В оковах льда - Карен Монинг

— Она очень мощная. Работает лучше плоти Невидимых. Несколько капель в рот и… — Он разворачивается и улыбается мне. Я задумываюсь. На его лице проступают подкожные тату, затеняя выпуклости и впадинки, осложняя угадывание, что означает изгиб его губ, — у меня вопрос получше: ты бы предпочла умереть?

Для меня ответить на него проще простого. Я бы никогда не выбрала это. Ни при каких обстоятельствах. Я готова выживать любой ценой. Всегда.

— Нет. Спасибо, чувак, за кровь. Во всех смыслах. — Очень не хочу признавать эту следующую часть, но вполне уверена — что так правильно: — Ты спас мне жизнь. Я не забуду. — Я улыбаюсь ему в ответ, а потом просто сижу там, пытаясь, не разинуть от удивления рот на его реакцию. Он полностью преображается, и я вижу Горца, которым он был. Его глаза становятся карими и озорными, и он выглядит как парень из колледжа, будто и не менялся; татуировки отступают с его лица. Мышцы расслабляются, разглаживаются, и внезапно его тело начинает выглядеть более человеческим.

Он бросает мне шоколадный батончик. Я ловлю его, разрываю обертку, вгрызаюсь и громко жую, начиная планировать, как вернуть меч. Я знаю Джейни. Он понимает, что если я выживу, то приду за ним, таким образом, он заберет его куда подальше, где, по его мнению, я не смогу до него добраться. Он не захочет попусту отвлекать слишком многих своих людей на его охрану, потому что они нужны ему, сражающиеся на улицах. Я трачу пару секунд на попытку допетрить, где бы он его сныкал, затем понимаю, что не имею ни малейших соображений по этому поводу. Все, что мне остается — шпионить и следовать за ним к тем местам, где он содержит пойманных Эльфов, чтобы потом с ними покончить. Не может же он быть настолько глуп, что бы действительно думать, будто в состоянии его удержать!

— Погоди, я раздобуду тебе одежду, — говорит Кристиан.

Он галопом уносится, плавно переставляя длинные ноги, а не скользя, как делают другие принцы. В противоположном углу комнаты он зарывается в шкаф и возвращается с фланелевой пижамой — штанами на завязках и огромным кремовым рыбацким свитером.

Я одеваюсь под одеялом, крепко завязав на талии шнурки штанов, и не менее ста раз закатав штанины и рукава. Потом бросает мне пару свернутых в клубок носков и направляется к кухне. Я сижу, все еще отвлеченная размышлениями о Джейни, поэтому не успеваю их поймать. Они пролетают мимо меня, ударяются о стену и падают в зазор между стеной и кроватью. Я перекатываюсь, протягиваю руку и начинаю шарить в поиске носков.

Через секунду приходит озарение, чего коснулась моя рука.

Волосы. Ведущие к голове. В узком проеме между кроватью и стеной лежит голова. Я замираю от ужаса и отвращения.

Затем отдергиваю руку и просто сижу, глотая вопль ужаса, стараясь не издать ни звука, потом смотрю через плечо на него. Он бубнит себе под нос какую-то странную песенку, похожую на мотивы в «Честере», и исчезает в огромной кладовой с запасами продовольствия.

Я заставляю себя вернуться и снова и пошарить рукой, не отрывая глаз от двери в кладовую.

— Я голодная, Кристиан, — кричу я. Когда он отзывается, я точнее стараюсь определить, насколько велика кладовая и как далеко он в нее углубился. Сколько у меня есть времени разобраться, что тут происходит.

К голове прикреплена шея, а к ней, естественно, тело. Оно обнажено, это женщина, человек. Она уже в стадии трупного окоченения и холодна как лед.

Я едва дышу. Слышу, как на полках передвигают коробки.

— Извини, девушка, погодь пару секунд и раздобуду тебе еще. Думал, что у меня тут завалялись Сникерсы, но пока нарыл только Миндальную Радость[53].

Я выдергиваю оттуда руку и отползаю обратно на середину кровати, и когда отвечаю, стараюсь звучать расслабленно и весело:

—  Ага, ищи-ищи. Знаешь, я не могу жить без Сникерсов.

Шуршание коробок прекращается:

— Девушка, что-то не так?

Так, только трупак мертвой тетки, заткнутой между кроватью Кристиана и стеной. В обычной ситуации я бы сказала, что еще как не так, и меня реально так и подмывает это сказать, но сейчас я в квартире убийцы, на мне его пижама, я босиком и безоружна. У меня нет убивающего Фейри меча, потому что этот урод Джейни его отобрал, так что я не тороплюсь этого делать.

Ни за что не выдам ему своего состояния. Моя речь была совершенно четкой:

— Да нет, ничего. Просто умираю с голодухи! — Еще одна безупречная ложь. Может, я и нечасто лгу, но весьма в этом хороша, как и большинстве остальных вещей.

Он выходит из кладовой и смотрит на меня. Горец исчез. Теперь на его месте настоящий Принц Невидимых, переливающиеся зрачки окрасились алым:

— А, девушка, так значит, Мак тебе так и не сказала, да?

— Не сказала чего?

— Дэни, дорогая, я ходячий детектор лжи.

— Вот не надо.

— Это врожденное, наподобие твоего дара ши-видения.

— Который я собираюсь использовать, чтобы пнуть твою задницу отсюда и аж до следующей недели.

— И это было одной большой, ебаной ложью. Ты нашла ее, не так ли? Так и знал, что следовало ее убрать. Но ты была уже здесь, и истекала кровью так, что я вынужден был спихнуть ее за кровать. Твое спасение было превыше всего.

— Значит, ты спихнул ее за кровать и думал, что я не замечу? Ты забил ее в щель! — Мои руки сжаты в кулаки. Позор ему. Мертвая и выброшенная, как использованный презерватив. Если бы я поймала носки, то никогда бы не узнала об этом. И ушла бы, думая, что Кристиан, хоть и зло, зато классный чувак, потому что спас мою задницу, и ни каким боком бы даже не подозревала, что провалялась в постели, одевалась и даже перекусила рядом со спрятанной не более чем в метре от меня, мертвячкой. — Черт, чувак, ты — реально больной.

— Ох, Дэни, любимая, — произносит он, скользя в сторону кровати, — ты даже не представляешь, насколько права.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ.

Я остаюсь один[54]

Я, не раздумывая, перехожу в стоп-кадр, даже предварительно не сверившись с ментальной картой-сеткой. Надеюсь, разнесу здесь все, главное только не вырубиться при этом в процессе, потому что у меня такое чувство, что если так выйдет, я очнусь привязанной к раме кровати с безумным экс-Горцем, серьезно настроенным сотворить со мной нечто совсем нехорошее.

Если он может просеиваться — я труп.

Я добралась до двери, но он уже передо мной, расставив руки и низко пригнувшись, словно собираясь броситься на меня и сбить с ног. Его лицо искажено яростью, калейдоскопические татуировки извиваются под его кожей. Глаза полны чернотой. Единственное, чего не хватает для полной картины Принца Невидимых — сияющий торк на шее и раскрывшиеся в готовности раздавить меня в смертельном объятии огромные черные крылья. Я отчаянно пячусь, и он нападает.