляю! – фыркнул Максим. – Здесь ничего не предлагают из вежливости, не тот менталитет. Предложили - значит, всерьез. Если не он, все равно пришлось бы на такси до Хуло. А они там у канатки не стоят и не ждут.

- Ну и ладно, - я с трудом запихнула в рюкзак защиту. – Вахтанг так Вахтанг. Он тебе еще не про все болезни своей родни рассказал.

Утро пятницы оказалось мутным, сереньким – как по заказу, не так жаль уезжать. Одиннадцать дней в самый раз, чтобы получить удовольствие и не начать скучать. Тем более погода испортилась. Отпуск вышел отличным – если не считать, конечно, двух дней, когда мы сначала сидели взаперти, а потом я решила подзарядиться адреналинчиком. Хотя – по секрету! – фрирайд был безумным удовольствием. Без финального аккорда, разумеется.

Мы спустились вниз, попрощались с хозяевами гостиницы, сделали последнее селфи на диване у камина. И даже успели поймать ратрак, который полз вниз. В кабинке канатки с горы ехали мы одни. Смотреть на трассу было немного грустно.

- Может, это и правда последний раз, - вздохнула я.

Максим обнял меня за плечи.

- А может, и нет. А даже если – все равно он был классный.

Я думала, нас будет ждать все та же белая маршрутка, но у станциии одиноко чернел большой внедорожник, покрупнее Жорика. Рядом с ним стоял Вахтанг.

- Я сегодня выходной, - объяснил он, когда мы загрузили свои пожитки и сели в машину.

- И вы из-за нас ехали сюда? – мне стало не по себе: я представила, какую сумму придется отвалить за такой трансфер.

- У меня родня в Хуло. Не возражаете, если заедем на минутку?

Мы сидели сзади. Максим отвернулся к окну, но я заметила, что он зажмурился и сжал губы, словно изо всех сил пытался сдержать смех.

- Нет, конечно, - сказал он.

- Тут источник будет по пути. Лечебный. Я наберу воды. Можете тоже попить.

Ехали мы не тем путем, что в первый раз, а по каким-то зверским колдобинам и буеракам. Трясло так, что я прикусила язык. И от лечебной воды его начало щипать. Вода эта, теплая, пахнущая какой-то дрянью, текла из ржавой трубы, торчащей из расщелины в скале. Мне хватило одного глотка, а Вахтанг набрал три большие канистры.