Зачем нам враги - Юлия Остапенко

С этой мыслью он шагнул в черный провал.

Провал оказался нишей, которую разделяла надвое деревянная дверь. А за дверью Натан обнаружил маленькое, в пару шагов, углубление. Там стояла походная кровать и горела масляная лампа — Стэйси как раз зажигала ее, сидя на корточках спиной к двери, когда Натан вошел. Он помнил, что она никогда ни к кому не боялась поворачиваться спиной. И не только потому, что свято верила в действенность законов чести, — хотя и поэтому тоже. Просто Натан сомневался, что кто-нибудь из тех, кто пытался напасть на Сколопендру со спины, увидел следующий рассвет.

— Ну а теперь говори, сколько вас тут и что это значит, демоны вас разорви! — развернувшись, вдруг в сердцах выпалила Стэйси.

Натан на миг застыл, ошеломленный не столько вопросом, сколько затаенным страхом, звучавшим в ее голосе. Стэйси — боится? Вот это да... Значит, есть чего.

— О чем ты говоришь?

Она села на кровать, подперла голову руками и угрюмо уставилась на него снизу вверх.

— Полно, Натан. Хватит. Я велела парням сохранить тебе жизнь только потому, что хочу знать, что вы задумали. Неужели в Калардине и впрямь все настолько плохо?

— Можешь не верить, но я правда не понимаю, о чем ты.

Он легко выдержал впившийся в него взгляд желтого глаза. Стэйси была безумна, и с ума ее свели представления о том, что правильно, а что нет, поэтому единственная возможность поладить с ней заключалась в том, чтобы говорить правду. Он уже один раз ей солгал, выдав Рослин за свою дочь, но сейчас чувствовал себя абсолютно спокойно.

— Я не верю в совпадения, — вполголоса проговорила она. — Я пришла в эту страну десять лет назад и ни разу не встречала здесь калардинских бражелей. А сейчас прете, как дурики под перо, и это свин знает что за хрень.

Она так разволновалась, что перешла на жаргон — и Натану это не казалось хорошим признаком.

— Хочешь сказать, ты видела здесь еще кого-то из наших? — сказал он, не поддержав ее инициативы и надеясь таким образом ее немного успокоить.

Он не прогадал — Стэйси сразу сникла, потом сердито тряхнула коротко стриженной головой.

— Это моя земля, Натан. У меня договоры с местными властями, начиная от сельских старост и заканчивая начальниками гарнизонов: я делаю что хочу, но больше никому этого не позволяю. Поэтому никто, кроме моих ребят, не смеет бесчинствовать на дорогах и грабить народ в трактирах.

— Я не знал, — коротко ответил Натан. — Мне были нужны деньги. Я не умею добывать их иначе. Ты хочешь, чтобы я вернул тебе то, что мне досталось? Тогда ты позволишь мне уйти?

Стэйси вонзила в него свой бешеный взгляд.

— Вот в этом вся ваша калардинская гниль! — выплюнула она. — Знатный бражель никогда не отберет у собрата кровью нажитый дувал. На это только вы, варьяты, и способны!

Она говорила быстро и горячо, путая жаргонные слова с обычными, — Натан прожил с ней бок о бок около года, но никогда не видел такой взволнованной. Из всего сказанного ею он понял только одно: на землях Стэйси недавно появился кто-то еще из калардинских бандитов, возможно, даже какой-то их общий знакомый, раз она заподозрила связь, и это приводило ее в панику. Договор с местными властями... похоже, он дорого ей дался, раз она так боялась малейшего соперничества.

— Стэйси, кого ты видела? — спросил Натан.

И тут же вспомнил — слишком поздно, правда, — как она ненавидит свое имя. Мягкое, нежное, больше подходящее пастушке, а не крепкой разбойнице, способной одной рукой скрутить в бараний рог здорового мужика. Впрочем, прозвище, которое, Натан подозревал, она придумала себе сама, подходило ей не больше. Сколопендра животное хоть и гадкое, но проворное и юркое, чего самой Стэйси всегда не хватало — она была слишком тяжеловесна и прямолинейна... но, правда, тоже предпочитала песчаник. Разве что это их роднило.

На сей раз она спустила ему обращение по имени — видимо, была слишком погружена в свои тревоги.

— Да тут одна... — как будто неохотно проговорила она, не глядя на него. — Может, ты слыхал о ней. Одноглазой Аманитой ее у вас звали.

Внутри у Натана все скрутилось комом — и вдруг захотелось вернуться в трактир, в тот миг, когда Рослин заявила, что у них кончаются деньги, и дать ей пощечину. А потом сказать: «Заткнись и прекрати пороть чушь».

— Ты ее... видела? — хрипло спросил он.

— Не я. Ребята мои. Недалеко отсюда, близ Тарнаса. Так ты знал ее?

— Ее все знали, — с деревянной улыбкой сказал Натан. — Ты давно из Калардина уехала, да?

— Давно. И все равно о ней... слыхала. Она, правда, всего лишь воровка. Так говорят. Но мне здесь сейчас ловкая воровка может наделать больше бед, чем целая банда. Особенно если проберется в местный гарнизон, а она как раз этим и промышляет, верно?

Верно, подумал Натан. В гарнизоны, замки, дворцы... Даже в лощеные хоромы эльфийских принцев, которые очень не любят обнаруживать себя обманутыми. Там, где тебе, Стэйси, никогда не бывать, хоть ты тоже одноглазая.

— Она правда одноглазая? — будто услышав его мысли, тихо спросила Стэйси.

— Да уж не меньше, чем ты, — неуклюже сострил Натан. Стэйси выругалась.

— Ну и зачем мне это сейчас нужно, а? Тут же пойдет слух, что Сколопендра на старости лет еще и карманницей сделаться решила! Кто поверит, что нас две?!

Кто угодно. Любой, видевший тебя и видевший ее. Она и одноглазая — красавица, какой тебе никогда не стать, хоть ты наизнанку вывернись.

Могу спорить, она такая осталась даже мертвой.

Проклятие, подумал Натан, но ведь я же сам видел, как ее повесили, я видел алую дыру на месте ее глаза рядом со вторым, остекленевшим и пустым, когда с него слетела черная повязка... Видел ее белые пальцы, повисшие вдоль тела... пальцы, которые меня так ласкали... один только раз... так, как больше не ласкал никто, никогда...

Я видел это. Она была мертва. Она все еще мертва, я уверен.

И что бы ты сказала, Стэйси, если бы узнала, что и это не может меня остановить?

— Те, кто ее видел... ты им можешь доверять?

— Как себе.

— Когда это было?

— Не все ли равно? — с досадой проговорила Сколопендра и посмотрела на него. — Лучше ты мне объясни, какого рожна вы оба оказываетесь здесь почти одновременно? Я слышала, что Калардин вот-вот захватят то ли тальварды, то ли эльфы. И что, вся ваша шушера ринется сюда, будто тараканы из горящей избы? Прямо говори, как есть. Я должна быть готова.

Натан с трудом сдержал улыбку. Она говорила так сердито... так беспомощно. Она создала тут свое маленькое королевство, подданные которого ей преданны, и это все, что у нее есть. А защитить свое королевство она не сможет — войска Тальварда могут терпеть меньшее зло, но вряд ли они допустят войны банд на своей земле. И Стэйси прекрасно это понимает. Потому так и кидается на каждого бандита-одиночку, вздумавшего обчистить карманы неосторожных путников. Одиночку можно убить, выполнив свою часть соглашения с властями, но если таких одиночек наберется хотя бы пара десятков...