В сетях любви - Сесилия Грант

— Возможно. — Это зыбкая почва, и преодолеть ее нужно с осторожностью. Он снял сюртук и перебросил через подлокотник. — Хотя, должен признаться, я не могу перетруждать свои мозги размышлениями о мистере Роаноке и наказаниях, которые он заслужил.

— Вы и не должны. — По движению ее плеч он понял, что Лидия снова глубоко вздохнула. Затем она встала со скамьи, но не запахнула халат, и он, соскользнув на пол, напомнил крохотное озерцо вокруг ее ног. Он сразу же представил богиню, которая вышла из морской пены.

Но если богиня олицетворяла собой невинность и ее обнаженное тело в полной мере гармонировало с природой, то одежда Лидии Слотер воплощала грех. Черно-фиолетовый шелк притягивал взгляд, подчеркивал соблазнительные очертания фигуры и призывал восхищаться полной грудью с аппетитными сосками, плоским животом, изящным изгибом бедер.

Чтоб ему провалиться! Как же получилось, что он оказался не готов к такому зрелищу? Ведь он уже видел ее в этом платье. И успел прикосновениями познакомиться с ее фигурой. Когда он входил в комнату, уже тогда догадывался, каковы могут быть ее намерения.

И все же, несмотря ни на что, у него пересохло во рту. Сознание затуманилось. Участившийся пульс громкими ударами молота отдавался в голове.

«Нельзя. Не сейчас. Она не в том настроении». Вот если бы ему удалось поймать ее взгляд, его тело сразу же признало в ней даму, которая заслуживает уважения, — чужую любовницу. Самостоятельную личность, а не существо, созданное для любовных утех. Тогда он нашел бы слова, чтобы объяснить им обоим, почему им не следует этим заниматься.

Возможно, она чувствует это. Поэтому и отводит глаза. Она наклонилась и взяла бокал, при этом шелк зашевелился, как живой, и увлек за собой взгляд к другим, тоже достойным восхищения прелестям. Допив кларет, она поставила бокал обратно.

— Блэкшир. — Она впервые прямо посмотрела на него. — Не заставляйте меня упрашивать.

Уилл понял, что даже под дулом револьвера не сможет найти ни одного подходящего слова. Он мог только смотреть, как она идет к кровати. Внутри у него все клокотало, как будто там несся кавалерийский полк.

Будь он проклят тысячу раз. Он никого не обманет со своими принципами. Когда доходит до дела, возникает лишь одно желание — поддаться своему возбуждению.

Кларет. Блэкшир подошел к приоконной скамье.

— Сколько вы выпили? — Он поднял бутылку. Мысль о выпивке внезапно показалась ему очень соблазнительной. — За ужином вы почти ничего не ели.

— Не надо заботиться обо мне. Сейчас мне от вас нужно совсем другое. — Два сапога пара, она и ее покровитель. Агрессивные пьяницы, оба. А ведь ей опять удалось найти его слабое место: она употребила слово «нужно», которое способно заставить его проползти на животе по каменистой почве целую милю.

Ей нужно нечто, что он в состоянии дать. Он оперся одной рукой о стену.

— Я и не отказываюсь, Лидия.

— Тогда приступайте.

Если он сейчас посмотрит на нее, он пропал. Уилл судорожно вздохнул.

— Это неправильно. — К нему ненадолго вернулось здравомыслие. — Вы не в том состоянии, чтобы понимать, чего вам хочется. А я не хочу пользоваться вашим состоянием. — Он налил вина в бокал.

— Я знаю, чего я хочу, с той минуты, когда встала из-за стола. — Короткое молчание. — И я выпила всего один бокал.

— Лжете. — Но ему всегда импонировала безжалостная решимость, с которой она шла к желаемому. Тем более когда этим желаемым был он сам.

Он поставил бутылку и взял бокал. Можно сотворить несколько неправильностей. Наставить рога хозяину дома. Переспать с захмелевшей женщиной, которая плохо отдает себе отчет в своих действиях. Снова подвергнуть опасности их отношения в тот момент, когда на кону такое хрупкое доверие. Но способность сделать правильный выбор улетучилась, когда он увидел ее распущенные волосы и когда она произнесла слово «нужно».

— Мне запереть дверь или нет? — Он залпом выпил содержимое бокала.

— Как желаете. — О, как же она наслаждается своим триумфом. Ее голос обволакивал его, как мед — язык. Интересно, а каким голосом она произнесет его имя, когда настанет момент: таким же? Или хриплым? Или выкрикнет его, как ястреб, увидевший жертву?

Он повернулся к ней и едва не рухнул. Пока он стоял спиной к ней, она успела скинуть свою шелковую оболочку и сейчас лежала обнаженная поверх простыней, опершись на локти и слегка согнув колени. Ее тело, манящее, желанное, казалось вылепленным из сливочного масла. И ему безумно захотелось раствориться в ней, попробовать ее на вкус.

К черту честь, к черту совестливость и все эти деспотичные принципы, которые вынуждают его с рассвета до заката подавлять все порывы. Он человек с собственной душой, и сегодня он будет действовать по ее велению. Он решительно задвинул щеколду.

Глава 16

Она, полная желания, без малейшего смущения наблюдала за ним. Ее глаза блестели.

«Сейчас». За четыре шага он преодолел расстояние до кровати и оперся коленом на матрац. Ее ноги слегка раздвинулись в жаждущем нетерпении. Ради такого момента она была готова ждать. Он наклонился и поцеловал ее в приподнятое колено.

— Прекрати. — Она отодвинула ногу. — Разденься.

Агрессивная пьяница, да к тому же еще и деспотичная. Но выполнить такой приказ — одно удовольствие.

Он снял сапоги и чулки. Жилет, галстук, рубашку — все это резко стянул через голову, бросил на пол. И замер.

Она перебралась чуть повыше на подушку, чтобы лучше видеть его.

Его кровь бурлила, как река на порогах, пока он одну за другой расстегивал пуговицы на бриджах. Когда эта вещь тоже упала на пол, он развязал завязки подштанников, снял их и посмотрел на нее.

Она сглотнула. Провела кончиком языка по губам.

— Ты этого хочешь? — Его бархатный голос прозвучал тихо, однако она отлично расслышала каждое слово. Он кончиками пальцев провел по своему члену. Она ждала именно этого. И, слава Богу, дождалась.

— Мне страшно… — Она прикусила губу, не отрывая от него взгляда. — А вдруг… — Ее взгляд стал неуверенным и озабоченным. — Ты мог бы входить очень медленно?

Отлично сыграно. Но он слишком хорошо ее знает. Он перешагнул через валяющуюся на полу одежду.

— Льстивая кокетка. — Он забрался на кровать и руками раздвинул ей колени. — Ты говоришь такое каждому.

Озабоченное выражение на ее лице уступило место хитрой улыбке.

— Каждому мужчине нравится слышать это. Даже тем, кто знает, что это лесть.

Он не мог спорить. Он вообще не мог произнести ни слова. Неужели все наконец-то произойдет? Неужели это ее колени прижимаются к его бедрам? Неужели он стоит, наклонившись над ней, опершись руками на матрац и ее лицо всего в дюймах от его лица? Все это неправильно. Но почему же его переполняет восхитительное ощущение, что все же правильно?