Шаг во времени - Энн Бэрбор

Вскоре Аш остановил экипаж у знаменитой кондитерской, сходил в нее и вынес оттуда две порции мороженого. Они уселись рядом на скамье коляски под кроной одного из деревьев площади Баркли-сквер и принялись лакомиться.

– Я очень благодарна вам за то, что свозили меня на выставку мраморов, – сказала Аманда. – За эту неделю вы перевыполнили все нормы предупредительности к невесте.

– Еще бы! – с готовностью согласился Аш. – Не представляю себе другого человека моего круга, который бы так угодливо мотался по всему Лондону, словно самый настоящий ротозей. Сначала – зверинец в Тауэре, потом – Египетский зал и еще – Вестминстерское аббатство. Я уже чуть не доехал до дворца Хэмптон Корт, и только благодаря непоколебимому чувству долга...

– Хорошо, хорошо, – запротестовала Аманда, воздев руки, – я предельно благодарна вам за ваши одолжения.

Аш вдруг потянулся к ее щеке и бережно убрал выбившуюся прядь волос.

– Дорогая, мне самому это было приятно, – сказал он совершенно серьезно, – потому что «синий чулок» мне нравится гораздо больше, чем та пустоголовая бабочка, которой вы мне раньше казались. Не понимаю, почему я так заблуждался. Или вы просто притворялись?

Тронутая, Аманда с напускной шутливостью сказала:

– Просто вам, сэр, вечно было недосуг узнать меня по-настоящему. А я всегда была такой, как теперь, – и это, как она сама понимала, было совершеннейшей правдой, лишь в известном ей одной смысле, но в конкретном случае – полной неправдой. Из Бельгии продолжали поступать неутешительные известия, и через пару дней, в воскресенье после полудня мрачный Джереми опять пригласил к себе Аша. В дверях его встретила Аманда, а Джереми, заспешивший из своего кабинета, на ходу выкрикнул безо всякого предисловия:

– Веллингтон уже движется навстречу своему поражению!

– Как это? – воскликнул Аш.

– Поток новостей не прекращается с утра. Пруссаки застряли где-то вдали от места столкновения Веллингтона и Бонн. Бонн довел до конца один из своих блистательных ударов и отбросил Веллингтна за реку Самбра.

– Говорите, Веллингтон отступил?

– Нет, тупица вы этакий, я говорю, что ваш драгоценный Веллингтон разбит, понес большие потери в пехоте, коннице и артиллерии. И нам следовало знать, – закончил он горько, – что он не может победить в открытом сражении с Наполеоном.

– А откуда вы все это знаете?

– Об этом знает весь Сити. И сейчас Бонапарт уже в Брюсселе, диктует свои условия.

Аманда, заметив, как от слов Джереми побледнел Аш, взяла его за руку и почувствовала, как его пальцы стиснули ее ладонь.

– В Сити всеобщая паника, – продолжал Джереми. – Брокеры носятся, как угорелые, стараясь продать ценные бумаги, я тоже продаю. Одному Богу известно сколько я на этом теряю, но у меня много других дел, поэтому я-то переживу этот бум. А вам, молодой человек, советую, – и он ткнул пальцем в галстук Аша, – продать все, что у вас там имеется. Можете воспользоваться услугами моего маклера, Глайдингза, он сумеет сбыть по высшей цене, – и подтолкнул Аша к выходу. – Поезжайте туда. Если будете медлить, с вами случится беда.

Аш спокойно снял его руку со своего рукава и покачал головой:

– Я еще не решил продавать, мистер Бридж. А если решу, то у меня есть свой человек для таких операций.

– Ну и дурак же вы! – заорал Джереми. – Неужели не понимаете, что творится?

– Полагаю, что это вы не понимаете, – ответил холодно Аш. – Тем не менее, обещаю серьезно обдумать ваш совет, – он отвернулся, собираясь уйти, а Джереми, пробормотав пару неразборчивых фраз, закричал ему вслед:

– Тогда не рассчитывайте, что я буду спасать ваши гроши, Ашиндон! – и потрясая руками над головой, он развернулся и бросился к своему кабинету.

Аманда пошла за Ашем, не выпуская его руки.

– Что вы думаете предпринять? – спокойно спросила она, и в ответ он улыбнулся как-то виновато.

– Вопреки тому, что я сказал вашему отцу, думаю, надо продавать. По-прежнему верю в Веллингтона, но не имею права рисковать и потерять все. Отец ваш обещал восстановить мой... наш дом, но я намерен справиться самостоятельно за счет своих средств. От одной мысли, что я вечно буду обязан этому человеку... Простите, Аманда, что я так говорю о вашем отце, но... – он сжал губы, и Аманде очень захотелось погладить его по окаменевшей щеке.

– Не надо продавать, Аш, – прошептала она осипшим от напряжения голосом. – Веллингтон уже побеждает. Уверяю вас, через пару дней Наполеон будет драпать к Парижу, как побитая собака, поджав хвост, – от этих слов лицо Аша немного оттаяло.

– Ваш патриотизм достоин похвалы, дорогая, но в данный момент вы судите о вещах, в которых ничего не смыслите. – И он надел слегка набекрень свой касторовый цилиндр с лихо загнутыми полями. – Поеду спасать свои... э-э... гроши, – сказал он с наигранной веселостью, нелегко давшейся ему.

– Нет! – выкрикнула Аманда, вцепившись ему в рукав и почти теряя рассудок от путаницы противоречивых соображений, что вихрем неслись в ее голове. «Боже, если бы было время подумать!» И вдруг в единое мгновение собралась и приняла решение. – Ни в коем случае не продавайте государственные облигации! – Аш хотел было возразить, но она торопливо проговорила: – Я должна вам сказать кое-что секретное.

Аш раздраженно вырвал свою руку:

– Аманда, мне сейчас некогда заниматься беседами на личные темы.

– Аш, это чрезвычайно важно. Подождите здесь минуту! – она бросилась наверх в свою спальню и через пару минут вернулась в накидке и шляпке. – А теперь, – сказала она, еле переводя дух, – везите меня в какое-нибудь тихое место, где нам никто не помешает поговорить.

Аш хотел что-то сказать, но, заглянув ей в глаза, сдержался и молча вывел ее из дому. Спустя минут пятнадцать он повернул свою коляску в Грин-парк и поехал по той заросшей дорожке, где они беседовали в первый день пребывания Аманды Лондоне времен Регентства.

– Это место хорошо во всех отношениях. Ну, так в чем же дело, Аманда? У меня, действительно, мало свободного времени.

Аманда судорожно втянула в себя воздух.

– Аш, вы неоднократно высказывались по поводу перемен, которые произошли со мною, как вы считаете, со времени... того неприятного случая в часовне Гросвенор.

– Да, – ответил он с нескрываемым нетерпением в голосе.

– И тому есть причины, – сказала Аманда и немного помедлила. – Ваше сиятельство, граф Ашиндон, позвольте представиться: меня зовут Аманда Маговерн и родилась я... то есть я буду рождена в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году...

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Аш в шоке долго и пристально смотрел на нее широко открытыми глазами. И наконец, взяв ее за руку, сказал: