Солнышко мое - Виктория Анатольевна Дунайцева

— Жень, так может это похоть.

— Слово-то какое некрасивое. Нет, Надя, это просто любовь, — сказала Женька и закружила по тротуару, широко расставляя руки и ловя ртом падающие снежинки.

— Мы с ним встречаемся постоянно. И в интимном плане у нас все хорошо, в отличии от Пашки. Понимаешь?

— Мозгами понимаю, но как-то все это грустно.

— Надя, я тоже долго думала про это. С одной стороны я предаю Пашку, а с другой? Жизнь-то у нас одна. И если я буду хоронить свое счастье живя с нелюбимым, то получается, что я предаю саму себя. Вся моя жизнь протестует против этого. А если я буду жить для любви и себя, значит моя жизнь будет счастливой.

— А что подумают люди, не прошло и года, а вы уже разбежались.

— А что мне люди. Нельзя оглядываться на людей. В первую очередь нужно думать о себе. Я решила после нового года предложить Пашке развестись. Он согласится, я знаю, он хороший. Только есть еще одно «но», я беременна.

— От кого?

— От Пашки, конечно. Но я ему ничего не хочу говорить, пусть думает, что это не его ребенок. Димка не возражает и готов усыновить или удочерить моего малыша. Разведусь, поживем немного вместе с ним, по обвыкнемся, а ближе к родам, распишемся.

— Бедный Пашка, — только и смогла сказать Надя. Сначала она лишила его сына, а теперь Женька делает тоже самое. — А срок-то у тебя какой?

— Да полтора месяца всего, но я уже встала на учет в женскую консультацию и точно знаю, что у меня будет малыш.

— Эх Женька, Женька, гулящая ты женщина, — сказала с горечью Надя.

— Чья бы корова мычала, — задорно сказала та в ответ.

Юлька

Юлька вернулась домой первого января под вечер. На улице все также падал пушистый белый снег, однако на сердце у девушки лежала тревога. От чего ей было так тревожно на душе она не понимала. Казалось, праздник прошел в кругу старых друзей, погода отличная, живи и радуйся, но что-то мешало ей полностью расслабиться.

На работу девушке нужно было выходить третьего января и она планировала весь следующий день посвятить себе любимой. Александр уехал со своей женой к родственникам в Ленинград и раньше пятнадцатого января к ней приезжать не планировал.

В последнее время Юльку стали напрягать их непонятные отношения. На первый взгляд ее все устраивало. Ей нравился сам Александр и его красивые ухаживания. Каждую встречу он был оригинален, организовывал что-то новое, и необычное, что приводило девушку в восторг.

Приходя с ним в очередной ресторан, Юлька видела жадные завистливые взгляды женщин, которые с вожделением смотрели на ее спутника. В этот момент Юлька гордо задирала носик и шествовала по залу под ручку с Александром, показывая завистницам кто хозяин положения.

Однако, не все было так хорошо, как казалось со стороны. Юлька хотела большего. Однако Александр не желал ничего менять. Его устраивала его жена, к которой он всегда возвращался по ночам и она, Юлька, в качестве любовницы. Серьезных отношений с ней он не хотел. А Юльке нужно было ощущать себя нужной. Ей хотелось простого человеческого тепла, чтобы в любое время прижиматься к телу любимого тебе человека и чувствовать ответное тепло.

Несколько раз Юлька пыталась поговорить об этом с Александром, после чего он замыкался в себе и пропадал на несколько недель. Юлька, переживала и даже плакала, но сама ему не звонила. Потом Александр возвращался и в их жизни снова ничего не менялось.

Когда зазвонил телефон она сидела на подоконнике и размышляла о своей неустроенной жизни. От звонка у Юльки сразу заныло сердце. Она не хотела брать трубку, но понимала, что ее нехорошие ощущения всего лишь глупости и предрассудки. Досчитав до десяти, Юля решительно спрыгнула с подоконника и сняла трубку.

— Алло, — прокричала она в неизвестность.

— Привет малышка, — услышала Юля неизвестный ей мужской голос. — Это я, твоя совесть.

— Что вам нужно? — не отвечая на шутки мужчины спросила Юля. Она уже догадалась, что это именно тот тип, который запугивал ее на деловой встрече.

— Записывай адрес. Жду тебя сегодня в своем доме на Ленинградском шоссе.

— У меня нет машины.

— Ничего, возьмешь такси.

— Нестись через всю Москву на ночь глядя, не имею желания.

— А придется, детка. Твой Сашка зашел слишком далеко. Он очень много раздобыл информации обо мне. И для него это может кончиться большими неприятностями.

— О чем вы говорите, я не понимаю Вас, — сказала Юлька, а в душе у нее все оборвалось.

— Все ты понимаешь, малышка. Хочешь спасти ему жизнь, приезжай. Адрес ты уже знаешь. Жду.

И трубку положили. Юлька сползла на пол, обхватила себя руками и заплакала. Она плакала о своей неустроенной жизни, о Сашке, который втянул ее в какую-то нехорошую историю, а сам в это время находился за тысячу верст от нее со своей якобы нелюбимой женой. Ей страшно было за самого Александра, который возомнил себя богом, и, начал играть в игрушки со своей собственной смертью.

Наплакавшись вдоволь, Юлька приняла ванну, привела себя в порядок, вызвала такси и отправилась по указанному адресу. По дороге она решила, что больше не будет зависеть от чьих-то прихотей, а начнет строить свой независимый мир, в котором она сама будет хозяйкой положения. После принятия этого решения ей сразу стало легче.

Дом располагался на достаточно большом расстоянии от близлежащих строений. За высоким деревянным забором возвышался двухэтажный кирпичный особняк. В окнах горел успокаивающий теплый свет. Увиденная Юлькой картинка вызывала доверие. Дом выглядел безопасно.

Юлька расплатилась с водителем, добавив чуть больше положенного и попросила его подъехать по этому адресу часа через четыре.

— Вам не трудно подъехать сюда часам к четырем утра и подождать меня до шести, — сказала она водителю — Если и к этому времени меня не будет, вызывайте милицию. Все расходы и неудобства я вам обязательно компенсирую.

— Куда ж ты лезешь, голубка? — спросил ее пожилой таксист.

— Так надо, дядя, — жестко сказала Юлька и смело шагнула в неизвестность.

Их было трое. Они были сильно пьяны и бурно отреагировали на ее появление.

— Явилась, молодец, — сказал хозяин дома. Он был одет в белую рубашку и дорогие синие брюки.

Юля хорошо изучила ткани, которые выпускала современная советская промышленность. Эта ткань и фасон брюк были явно заграничные.

«Господи, о чем я думаю», — одернула себя девушка и огляделась. В прихожей стояла большая вешалка и пуфик. Девушка вернулась к выходу, скинула свою