Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин

— Эй! — возмущенно всплеснул руками. — Ты что себе позволяешь?

— Не смей мне тыкать, — палец ударил в грудь, и я узнал знакомый голос.

В маскировке отпала всякая нужда, и Анна с протяжным выдохом откинула шляпу на спину и приспустила с лица алый «ковбойский» платок.

— Ваше высочество? — почему-то ее появление не особо удивило — внутренне подозревал, что в покое эта стерва меня не оставит. — Какими судьбами?

— Да так, — девушка поправила пояс с оружием. — Решила молодость вспомнить. Носферату и клирик расследуют убийство носферату клириками. Иронично, не правда ли?

— И-извините, — проблеял Руслан — бледный и блестящий от пота, как Эдвард Каллен на солнце. — М-можно мы снаружи подождем?

Помещик ушел — сгорбившись и прижимая к лицу надушенный платок — а мы отправились в самую глубь архива, держа револьверы наготове. Я водил лучом из ладони по корешкам, но пока попадались только малоинтересные документы и прочие бюрократические выдержки. Исторический отдел находился в самом конце, где мрак сгустился до непроглядных чернил, и пробираться приходилось практически наощупь с немалым шансом пнуть спящего вурдалака.

Принцесса же, хоть и прекрасно видела в темноте, шла позади, что вполне объяснимо — она явилась испортить мне испытание, а вовсе не наоборот. К тому же я догадывался, что ее интерес к моей персоне связан не только с личной неприязнью. Вполне вероятно, Анна подозревала в убийстве моего деда, ведь по возрасту он вполне мог принимать участие в казни. Вряд ли Альберт лично приколачивал императрицу к кресту, иначе цесаревна давно бы его опознала, но одного лишь содействия вполне хватит для того, чтобы попытаться вышвырнуть меня с отбора. И если расследование выведет старика на чистую воду, нам с ним явно придется несладко.

Белое пятно вырвало из темноты скуластое лицо с высокой прической и величественным, но в то же время добрым взглядом без намека на высокомерие и ненависть, что так присущи дочурке. Портрет императрицы сбросили со стены, сломали раму и растоптали, и все равно Мария Анхальт (как гласила подпись в углу) была весьма недурна собой, но имела мало общего с потомком. Что навело на определенные вопросы, и лучшего момента, чтобы их задать, мне еще вряд ли представится. Самое сердце руин, непроглядная мгла, кругом чудовища — и мы вдвоем посреди всего этого великолепия. Более интимной обстановки нарочно создать не получится, вот я и решил немного пооткровенничать.

— Очень красивая женщина, — решил сесть на уши издалека. — Но вы с ней совсем не похожи.

— То есть, я уродливая? — с наездом прозвучало из-за спины.

— Нет, — не удержался от улыбки — вроде бессмертное непобедимое существо, а по сути баба бабой. — Ты тоже очень красивая. Просто вы разные. И я бы не сказал, что вы родственницы.

— Если ты еще раз мне тыкнешь — я переломаю тебе все пальцы, залечу, а потом опять переломаю.

— Извини… те, — решил не нарываться, а то ведь и правда покалечит. — Уж не знаю почему, но у меня такое впечатление, точно мы давно и тесно дружим.

— Мерзость, — Анна фыркнула. — Лучше с псом шелудивым дружить.

— Кстати, о шелудивом псе, — несмотря на угрозу, попробовал вновь пройти по тонкому льду. — Насколько я понимаю, будущего мужа выбираете не вы, а ваш отец. Что будет, если Владимир назначит победителем меня?

— Я убью тебя и сбегу в Германию, — на полном серьезе ответила принцесса. — Причем не сразу, а после обращения. Вывезу в море, приколочу к мачте и оставлю подыхать, как ваше племя поступило с моей мамой. И ты на собственной шкуре узнаешь, каково это — корчиться в лютых муках несколько дней.

— Спасибо, что предупредили заранее. Впредь постараюсь не подниматься с вами на один корабль. И все же — не сочтите за грубость мое сугубо научное любопытство — но как вы размножаетесь? Ну, помимо укусов в шею.

— Научное любопытство? — Анна хохотнула, хотя в тоне отчетливо проступала боль. — Займись лучше делом.

— О, — сдул пыль с витрины около портрета, где рядком лежали толстые томики. — История земли русской. Сейчас узнаем, с чего все началось. Думаю, начнем сразу с шестнадцатого века.

— А ты что, историю в школе вообще не учил?

— Учил, — стоит как следует следить за языком, иначе скоро отмазок не останется. — Просто не люблю запоминать имена и даты. Их слишком много и они слишком бесполезны.

— Согласна, — спутница хмыкнула. — Куда важнее учить анатомию и фехтование.

— А еще магию света, — вернул подколку по обратному адресу. — Черт, тут замок. Подсобите?

Принцесса с неохотой приблизилась и резким движением вскинула крышку. От громкого хруста спящие упыри вздрогнули и затрясли башками, после чего вновь погрузились в глубокий сон. Запалив меж пальцев шарик размером с лесной орех, провел им по желтым листам и с удивлением прочитал фамилию автора.

— Ваша мама — историк?

— Моя мама — ученый, писатель, меценат и покровитель культуры. Но как оказалось, мракобесие и крестьянские байки вам больше по душе.

— Да блин! — хлопнул книгой и развернулся. — Я не имею никакого отношения к смерти твоей матери. И считаю, что ее убийство — отвратительное и не имеющее оправданий преступление. Но если тебе вообще начхать на это и куда важнее моя кровь, чем мое мнение — можешь убить меня прямо здесь, и сказать, что это вурдалаки задрали. Потому что твое нытье и так конкретно задрало. Можешь еще пятьдесят раз обвинить меня в том, к чему я не имею никакого отношения, потому что родился тридцать лет спустя. Ведь просвещенные и мудрые вампиры именно так и поступают — обвиняют сыновей в грехах отцов. Хотя в моем случае даже не отцов, а дедов, черт возьми. Давай — убей меня просто потому, что я клирик, — развел руки в стороны, открывая грудь для удара. — Клирики убивают вампиров потому, что они вампиры. И ты хочешь убить клирика только потому, что он клирик. Так в чем тогда между вами разница?

— Не смей давить на жалость, — алые глаза оказались так близко, что я наверняка смог бы достать до них кончиком языка. Но проверять это, конечно же, не стал. — Когда я сидела под крестом, никто из вас меня не пожалел.

— Ваше право, — отвернулся к витрине. — Ненависть — столь же неотъемлемое чувство, как и