Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник) - Роберт Стивенсон

– Это хорошо, – сказал сэр Дэниэл, а потом внезапно разгневанно вскричал: – Благодарность и верность – всего лишь слова, Дик Шелтон. Мне нужны поступки. Когда мне тяжелее всего, когда имя мое смешано с грязью, когда меня лишили земель, когда леса вокруг моего замка полны людей, которые только и мечтают о том, как бы разделаться со мной, что проку в благодарности? Что проку в верности? Я остался почти один. Это благодарность или верность заставляет тебя вливать им в сердца яд и настраивать их против меня своими нашептываниями? Такая благодарность мне не нужна, избавь меня от нее. Но скажи мне, чего ты хочешь? Чего добиваешься? Мы собрались здесь для того, чтобы ответить на твои вопросы. Если тебе есть в чем упрекнуть меня, говори прямо.

– Сэр, – ответил Дик, – я лишился отца, когда был еще совсем ребенком. Но недавно я услышал, что он стал жертвой убийц. Я услышал (и я не стану того скрывать), что вы причастны к этому преступлению. И я не буду знать покоя и не смогу помогать вам с чистой душой, пока сомнения мои не разрешатся.

Сэр Дэниэл опустился на стул. Подперев подбородок, он какое-то время не сводил глаз с Дика.

– И ты полагаешь, я стал бы опекать сына человека, которого убил? – наконец спросил он.

– Извините меня, если ответ мой покажется вам неучтивым, – промолвил Дик, – но вы хорошо знаете, что попечительство – очень прибыльное занятие. Все эти годы разве не вы пользовались доходами от моих земель? И разве не вы управляли моими людьми? Разве не вы указываете мне, на ком жениться? Я не знаю, кто невеста, но наверняка этот брак будет выгоден вам. Снова прошу меня простить, но, если вы опустились до такой низости, как убийство доверившегося вам человека, почему не предположить, что вы способны на меньшее зло?

– Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, – сурово сдвинув брови, ответил сэр Дэниэл, – я не был таким подозрительным. А сэр Оливер, священник, – добавил он, – почему ты считаешь, что он замешан в этом?

– Верная собака идет вслед за хозяином, сэр Дэниэл, – сказал Дик. – Все знают, что священник шагу не ступит без вашего указания. Я говорю так свободно, потому что сейчас не время задумываться об этикете. Я готов к тому, что ответы на мои вопросы будут такими же откровенными, только пока не слышу ответов. Вы только сами задаете вопросы. Я думаю, вы догадываетесь, что таким образом только усиливаете мои подозрения.

– Я отвечу тебе откровенно, мастер Ричард, – молвил рыцарь. – Я был бы бесчестным человеком, если бы стал делать вид, что остался спокоен после твоих речей. Но я справлюсь со своим гневом. Приходи ко мне с этими вопросами, когда достигнешь совершеннолетия и вступишь в свои права, а мои руки не будут связаны опекунством над тобой. Приходи ко мне тогда, и я отвечу тебе хорошей зуботычиной, чего ты и заслуживаешь за подобное. Ну а пока ты можешь либо прекратить меня оскорблять, закрыть рот и встать на защиту того, кто тебя кормил и сражался, защищая тебя, либо… Дверь открыта. В лесу полно моих врагов… Иди.

Выражение, с которым были произнесены эти слова, их искренность поколебали Дика, и все же он не мог не заметить, что ответа на свой вопрос так и не услышал.

– Сэр Дэниэл, ничего на свете мне не хочется так, как верить вам, – сказал он в ответ. – Поклянитесь, что не причастны к смерти моего отца.

– Слова чести тебе будет достаточно, Дик? – поинтересовался рыцарь.

– Да, – ответил юноша.

– Я даю тебе такое слово, – сказал сэр Дэниэл. – Клянусь своей честью, клянусь вечным благоденствием моей души и говорю это так же честно, как буду говорить тогда, когда стану держать ответ за свои поступки перед Богом. Я не убивал твоего отца и не причастен к этому!

Он протянул руку, и Дик с готовностью пожал ее. Никто из них в этот миг не смотрел на священника, который, услышав эту священную и лживую клятву, привстал со своего места в ужасе и отчаянии.

– Ах, – воскликнул Дик, – ваше великодушное сердце должно простить меня! Я повел себя недостойно, когда усомнился в вас, но обещаю: больше я не буду сомневаться в вас.

– Считай, что ты прощен, Дик, – ответил сэр Дэниэл. – Ты еще молод и не знаешь этого мира, не ведаешь, сколько в нем лжи и клеветы.

– Тем более я достоин наказания, – добавил Дик, – что клеветники указывали не на вас лично, а на сэра Оливера.

С этими словами он повернулся к священнику и замолчал на полуслове. Этот высокий, румяный, дородный и важный господин, можно сказать, рассыпался на куски. Он смертельно побледнел, безвольно опустил руки, плечи его поникли, только губы продолжали двигаться, произнося какие-то неслышные молитвы. Но, заметив, что на него устремился взгляд Дика, он громко вскрикнул и закрыл лицо руками.

Сэр Дэниэл тут же подскочил к нему и резко потряс за плечо. В этот самый миг подозрения Дика вновь ожили.

– Я бы хотел, – сказал он, – чтобы сэр Оливер тоже поклялся.

– Он поклянется, – пообещал рыцарь.

Сэр Оливер, не произнося ни слова, замахал руками.

– Черт возьми, вы дадите такую клятву, – вне себя от гнева взревел сэр Дэниэл. – Поклянетесь здесь же, на этой книге, – добавил он, поднимая упавший на пол требник. – В чем дело? Вы заставляете меня сомневаться в вас! Клянитесь! Ну же! Клянитесь!

Однако священник все еще не мог вымолвить и слова. Страх перед сэром Дэниэлом, не уступавший по силе страху перед лжесвидетельством, душил его.

Именно в это мгновение раздался звон разбитого стекла и через высокое витражное окно в зал влетела черная стрела. Она глубоко вонзилась в самую середину длинного стола и задрожала.

Громко вскрикнув, сэр Оливер без чувств упал на покрывавшие пол камыши, а рыцарь вместе с Диком бросились во двор. Там они во весь дух взлетели по ближайшей винтовой лестнице на зубчатую стену. Часовые были начеку. Солнце мягко освещало зеленые луга, на которых кое-где росли деревья, и лесистые склоны холмов, закрывавшие небосклон. Никого из осаждающих видно не было.

– Откуда стреляли? – спросил рыцарь.

– Вон из-за тех зарослей, сэр Дэниэл, – сообщил страж.

Рыцарь какое-то время стоял, раздумывая. Потом повернулся к Дику.

– Дик, – сказал он, – присмотри пока за этими людьми. А священник облегчит душу, а если он этого не сделает, я выясню почему. Я уже почти начинаю разделять твои подозрения. Он поклянется, верь мне, или мы докажем его виновность.

Дик что-то ответил ему холодным тоном, и рыцарь, бросив на него пристальный взгляд, поспешил в зал. Сразу же он подошел к торчащей из стола стреле. В первый раз он увидел своими глазами подобный снаряд. Пока он крутил перед глазами его со всех сторон, черный цвет навел на него страх. Снова на стреле было послание – всего лишь три коротких слова: «Загнан в нору».

– Выходит, они знают, что я дома, – промолвил он. – Загнан в нору! Но среди них нет той собаки, которая сумеет меня выгнать из этой норы.

Сэр Оливер к этому времени уже пришел в себя и начал подниматься.

– Что вы наделали, сэр Дэниэл! – промямлил он. – Вы дали страшную клятву. Теперь вы обречены на вечные муки до скончания века.

– Да, олух бестолковый, я поклялся! – ответил рыцарь. – Но ваша клятва будет еще сильнее. Вы поклянетесь святым Холивудским крестом. Подумайте пока над этим, приготовьте нужные слова, потому что это произойдет сегодня же вечером.

– Да вразумят вас Небеса! – взмолился священник. – Да отведет вас Господь от подобного беззакония!

– Послушайте, отец мой, – сказал сэр Дэниэл, – если в вас вдруг проснулось благочестие, я ничего не скажу, только произошло это как-то поздновато. Но если у вас еще есть голова на плечах, услышьте меня. Этот мальчишка начинает меня раздражать, как надоедливая муха. Но он нужен мне, потому что, женив его, я собираюсь получить хорошие барыши. Однако скажу вам откровенно: если он не перестанет досаждать мне, он отправится вслед за своим отцом. Его переселят в комнату над часовней. Если вы дадите ему то, что он хочет, и со спокойным уверенным видом поклянетесь ему, что ни в чем не виноваты, парень немного успокоится и я освобожу его. Только учтите: если начнете запинаться или тараторить, когда будете давать клятву, он заподозрит неладное и не поверит вам, и тогда, клянусь Небом, он умрет. Подумайте над этим.

– Комната над часовней! – Священник обомлел.

– Она самая, – сказал рыцарь. – Так что, если хотите спасти его, то спасайте, если же нет – уходите и оставьте меня в покое! Будь я не таким сдержанным человеком, я бы уже проткнул вас мечом за вашу невыносимую трусость и глупость. Выбрали, как вам поступить? Говорите!

– Выбрал, – негромко произнес священник. – Да простят меня Небеса, я свершу зло ради добра. Я дам эту клятву во имя спасения мальчика.

– Так-то лучше! – воскликнул сэр Дэниэл. – Теперь зовите его сюда, да поскорее. Вы будете говорить с ним наедине. Но я присмотрю за вами. Я буду здесь, рядом, в тайной комнате.