Убей или умри! Оскал «Тигра» - Юрий Стукалин

Молодой унтер–офицер снова на мгновение выглянул из люка и с благодарностью помахал мне ладонью.

Ланге переключил передачу, быстро сдал назад и минутой позже лихо объехал «пантеру». Зигель к тому времени уже развернул башню. Мы снова были в строю и вступили в бой.

Русские на удивление быстро очухались после такого массированного огня. Я, честно говоря, не ожидал от них подобной прыти. Либо наша авиация и артиллерия не принесли им существенного ущерба, либо иваны успели подтянуть резервы. Мы не знали, сколько их там и какие силы нам противостоят, — сведения разведки были весьма противоречивы. Зато мы, о чем я давно догадался, стянули сюда все, что можно.

Несколько дней назад нашу роту выдвинули на марш без объяснения задачи. Танки под завязку заполнили горючим да еще выделили дополнительные канистры с бензином, которые ребята закрепили на броне. Горючки хватило бы добраться до Москвы, и мы недоумевали, куда нас отправляют. Сухой паек выдали на несколько суток. Все это выглядело весьма странным.

Позже мы поняли, чего от нас хотело командование. Наши танки колонной двигались по дороге, параллельной линии фронта. Дальше мы заезжали в лес, а потом через буреломы возвращались обратно на дорогу. И так целых два дня. Оказывается, мы жгли бензин, чтобы сбить с толку русскую разведку. Целый день мы уродовали танки по лесным оврагам, чтобы враг думал, будто все новые и новые колонны «тигров» прибывают на позиции. Не знаю, удалось ли дезориентировать русских этим маневром, но утомились мы жутко. Ланге ругался на чем свет стоит, и даже увеличенный сухой паек не смог поднять ему настроения. Зато Зигель умудрился выспаться, и ничто не могло ему помешать.

Ходили слухи, что заводы не успевают поставить в войска необходимое количество бронетехники, а как раз от нее во многом зависел успех всей операции. Якобы именно по этой причине так долго откладывалось начало наступления. Командование все поставило на карту, и наше «путешествие по кругу» могло способствовать победе, добавив неуверенности русским военачальникам. Ведь сомневающийся в своих силах враг уже наполовину побежден. Не знаю, прибавили ли наши маневры неуверенности иванам, но нам — точно. Помню, что даже обычно немногословный Херманн тогда буркнул себе под нос:

— Если мы сейчас проиграем, нам всем конец…

Наш «тигр» шел на предельной скорости. Связь с другими танками снова была отвратительной, ориентироваться приходилось по головным машинам. «Пантеры» вообще в эфире почти не появлялись, что было дурным знаком. Из–за плохой связи танки местами двигались гуськом, и если какая–нибудь машина случайно забирала в сторону, за ней увязывались идущие следом.

Краем глаза я зафиксировал вспышку. Русская противотанковая пушка! Они неплохо ее замаскировали. Если бы не поторопились с выстрелом и подпустили нас ближе, могли задать нам отменную трепку. Выстрел демаскировал орудие.

— Пушка на два часа, пятьсот метров! — закричал я.

Томас быстро развернул башню в нужном направлении. Снаряд уже был в стволе, молодчина Шварц никогда не зевал. Спуск у пушки электрический, достаточно легонько нажать на кнопку. Танк остановился, и Зигель надавил на спуск. Раздался выстрел.

Я прильнул к биноклю и скривился — мы промахнулись.

— Еще!

Грянул второй выстрел. Теперь мы попали. Орудие перевернулось, а расчет можно было собирать по кусочкам. Что ж, одной опасностью меньше!

Неожиданно моим глазам предстала странная картина. Я едва не разинул рот от удивления, настолько был поражен действиями иванов. Вдоль линии нашего наступления на большой скорости друг за другом мчались два русских грузовика. Они подскакивали на кочках, и казалось, вот–вот развалятся на части. Русские очень торопились, но было совсем непонятно, куда и зачем. Я бы понял, если бы они двигались от нас, улепетывая или даже если бы самоубийственно ехали на нас. От русских можно всего ожидать. Но поперек! Вызывать огонь на себя!? Глупо. Снарядов у нас на всех хватит…

Вдруг грузовики резко остановились, из кузовов выскочили солдаты и принялись что–то быстро сгружать на землю. Спустя минуту они так же споро заскочили обратно, и грузовики рванули с места. Через метров пятьдесят процедура повторились и еще через пятьдесят.

И тут до меня дошло!

— Мины! Они минируют поле! Передайте всем машинам! Огонь!

От наглости русских я несколько опешил. Что же это за солдаты такие? Ведь надо быть глупцом либо безумцем, чтобы решиться на такое! Минировать внаглую поле прямо перед наступающей армадой вражеских танков. Может, это смертники из штрафбата, не знаю. В любом случае, следовало отдать должное их храбрости.

Зигель навел ствол на один из грузовиков, и я скомандовал:

— Огонь!

Сразу несколько танков дало залп по грузовикам. Кто был точнее, неважно, но от прямого попадания одна из машин разлетелась на моих глазах. Находившиеся в кузове бойцы огненными факелами полетели в разные стороны. Второй грузовик, петляя, ринулся прочь от нас в сторону своих и, растворившись в клубах дыма, безнаказанно улизнул.

— Они либо сумасшедшие, либо отчаянные храбрецы, — раздался голос механика–водителя.

— Это в принципе одно и то же, — подытожил Шварц.

— Ланге, смотри не напорись на их «гостинцы», — приказал я, придерживая рукой ларингофон.

— Слушаюсь.

Господи, с кем мы воюем!? Я не переставал удивляться русским и их методам ведения войны с самого начала Восточной кампании. Немудрено, что мы уже два года сражаемся с ними и конца этому не видно.

ГЛАВА 3

Несмотря на то что мы спугнули русских саперов, два танка и одна САУ подорвались на минах. САУ была выведена из стоя, а танки лишь повредили гусеницы. Экипажам не позавидуешь — менять траки в боевых условиях под шквальным огнем противника задача не из легких.

Русская артиллерия вдруг смолкла, и на нас выдвинулись русские танки: «тридцатьчетверки», несколько KB и совсем устаревшие Т–26 и Т–70. Они быстро приближались, но были еще довольно далеко, чтобы причинить нам вред. Мы же вполне могли их достать.

Ланге затормозил, остановил танк. Пока гренадеры спрыгивали с нашей брони, Зигель навел пушку на первую цель. Громыхнул выстрел, взрыв взметнул землю возле «тридцатьчетверки», не задев ее. Промах! Пока Шварц заряжал следующий бронебойный снаряд, русский танк скрылся в стелющемся по равнине густом черном дыму и исчез из поля зрения. Но я не винил Зигеля — вести огонь по Т–34 всегда сложно, слишком это быстрый и маневренный танк.

Здесь, на ровной поверхности, нашим «тиграм» не было равных. Наша пушка с дальнобойностью в две тысячи метров против русской, не способной поразить нас с дистанции свыше пятисот. Наша задача была довольно простой — уничтожить противника, пока он не приблизился к нам ближе пятисот метров.