Сервис с летальным исходом - Нина Васина

— Это мы запросто. Исходим из варианта, что учительница пения — это вытащенная из реки Мона Кукулевская.

— Петя, прекрати, — стонет Поспелов. — Фундик знал учительницу в лицо, он ее с дела гданьских похоронщиков курирует! Это в каком году было?

— А если он соврал?

— Моне всего двадцать три!

— А если она соврала? Я уже сравнивал фотографию из архива с фотографией из паспорта Моны Кукулевской, и знаете, что я понял?

— Что? — хором спрашивают Поспелов и усатый.

— Что все это фигня. Любую белую худощавую женщину обрей налысо, нарисуй лицо, вставь линзы, и запросто выдашь за другую со схожей комплекцией. Она специально обрилась, понимаете, а вы все — шок послеродовой, лактация! Эх, были бы отпечатки пальцев в Гданьском деле, было бы чего сравнивать, а так…

— А так?.. — не выдержал молчания Поспелов.

— А нет их, нет, и все, поскольку стараниями агента конторы проходила Кашутка по тому делу как невинный свидетель. И что же мы имеем в конце? Коллеги, никогда не видевшие “Учительницу пения” в лицо, мертвы. Бильярдист в доме, и она готовит его исчезновение! А Коля Сидоркин что там делает? Попал под руку случайно, как вынужденная условность.

— Это еще что такое?

— Это специально подобранный объект для отвлечения внимания. Вот мы тут сейчас сидим с вами и голову ломаем, зачем в доме Коля Сидоркин, вместо того чтобы заниматься бильярдистом.

— Пришли данные по медсестре Климовой, — доложил дежурный у пульта прослушки. — Распечатать?

— Так скажи, — отмахивается Поспелов. — Честная, принципиальная, исполнительная, не привлекалась, не состояла?..

— Ну вот, вы сами все знаете.

— В этих данных нет сведений о ее металлическом чемоданчике?

— Есть. Среди медперсонала нашего города таких изделий имеется в наличии два штуки. Один — у медсестры Климовой, другой — у хирурга “Скорой помощи” и еще один у заместителя директора по кадрам завода “Металлист”.

— Ну вот, — стонет Поспелов, — целый город наемных убийц и чистильщиков!..

— Не нервничайте вы так. Таких чемоданов было сделано всего шесть. Вернее, заказ был на четыре, но потом замдиректора по кадрам попросил и себе такой же, сделали на всякий случай два.

— Где?! — хором крикнули Поспелов и Петя.

— Да я же вам говорю, наше это изделие, серпуховское, в мастерской завода “Металлист” сделали. А чего вы так удивляетесь? Были несколько листов самолетного сплава — титан с алюминием, что?

Я что-то не то сказал?.. Вы видели, какого качества изделие? Есть еще у нас мастера! А прокладки? Турбинная резина! А замки?

— Заказ! — стонет Поспелов, обхватив горло ладонью. — Кто делал заказ на четыре?!

— Для медиков делали, начальник санэпидем-станции заказал. Отличный мужик, кстати, раньше работал главным детским врачом района.

Поспелов смотрит на Петю. Петя смотрит на Поспелова. Смущенно улыбается, разводит руками:

— Ну вот, Кузьма Ильич, мы все с вами разгадали, а что с этим делать, ума не приложу.

— А вы, голубчик, — обращается Поспелов к дежурному за пультом, — вы откуда пришли служить в наше ведомство?

— Я техник. Работал на электротехническом заводе, на Ногинке, знаете?

— Нет, голубчик, не знаю… А вы что, всех тут знаете?

— Местных, считай, всех, я же здесь родился, а вот из управления сейчас мало кого знаю, новых прислали, кто не успеет выслужиться, а уже нагадил, всех к нам на отстой присылают. Вот, к примеру, Линькова из прокуратуры видели?

— Да… Нет, не видел я никакого Линькова, голубчик, ты посмотри, мы сейчас съемку включим, может, узнаешь кого!

ХОКА

— Ты придумала, как спрятать бильярдиста? — спросил Коля, когда мы вернулись с прогулки.

— Нет.

— А зачем тогда сказала ему бежать из этого дома?

— Он стал меня нервировать.

— Он тебе нравится?

— Нравится.

— А я?

— И ты нравишься.

— А кто тебе больше нравится?

— Из всех особей мужского пола на данный период времени? — уточняю я.

— Да, из всех! — Коля почему-то нервничает.

— Собака Чукча.

Я обнаружила, что в ванной на втором этаже скопилось дикое количество грязных пеленок. Чистые закончились еще вчера, и я порвала несколько простыней, теперь вот стою и задумчиво разглядываю всю эту кучу.

— Коля… — Я внимательно осмотрела его от гипса на ступне до двух подживающих пятен ожогов на лбу. — А как насчет тебя? Твоих чувств ко мне?

— Ладно. — Он решительно отодвигает меня плечом и протискивается к ванне. — Я постираю пеленки, хотя к моим чувствам это не имеет никакого отношения.

Он пришел с мокрыми руками на супружескую кровать, где я кормила ребенка, прилег рядом и предложил:

— Давай усыпим бильярдиста порошком, а потом похороним с помпой. В дорогом гробу, в черном костюме… — Коля мечтательно раскинул руки в стороны и закрыл глаза. — Чего искать новые методы, воспользуемся практикой тети Мадлены. Потом выроем его в полночь, ты пописаешь ему на физиономию…

Он впервые назвал ее Мадленой.

— Я не умею это делать. И порошка больше нет.

— Как это — не умеешь? Как это — нет порошка? — приподнимается Коля.

— Я отдала его следователю Поспелову. В обмен на мою косметичку.

— А почему у него оказалась твоя косметичка?

— Не у него. В моем металлическом кофре, который нашли в гараже Димы Гольтца при обыске. Моя косметичка и мой Анигура Всевидящий.

— Кто такой Дима Гольтц? — взвился Коля.

— С агентом Фундиком этот номер не пройдет. Даже если мы похороним бильярдиста, либо его сразу же выроют, либо поставят на кладбище у могилы круглосуточный пост.

— Я слышу чьи-то шаги, а ты? — потягивается Коля.

— И я слышу.

В открытую дверь спальни вбежала Сюша, волоча за собой большого тифа, взобралась на кровать и залегла между нами, тяжело дыша.

— Что? Что с тобой?

— Хока!

Пальцем она показывает на дверь. У двери затих звук чьих-то шагов. В полной тишине слышно лишь испуганное дыхание Сюшки и посапывание уснувшего маленького мальчика.

— Если это бильярдист вернулся, я его спущу с лестницы! — шепчет Коля.

Никто не входит в открытую дверь.

— Возьми детей, я пойду посмотрю, — подвигаю к Коле маленького и встаю.

Иду к двери, на цыпочках выхожу в коридор и… не верю своим глазам.

— Вы?.. Как вы сюда попали?

— Как всегда, через открытую дверь гаража, — спокойно отвечает бородатый мороженщик со свалки. — Я на чердаке сидел, поэтому вы меня не сразу услышали.

— Как вы меня нашли?.. Ах да, — я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. — Медсестра Климова…

А почему вы залезли на чердак, как вас там?.. Федор…

— Федор Максимович. На чердак я залез, так сказать, за оборудованием.

— Подзорная труба?

— Нет. Там еще была прослушивающая установка системы “каскад” с новейшими датчиками на дрожание стекла.

— Вы опоздали, — говорю я и предлагаю ему спуститься в кухню.

— Минуточку. — Федор Максимович заглядывает в открытую дверь, смотрит на кровать с детьми, удовлетворенно кивает, словно именно это он и ожидал увидеть. — Покормите меня, — просит он в кухне, осмотрев перед этим все комнаты на первом этаже. — Я видел, что вы уехали, зашел в дом, а тут был посторонний.

— Он уже ушел.

— Хорошо. Рыбу я не ем, извините, аллергия. Если бы у меня была шляпа, я бы снял ее перед вами.

— Да ладно, просто скажете потом “спасибо”…

— Кто забрал “каскад”?

— Секретные агенты. Я думала, это винтовка.

— Это винтовка, — кивает Федор Максимович. — Небольшое дополнение, и он стреляет. Только Лена об этом не знала.

— А где… это дополнение? — я с ужасом думаю, сколько еще тайников есть в доме.

— Я его сюда не приносил. Вы работаете на федеральную службу?

— Нет. Я сама по себе. Можно даже сказать, безработная.

— Вы хорошо знали Лену?

— Я ее никогда не видела.

— Если бы у меня была шляпа… Она мертва?

— По всей видимости, да.

— Ее кто-нибудь видел мертвой?

— Да.

— Так-так-так, — бормочет смешной человечек, ковыряясь в салате. — Вскрытие было?

— Нет. Полное растворение в кислоте, — меня стало раздражать его любопытство.

— А что на эту тему думает Антон Павлович?

— Кто это еще — Антон Павлович?! — повышаю я голос.

— Это муж Лены.

— Ах муж… Ничего уже не думает: после того как он ее задушил, его убили.

— Вскрытие было? Извините, это у меня рефлекторно, — смущается гость, наткнувшись на мой взгляд.

— И его тоже, по всей вероятности, растворили в кислоте. Молочный коктейль будете?

— Спасибо. Не хочу показаться назойливым, но кто же убил Антона Павловича?

— Да какая вам разница?!

— Вы не понимаете, полгода назад мне пришлось в корне изменить свою жизнь. Я прятался больше семи месяцев, а вы говорите — какая разница. Если Леночка мертва, если она… действительно мертва, я могу вернуться к нормальному образу жизни…