Греческая революция и 300 спартанцев - Алексей Николаевич Кукушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот последний оборот говорил о том, что он уже принял решение следовать традиции, которую начал спартанский царь Леонид I, и всего 4 годами ранее, в 1821 году, продолжили Афанасиос Карпенисиотис, в битве при Скулени и Афанасий Дьяк в битве при Аламане. После этого, выслушав обращение Папафлессаса к предкам, маниот Воидис сказал: «пошли по своим бастионам, а если кто выживет, пусть слушает плач жен».
Не успели повстанцы разойтись по своим бастионам, как Ибрагим начал свою атаку. Папафлессас надел свой, античного стиля шлем, (еще параллель с античной Грецией и её героями) и командовал боем. Египтяне, под руководством французских офицеров, атаковали непрерывно четыре часа, но безуспешно. В полдень трубачи сыграли команду отбой, и египтяне присели перекусить. Война войной, а обед по распорядку. Была предпринята ещё одна безуспешная попытка убедить Папафлессаса идти на прорыв. После обеда египтяне дважды доходили до греческих позиций, но откатывались от ожесточенного сопротивления. Наконец Ибрагим Гибралтар бросил все свои силы на бастион Папафлессаса. Его племянник Димитрис, оставив свой бастион, бросился на выручку дяде, но Папафлессас вернул его приказом назад. Но к тому времени и во втором бастионе уже шла рукопашная. В этой рукопашной и погиб Димитрис Флессас.
Бастион Папафлессаса заполнили красные египетские мундиры. Знаменосец Папафлессаса, выживший в резне хиосец Димитрис, срывает полотнище флага, прячет его на своей груди, отламывает крест с флагштока, и с клинком в руке пробивается сквозь египетские ряды. Последним пал бастион Воидиса. Последние из защитников бросились прорываться по сухому руслу, но на выходе, их ждал батальон египетской пехоты. Лишь немногим удалось прорваться, все остальные погибли.
Османо-египтяне приступили к отрезанию ушей погибших, чтобы получить от Ибрагима Гибралтара обещанный «бакшиш». После молитвы Ибрагим лично посетил бастион Папафлессаса. По его приказу был найден обезглавленный труп Папафлессаса. Рядом с ним лежал труп безымянного французского адъютанта. Затем была найдена голова Папафлессаса. По приказу Ибрагима, голову отмыли и соединили с телом, привязав их на шесте.
Ибрагим Гибралтар обращаясь к своим офицерам, сказал: «Это действительно был способный и мужественный человек. Он бы мог оказаться нам более полезным, если бы нам удалось взять его в плен». Сцена обросла в народе такими подробностями, как поцелуй Ибрагима в лоб Папафлессаса, как признак уважения, и фразой: «если у греков много таких как он, то нам никогда их не победить». Но подобные подробности не подтверждены присутствовавшими при этой сцене французскими офицерами.
Маниаки встало в ряд Леонидовых сражений греческой нации и вызвало соответствующую мобилизацию её сил и подъём морального духа. Войну против Ибрагима Гибралтара возглавил в очередной раз только что выпущенный из тюрьмы Теодор Колокотронис.
Сражение при Маниаки лишило Ибрагима Гибралтараи его европейских советников иллюзий, что им удастся легко и быстро добиться того, что не удалось туркам и албанцам в течение четырёх лет — усмирить восставшую Грецию. Но иллюзии иллюзиями, но Ибрагим Ганнибал сумел взять Триполицу, и уже из нее посылать экспедиции во все другие уголки Пелопоннеса.
Через десять дней, 30 мая, маленькая греческая флотилия, под командованием капитана Негаса, пробилась через кольцо блокады Месолонгиона. Эскадра Миаулиса дала бои с османо-египетским флотом 31 мая и 2 и 3 июня, на выходе, из бухты Суда, в ходе которых греческий брандер сжёг египетский корвет.16 июня состоялось сражение двух флотов у мыса Малеас, на юге Пелопоннеса. Бой закончился без победителей. Османо-египетский флот высадил 23 июня подкрепление и снабжение в Наварине, а 26 июня дошёл до Патраского залива, доставил подкрепления, боеприпасы и продовольствие и приступил к своей основной задаче, блокаде Месолонгиона с моря. Но перед этим состоялась еще одна битва, а именно у Лерны 14 июня 1825 года.
Сцена из греческой войны за независимость. Картина Панайотиса Зографоса под руководством Янниса Макриянниса.
Ибрагим-паша не стал задерживаться в Триполи ни на минуту. Оставив в городе гарнизон в 4000солдат, он выступил с 6000, надеясь внезапным налетом взять Нафплион, временную столицу революционной Греции и разом решить все проблемы. 14 июня, обозревая уже с перевала Аргосскую равнину и море и вдалеке остров Идру, Ибрагим-паша заметил: «Эта маленькая Англия недолго будет ускользать от меня».
9 июня 1825 года, из Нафплиона к Триполи на помощь к Колокотронису выступили Андреас Метаксас, ставший военным министром, и Иоаннис Макрияннис. Узнав о том, что Ибрагим-паша уже в Триполи, греческий полководец Метаксас повернул назад, но Макрияннис занял позицию у мельниц Лерны с дюжиной бойцов, надеясь, что к нему подойдут подкрепления. Позиция была недалеко от побережья, и представляла собой одну каменную башню и каменную ограду. Макрияннис принялся укреплять её. Вскоре подошёл Дмитрий Ипсиланти, сумевший собрать вокруг себя 120 бойцов, Константинос Мавромихалис с 60 человек, и Хадзимихалис. Число решившихся дать бой армии Ибрагима-паши, по разным источникам, колеблется от 225 до 300 бойцов. Примечателен следующий эпизод, описанный в мемуарах Макриянниса: «Флагман французской эскадры стоял недалеко от позиции. Адмирал Риньи[245], которому было суждено в будущем возглавить французскую эскадру в Наваринском морском сражении, посетил позицию и обратился к Макрияннису со следующими словами: „Что ты тут делаешь? О какой войнес Ибрагимом ты мыслишь с этой слабой позиции?“
И ответ Макриянниса: „Наши позиции и мы сами слабы. Но силен Бог, что нас защищает. Мы испытаем нашу судьбу на этих слабых позициях. И если нас мало против чисел Ибрагима, нас успокаивает мысль что судьба греков — быть всегда в меньшинстве. С начала и до конца, в старину и ныне, все звери пытаются нас съесть, но не могут. Откусывают, но от нас что-то остается. Когда малые числом принимают решение умереть, то иногда проигрывают, но чаще побеждают. Это и есть наша сегодняшняя позиция. Испытаем нашу судьбу мы, слабые, против сильных“.
Авангард Ибрагима-паши подошёл к мельницам Лерны на рассвете 13 июня. Греки спали, но как писал Макрияннис „Я — трус и в такие минуты не сплю“. Увидев первых янычар у ограды, Макрияннис разбудил криками своих бойцов. Вскоре появился Ибрагим-паша с основными силами: 5600 пехотинцев, 600 кавалеристов и три орудия. Ибрагим-паша разделил свои силы на три колонны, окружая защитников и препятствуя подходу
