Атомная Лопата: Достучаться до Небес - Антон Чернов

— Так точно, товарищ Света!

— Выведи на дисплей.

— Слушаюсь, товарищ Света!

— Жо-о-ор, пойди, посмотри!

— Не хочу. Занят я, — ответил я.

— Ну Жорик, я тебя очень прошу!

— Я тебя тоже просил… Ладно, иду.

Подошёл, посмотрел. Честно старался не ржать, но не вышло — заржал. Дело в том, что сквозь полупрозрачное забрало шлема сверкали выпученные глаза меня. Но это ладно. Сверху, как плюмаж какой, на шлеме была башка хомяка. С зубищами, вцепившимися в шлем, с щачлами, свешивающимися на шлем. И с вытаращенными, но сосредоточенно деловитыми, просто вот один-в-один моими, по выражению, глазёнками.

Ну… да смешно, чего уж тут, действительно — чёрта с два не заржёшь. Так что Светку я простил, и даже на Бейго, сдавленно тявкающего явно со смехом — обижаться не стал.

Глава 23. Сибирский цирк

Продвигался Вездетанк медленно, но верно, гадостей пока не случалось, хомяк грел желудок, хотя сковородка… и выпученные глаза хомячьего плюмажа… Хех, ну да ладно.

Но вообще — даже удивительно выходило. Хотя Света довольно точно подметила:

— Жора, это не тут — спокойно. Сибирский лес как был страшным местом, так и остаётся. Просто ты — хороший техник… И криворукий водила, — показала она язык. — И очень, ОЧЕНЬ прочный комсомолец, мне вмятину на сковородке выпрямлять пришлось!

— Не ври, не было там вмятины! — возмутился я, что её радужное величие снисходительно проигнорировало, отмахнувшись.

— Так вот, Жора. Ты мы собирали всё, что может пригодится. У нас в Вездетанке от атомных батарей плюнуть негде!

— Не надо в Вездетанке плевать! — отметил я.

— Поддерживаю позицию товарища Жоры, товарищ Светлана! — поддакнул Мопс.

— Да тьфу на вас! — хихикнула рыжая, хорошо, что фигурально. — Я про то, Жора, что Вездетанк делался на грани возможного, из лучшего, что можно достать и придумать. И делался именно для прохождения сибирских лесов.

И, в общем, похоже, так и выходило: меня тот же хомяк, конечно, не заломал бы, при всех прочих равных. Но отвлечь, помешать — да за милую душу. И вообще — куча всякого агрессивного зверья, джунгли тропические отдыхают. Но мы их распугиваем, либо они, как моховые черви, просто не реагируют на Вездетанк. Вот и выходит довольно спокойное продвижение, потому что готовились и трудились на совесть. А если бы не это вороватая, мерзкая, коллективная, да чтоб ей нашими припасами травануться, каракатица ублюдочная — так и вообще, не покидая Вездетанка до Нижневартовска и доехали бы, просто отдыхая и расслабляясь. С управлением и Мопс прекрасно справляется, если начистоту.

Но еда, а точнее — её отсутствие, делало путешествие несколько более нервным, хотя и не сказать, чтобы критично. Но риск, конечно, не просто увеличивался — в Вездетанке его и не было толком. А именно появлялся, что не радует, но и не слишком печалит.

Ну и осматривали мы в дороге окрестности. И как способ скоротать время, и просто — интересно было. Ну и в плане пропитания присматривались — тоже ведь не последний момент. А то хомяк, конечно, жирен и вкусен, но заканчивается потихоньку.

И вот, в процессе оглядывания, в один прекрасный момент, видим мы… Жирафа! Натурального, чтоб его, жирафа! Длинная шея, рожки на голове, пятна — всё при нём! Я чуть не заорал благим матом на БАППХ, на тему, что этот саботажник бионический с моими мозгами сотворил, но вовремя остановился. Не ответит, не сможет. Да и Светка удивлённо присвистнула, и Бейго, до этого этаким ковриком растёкшийся по полу кабины привстал, удивлённо тявкнул и на дисплей вытаращился.

— Это — жираф? — полуспросил-полуутвердил я.

— Жираф, — растерянно подтвердила Светка.

— Запрашиваю инструкции: данная форма жизни предположительно не агрессивна, препятствий маршруту не оказывает. Открыть огонь? — выдал Мопс.

— Пожалуй — не надо, — пригляделся я к жирафине.

— Кстати, он явно мутировал. И Жора, он же медленный, — озвучила подруга. — Потому от треска и не убежал.

— И флегматичный. И бабочки… и вши… — растерянно констатировал я. — Ладно, всё равно мирная тварюга выходит, так что не стреляй, Мопс.

— Слушаюсь, товарищ Жора!

А жираф… Ну я, конечно, не великий жирафовед и жирафознатец, но судя по всему — изменился не слишком сильно. В плане габаритов, вроде бы, такой же, да и, кося на нас глазом, продолжал смахивать листву деревьев длинным чёрным языком. Но при этом и явно мутировал — кожа была явно роговая, несмотря на тёмные угловатые пятна. А ноги — это вообще отдельная песня. Просто какие-то костяные латы, а не ноги! То есть, видимо, защита уязвимых ходилок жирафы, но, одновременно, причина медлительности: длинношеее эти свои латные копыта еле-еле переставляло, явно лишившись возможности не только бегать, но и быстро передвигаться.

Вдобавок, на хребтине жирафа цвёл и колосился, торчал лианами и мхом травянистый холмик. Чёрт знает, вживлённый, симбиотичный или паразитический. А то и просто нашлёпка. Но в этом холмике гнездились два вида насекомых: нежно-розового цвета здоровенные бабочки, сновавшие между этим холмиком и листвой деревьев. И те самые пресловутые лосиные вши, окружавшие торс жирафа этаким облаком.

— Так, есть два интересных вопроса, на один из которых я знаю ответ, — озвучил я.

— Озвучивай, Жор.

— Первый — как это очевидно мирное, травоядное и медленное создание выжило в сибирских лесах. Ноги почти трёх метров, и в такой лютой броне, что их и ведьмедь не факт что сломает-перегрызёт. Но всё равно сожрали бы, если бы не эти насекомые.

— Мобильное логово им и защита, с учётом кислоты, наверное, от любого агрессора жирафу, — кивнула Светка.

— Да, думается мне, так и есть. Причём вши, скорее всего, это “мобильное логово” оберегают.

— А бабочки тоже что-то полезное привносят. Или просто для красоты.

— Вряд ли, но симпатичные, — признал я.

— А безответный интересный вопрос, Жора?

— Откуда в глубине Сибири, мать его, жираф?!

— Эммм… Так, погоди, дай подумать.

— Подумай, я вот тоже этим занимаюсь, — кивнул я. — Бред ведь