Королева придурочная - Галина Врублевская

Ксения уже не была настроена к Русту так благодушно, как прежде. Она поняла, что он может быть опасен и для других людей, а в первую очередь для Родиона. Странное дело: как только над Родионом нависла опасность, он вновь стал ей дороже и ближе, хотя разрыв их друг с другом казался ей окончательным. Ксения, опасаясь ревности Руста, ничем не выдала перемены в своих чувствах. Она вновь ехала в машине Руста, а Родион снова довольствовался компанией Алины. Разумеется, Алина не удержалась и рассказала по дороге Родиону о картинке, подсмотренной ею на пустынном пляже – о сплетенных в объятиях Ксении и Русте.

– Жаль, что я его не убил, – сквозь зубы выцедил Родион и всю остальную дорогу ни проронил ни слова.

8

Случайный выстрел и ранение Руста ослабили позиции Родиона. Он понимал, что раненый противник вызовет сочувствие Ксении, а шансы на примирение с ней вообще становились призрачными. Однако у незадачливого стрелка Стрельцова был заключен контракт на определенные работы, и он имел полное право находиться в санатории. Казалось бы, у него еще было время, чтобы не спеша наладить отношения с Ксенией, но Родион не хотел ждать.

После охоты он привел себя в порядок: принял душ, подровнял бороду, надел чистое белье и рубашку – будто готовился к последнему часу. Он решил сегодня обязательно добиться встречи с Ксенией наедине. Даже если он опять застанет Руста в квартире Ксении, он обязательно дождется его ухода. А если тот не уйдет, тогда… Дальше Родион планировать ничего не стал.

Родион посмотрел на часы – одиннадцать! Вчера в это время Ксения еще не спала – принимала гостей. А как сегодня? Родион решил действовать осмотрительно. Он не попрется, как дурак, сразу к ней домой, вначале разведает обстановку, благо квартира находится на первом этаже.

Вечерний воздух был стыл и влажен. От залива доносился недобрый рокот прибоя – стоны прибрежных сосен усиливали его. Новое общежитие для сотрудников стояло особняком от остальных зданий, но и здесь фонарь освещал площадку. Родион сделал вид, что прогуливается перед сном. Засунул руки в карманы брюк, и шагал взад-вперед вдоль террасы первого этажа. Большинство окон были темны. Но одно из окошек квартиры Ксении – он вычислил их это легко – светилось мягким, приглушенным светом. Родион одним махом преодолел невысокое ограждение террасы и прильнул к освещенному окошку. Через щелочку в шторах разглядел главное: Ксения – одна. Она, полулежала в кровати и читала книжку. Во всяком случае, смотрела в нее. Однако ни одна страница не прошелестела, пока Родион подсматривал в окно.

Ксения испытывала непонятную тревогу. Ей показалось, что на балконе, у окна, кто-то есть. Этот кто-то таил в себе угрозу. Ксения поднялась, тонкая, бледная, в ночной сорочке, направилась к балконной двери, чтобы проверить надежность запора. Кажется, охота и все сопутствующие волнения выбили ее из колеи! Ксения приоткрыла штору, потянулась рукой к верхнему шпингалету двери и тут же отпрянула назад. Она бросила за окно мимолетный взгляд, но этого было достаточно, чтобы видеть за стеклом жуткую разбойничью физиономию. Игра теней превратила едва обозначенную бородку Родиона в бесформенный хаос и создала незнакомый лик. Ксения обхватила плечи руками, пытаясь унять колотящееся сердце. «Там никого нет, никого нет, – убеждала она себя. – Это нервы. Просто я сегодня очень устала». Но голос, прозвучавший за окном, вновь застал ее вздрогнуть:

– Ксения, дорогая, это я, открой, пожалуйста!

Ксения узнала бы этот голос и в стотысячном хоре голосов. После мгновений ужаса, как это часто бывает, организм отреагировал выплеском адреналина. Непомерная радость охватила Ксению. Она метнулась к задвижкам, открыла их:

– Родион, любимый! Как же ты напугал меня! Входи скорей!

Родион переступил невысокий порожек балконной двери и обнял Ксению. Все оправдания-объяснения отложил на потом, слегка ошарашенный ее горячим приемом. Она ни о чем ни спрашивала. Без слов они понимали друг друга в сто крат лучше. Ксения в порыве страсти целовала глаза Родиона, гладила его по волосам, зарывалась пальцами в знакомую щетину на лице. Она целиком и полностью отдавала себя во власть этого мужчины. Ноги уже не держали ее. Родион обхватил расслабленное тело и бережно отнес Ксению на кровать. Внезапное сближение после вынужденной разлуки и нешуточной размолвки, всколыхнуло их чувства до небес – так вспыхивает от единственной искры сухой порох.

Родион шептал Ксении глупые, бессмысленные слова:

– Лягушонок мой, царевна-несмеяна, тычинка моя единственная!

Ксения не выдержала и рассмеялась, от чего кольцо ее рук, обхватившее спину Родиона, ослабло. Он мягко развел руки Ксении, – ладони их соединились. Страсть набирала силу.

Такое наслаждение Ксения испытала впервые. Сейчас она прощала Родиону все, в чем он был и не был виноват. А он? Он тоже впервые понял, что значит любить. Любовь возносила его к небесам. Мельчайшие клеточки тела Родиона, усиливали свой разбег, устремлялись к высшей цели. Так медленно, так нежно, как никогда прежде. Упругая сила восстала в нем в тот момент, когда Ксения уже умирала от изнеможения. Но из ее уст вырвался только сдержанный стон – королева осталась верна себе. Влюбленные полетели в пропасть одновременно.

Ксения проснулась, когда начало светать. Проснулась от легкого неудобства: на ее руке лежал Родион. На узкой казенной кровати спать вдвоем было не слишком удобно. Стараясь не шуметь, она начала приготовления к завтраку. Сегодняшний завтрак должен был быть особенным. Ксения достала новую тефлоновую скатерть, постелила ее на стол. Распаковала одну из коробок, в которой томился в неволе миниатюрный старинный сервиз Императорского фарфорового завода. Много нужных вещей Ксения оставила в городской квартире, но эти две кофейные чашечки, сахарницу и молочник привезла с собой. Только сейчас Ксения смогла признаться себе, что в душе надеялась на встречу с Родионом. Она верила, что счастливый час настанет.

Оставалось приготовить яичницу, поджарить тосты и заварить кофе. И – можно будить Родиона. Никитка спал в соседней комнате. Утром он обычно не ел: его кормили завтраком в детском саду.

…Родиона разбудил аромат кофе. Он с трудом вынырнул из своего сновидения. Сон был не слишком приятным. Ему снилась вчерашняя дурацкая охота, со множеством убитых ворон. Вороны камнями падали с неба, заставляли Родиона прикрывать голову руками.

Явь, в которую он вынырнул, спасаясь от вороньего камнепада, тоже была похожа на сон, но сон иного толка. Накрытый на музейный манер, как в Эрмитаже, столик – и рядом сама великая княгиня в очаровательном неглиже. Ксения выглядела великолепно. Светлые волосы ее были приподняты над головой черепаховым крабом, бледно-розовый полупрозрачный пеньюар, как мантия, мягко стекал с плеч, на ногах переливались розовые, похожие на балетные тапочки. Две кружевные, наполненные волнующим объемом дорожки: одна на уровне груди, другая на линии бедер – просвечивали под тонкой тканью. Родион уставился на эти дорожки, загорелся мужским вдохновением.