Точка падения - Юрий Бурнусов

— И на что рассчитываешь? Попалишься ты с ними, Упырь! Иди себе дальше, мы не тронем, а эти пускай останутся. Зачем тебе лишние хлопоты?

Я засмеялся.

— Заботливый ты какой, Макар! Ты для этого нам устроил встречу с праздничным салютом из всех наземных орудий? И лейтенанта выставил, а потом хлопнул?

— Накладочка вышла, Упырь. Хотели, каюсь, схитрить. Теперь не будем. Сказано же, что на хитрую жопу есть хрен с винтом, вот мы и влетели. Лейтенанта не жалко, воякой больше, воякой меньше — сталкеру какая разница… Зато ты вот нам броник угробил и пару пацанов, а я не в претензии. Ничего тебе не предъявляю за броник. Почти новый, заметь!

— Ай, спасибо, Макар! Век помнить буду, — сказал я.

— Зря смеешься, — отозвался Макар. — У тебя свои дела, у нас — свои. А, забыл совсем — еще «черные ящики» с самолета. Они у тебя с собой?

— Нету. В лесу закопал.

— Верю. В землю закопал и надпись написал. Место скажешь? В общем, рисуешь на карте, где «ящики» зарыты, отдаешь пассажиров и проваливай на все четыре.

— Ну как я их тебе отдам, Макар? Это ж моя гарантия на свободный выход.

— Втыкаю, но ты и так выберешься, я же знаю тебя. Выгоняй фраеров из канавы, а сталкеры пускай остаются. Слово даю — не тронем.

— Задницу ставишь? — поинтересовался я и услышал, как в кювете тихонько заржал Аспирин.

— Что? — растерялся Макар.

— Задницу, говорю, ставишь? Слово пацана, а?

Теперь засмеялся Макар. Очень зло, неприятно и громко, чтобы я хорошо слышал этот смех.

— Ничего ты не понял, Упырь. Твоих пассажиров вроде как и нет уже на свете. Они никому не нужны, и никто тебя с ними из Зоны не выпустит. У тебя, правда, был шанс, я бы отпустил и тебя, и Соболя, и этого, усатого… Димедрола?

— Тут еще Скунс со мной, — напомнил я, затягивая время.

— Пусть валит.

— И турист приезжий.

— Насчет туриста не знаю, — сказал Макар с некоторым сожалением в голосе. — Турист — не сталкер. Про него мы не договаривались.

Ишь, на братство напирает, сука. Что же делать? Ситуация хреновая… У них, несомненно, численное преимущество, хоть я всех и не видел. Тёмные не кроют из всех видов оружия по нашему кювету только потому, что им нужны живые женщины. Это супердорогой товар в Зоне, потому что женщин тут вообще нет. Ходили истории о залетных сталкершах, но лично я ни одной не видел. А другим бабам и подавно в Зоне делать нечего, их даже туристками не берут, кому хочется стать заведомым объектом охоты? Ни один здравомыслящий сталкер бабу по Зоне не поведет. Кроме дурака одного, Кости Упыря.

— А я с тобой и про других еще не договаривался, — напомнил я.

Стало тихо. Макар то ли думал, то ли советовался со своими.

— Короче, Упырь, расклад такой, — продолжил Тёмный, нарушив короткую тишину. — Вот тебе три минуты при моих условиях, а там пеняй на себя. Время пошло.

Я посмотрел на часы, потом на лежавшего рядом Воскобойникова.

— Понял, офицер? Вас как бы и на свете нету. Что предлагаешь?

— А почему вы меня спрашиваете? — печально уточнил Воекобойников.

— Потому что ты, как ни крути, офицер. Учили же тебя чему-то. Тактике, стратегии всякой… Что предлагаешь?

— Обойти бы их с фланга. Но засекут — дорогу незаметно не переползешь.

— А я отвлеку, — сказал я. — Передай по цепи, чтобы женщины и дети отползали по кювету назад, как можно дальше отсюда.

Воскобойников послушно передал.

— А теперь давай-ка на раз-два-три, и не станем дожидаться срока истечения их ультиматума. Соболя с собой возьми, с этой стороны ваш прицельный огонь не нужен. Соболь, ползи сюда!

Соболь приполз.

— Я сейчас устрою маленький погром, а вы под шумок рвите через шоссе.

— Понятно.

— Там на месте сориентируетесь, что делать. Готовы?

— Не вопрос.

— Тогда я начинаю.

Все три гранаты я положил в домик пасечника. Эх, и наслушаюсь же я от братьев-сталкеров, если выживу… Оазис уничтожил, место отдохновения… Зато Тёмным было явно не до наблюдения за дорогой, потому что на их стороне с неба сыпались кирпичи и бревна, и я искренне надеялся, что в самом домике кто-то находился в момент попаданий. В идеале — Макар.

Я тоже не видел, как снайпер и Соболь перебрались через шоссейное полотно. Зато Тёмные открыли массированный огонь, как только немножко очухались. Пушки у них теперь не было, обычную гранату закинуть было далековато, но из всею огнестрельного они крыли образцово-показательно.

Если Тёмные пойдут в атаку — дело плохо. Я и Аспирин всего бойцов-то; Скунс с Тёмными воевать не станет, на гомика Артура с пистолетом надежды мало… Профессор тоже не боец, поди, не рад уже, что отправился с нами за бюрерами. Сидел бы сейчас к гостинице, жрал чего вкусное в ресторане. Пиво пил… холодное… с креветками…

Огонь утих.

— Сука ты, Упырь! Такой дом развалил! — с искренним негодованием крикнул невидимый Макар. Жив-таки, гадина радиоактивная, чертов мутант. Неужели опять будет предлагать перемирие? Ох, как им женщины-то нужны… Свербит у них, что ли? Или настолько жесткая договоренность с вояками по поводу пассажиров? Сами вояки свои чистые ручки замарать боятся, а Тёмным что, Тёмным и польза, и развлечение. Их тоже понять можно. Вот только не хочется.

— Каюсь! — заорал я в ответ, лежа на спине и глядя в небо. Чистое-чистое, ни облачка. Голубое… — Новый построю!

— Сейчас еще наши подъедут, — сообщил Макар. — А у тебя патроны не бесконечные.

Это он верно заметил. Для «Нарвала» так вообще всего один заряд остался.

— И что предлагаешь?

— Что и раньше. Выдай нам гражданских и сваливай.

— Не затем я их через Зону вел, Макар. Ну да тебе не понять.

Поговори, Упырь, поговори. Про подкрепление он, ясное дело, не шутит. Что делать-то дальше? Приедет сейчас еще один бронетранспортер, у них явно имеется в загашнике, и кранты.

— Не стреляйте, — решительно крикнул я. — Я выхожу.

На меня дикими глазами таращился из травы подползший Аспирин. Не слушая его шипящее: «Чува-а-ак», я положил на землю «Нарвал», показав Аспирину один палец, рядом так же аккуратно положил автомат. И поднялся, сначала на колени, потом — на ноги, потом вылез из кювета на асфальт.

Домик пасечника превратился в груду кирпича и дерева, особенно нелепо смотревшуюся среди буйства уцелевших после взрыва цветов. Броневик уже не горел, а только дымил, никого из Тёмных видно не было. Убитый Альтобелли лежал лицом вниз, раскинув руки наподобие распятого Христа, вокруг была кровь, казавшаяся черной в ярком солнечном свете.

— Макар, выходи уж и ты, — позвал я. — Помнишь, как Матюха говорил? «Не ссы!».

Макар вышел, раздвинув руками кусты слева от домика. Перед своими спасовать он никак не мог. О, даже в армейском костюме и без оружия, насколько я мог судить. Весь дрожу, но форс держу — вот как это называется. Хотя Макар, конечно, не трус. Сволочь поганая, собака радиоактивная, но не трус.

Тёмный остановился возле дымящегося бронетранспортера, с сожалением на него покосился.

— Очень не хочется мне тебя отпускать, Упырь, после того, что ты тут натворил. Но все равно отпущу. Потом как-нибудь сочтемся, когда будет мой интерес против твоего, а ничей чужой не замазан.

Макар выглядел добродушно, потому что чувствовал себя хозяином положения. Опять же приподняться в общественном мнении тоже не грешно: будут ведь рассказывать, как Макар слово дал, как сдержал и отпустил Упыря с братьями-сталкерами даже после того, как своих потерял плюс бронетранспортер… На честную разборку все перевел… Тёмные иногда весьма щепетильны там, где не ждешь: к примеру, то же Испытание чтут, я уже прикинул, что в самом печальном случае попрошусь на «Росток» к старому другу Стронглаву. К тому же он небось еще не вошел в кондицию после встречи с генералом.

— Хорошо, Макар. Давай так: ты забираешь всех гражданских, кроме туриста. Турист мне нужен, я из-за него из-за него в Зону шел. Бабки, сам понимаешь. Сталкер сталкеру глаз не выклюет, ага?

Макар почесал кончик носа. Может, просто так почесал, а может, сигнал подал.

— Турист, говоришь… Обсудим. А для примера давай подумаем, что вот с этими делать.

Из кустов вытолкали Соболя и Воскобойникова. Соболь был изрядно побит, снайпер — практически цел. Оба без оружия, руки связаны за спиной. Видимо, их всё-таки засекли, несмотря на мою попытку отвлечь Тёмных… Твою мать, ну что ж такое, не команда у меня, а какие-то вороны, раззявы, прости господи…

Соболь сделал виноватую рожу — прости, мол, Упырь, не вышло

Один из Тёмных подал Макару пистолет.

— Как ты думаешь, этот человек нам нужен? — спросил Макар, подходя к снайперу. Воскобойников смотрел себе под ноги, я видел, как по его лицу скатываются крупные капли пота.

— Не знаю, — сказал я.

— Зато я знаю. — И Макар выстрелил Воскобойникову в висок. Лейтенант упал на землю, дернулся пару раз и умер. Забрызганный кровью и мозгами Соболь поморщился.