Аламут - Владимир Бартол

Как забилось его сердце, когда отец отправил его в Аламут, чтобы он поступил на службу к Сайидуне! Он слышал, что этот человек был святым и что многие люди считали его пророком. С самого начала что-то подсказывало ему: вот твой аль-Махди, вот тот, кого ты ждал, кому ты жаждал служить. Но почему никто не видел его? Почему он не посвятил их в федаины? Почему он выбрал своим посредником того беззубого старика, который больше походил на старуху, чем на мужчину и воина? До сих пор, до этого момента, ему и в голову не приходило сомневаться в том, что Сайидуна действительно находится в замке. В этот миг озарения его охватил ужас при мысли о том, что, возможно, он живет в заблуждении и Хасан ибн Саббах вовсе не в Аламуте, или его уже нет в живых. В таком случае во главе исмаилитов стоял бы Абу Али, и все члены совета и командиры имели бы с ним какое-то тайное соглашение. Абу Али - пророк? Нет, такой человек, как он, не может, не должен быть пророком! Может быть, они придумали Сайидуну, невидимого и неслышимого, именно для этого, чтобы не оттолкнуть верующих. Ведь кто захочет признать Абу Али верховным главнокомандующим исмаилитов?

Замок таил в себе великую тайну, и он это чувствовал. Ночью, в эту ночь, она стала тревожить его как никогда раньше. Будет ли ему когда-нибудь предоставлена возможность снять с нее завесу, посмотреть ей в лицо? Увидит ли он когда-нибудь настоящего, живого Саидуну?

Он услышал стук лошадиных копыт. Инстинктивно он потянулся за оружием. Он встал и огляделся. Его спутники спали, плотно завернувшись в свои одеяла. Прибыл гонец. Он видел, как тот шепотом общался с Абу Али. Последовал короткий приказ, и стражники потушили последние остатки костров. Враг приближался.

На него снизошел тихий покой. Он смотрел на мерцающие над ним звезды, маленькие и острые. Он осознавал, насколько он мал и потерян во Вселенной. И это осознание было почти приятным. В конце концов я смогу попасть в рай, подумал он. О, если бы я только мог! горячо шептал он себе. Там меня будут ждать небесные девы с темными глазами и белыми конечностями. Он вспомнил женщин, которых знал: мать, сестер и других родственниц. Харисы должны быть совершенно другими, подумал он, - такими, чтобы ради них стоило проливать кровь в этом мире.

Он попытался представить, что действительно прибыл в рай и вошел через железные ворота, поросшие плющом. Он огляделся вокруг и попытался найти все то, что обещал Коран. Он плотнее натянул на себя одеяло. Теперь он действительно был в раю. Навстречу ему шла прекрасная дева. Он наполовину осознавал, что дремлет и начинает сновидения. Но это было приятно, и он боялся порвать тонкие нити. И вот, наконец, он заснул.

Протяжный звук трубы призвал их к бою. Забили барабаны, и армия вскочила на ноги. Федаины поспешно надели пояса с мечами, застегнули ремни шлемов, схватили копья и щиты. Они встали в строй и, еще не совсем проснувшись, вопросительно посмотрели друг на друга.

"Только что гонец сообщил, что войска султана приближаются, - сказал ибн Вакас, который нес последнюю вахту.

Абу Сорака вышел перед ними и приказал приготовить луки и колчаны. Затем он повел их на вершину холма и велел занять позиции на земле рядом со сторожевой будкой. Некоторое время они ждали, затаив дыхание, но когда враг не появился, полезли в рюкзаки и достали сушеные фиги, финики и кусочки харттака, чтобы пожевать.

Лошади стояли у подножия холма, а двое солдат присматривали за ними. Время от времени они слышали их беспокойное мычание и ржание.

Наступил рассвет. Федаины посмотрели в сторону холма, где расположилась остальная часть армии. Абу Али собрал всадников за зарослями. Всадники стояли рядом со своими лошадьми, держа копья или сабли, поставив ногу на одно стремя. На вершине холма сидели лучники с натянутыми луками.

Великий дай проверял готовность своих подразделений. Позади него шел солдат, ведя лошадь за поводья. Наконец они достигли федаинов, и Абу Али взобрался на вершину башни.

Вскоре на горизонте появилась крошечная белая точка. Абу Али выскочил из караулки и, запыхавшись, указал на нее Абу Сораке.

"Приготовьте луки!" - скомандовал дай.

Белая точка стала заметно больше, и из нее выехал одинокий всадник. Они видели, как он дико подстегивает лошадь. Абу Али смотрел, моргал и щурился. Наконец он воскликнул.

"Не стреляйте! Он наш!"

Он сел на лошадь и помчался вниз по склону. Он помахал нескольким всадникам, чтобы они присоединились к нему. Он выхватил у одного из них флаг и поскакал к приближающемуся всаднику, размахивая им.

Смутившись и испугавшись, всадник повернул лошадь в сторону, но, увидев белый флаг, погнал животное в сторону Абу Али.

В этот момент Абу Али узнал его.

"Бузург Уммид!" - позвал он.

"Абу Али!" Всадник указал себе за спину.

Все взгляды были устремлены на горизонт. Вдоль него появилась черная линия, странно изгибающаяся и постоянно растущая. Затем стали видны отдельные всадники. Над их головами развевались черные флаги багдадского халифа.

"Приготовьте луки!" снова скомандовал Абу Сорака.

Абу Али и Бузург Уммид присоединились к солдатам на склоне холма. Они дрожали от возбуждения, готовые к атаке.

"Найти своего человека!" - приказали лучникам.

Вражеские всадники были уже совсем близко. Один скакал впереди остальных, ведя их за собой. Они повернули ко входу в каньон.

"Огонь!"

В сторону турок полетели стрелы. Несколько лошадей и всадников упали на землю. На мгновение конница приостановилась, затем ее командир, которого все видели по огромному плюмажу, развевающемуся на его шлеме, крикнул.

"В каньон!"

В этот момент Абу Али подал знак. Он помчался вниз по склону верхом на лошади, за ним - остальные, и отрезал турок у входа в каньон. Копья пролетали мимо копий, сабли сверкали над головами. Белые флаги смешались с черными.

Федаины наблюдали за битвой с вершины холма. Они были охвачены неописуемым энтузиазмом. Сулейман крикнул: "Вперед! Поднимайтесь! Заряжайтесь!"

Он уже мчался вниз по склону к лошадям, когда Абу Сорака бросился на него и удержал.

"Ты с ума сошел!? Ты что, не слышал приказа?"

Сулейман завыл в бессильной ярости. Он отбросил в сторону лук и копье и бросился на землю. Он стал корчиться, словно обезумев. Он кусал костяшки пальцев и плакал.

Турки, рассеянные неожиданным нападением, теперь перегруппировались и снова устремились к каньону, чтобы