Операция Хаос - Пол Андерсон

Если вы существуете.

С чего начать? Полагаю, что для меня это дело началось во время Второй мировой войны. Хотя, разумеется, история прослеживается и гораздо раньше.

1

То ли очень не повезло, то ли их разведка оказалась лучше, чем ожидали, но последний налет, сломив нашу воздушную оборону, снес к дьяволу палатку корпуса погоды. Проблемы снабжения — это проблемы снабжения. Мы не могли пополнять запасы педелями, а тем временем враг захватил контроль над погодой. Наш единственный уцелевший погодник, майор Джексон, должен был использовать то, что осталось от его стихии, чтобы защитить нас от молний. Так что приходилось принимать все, что им хотелось наслать на нас. Сейчас шел дождь.

Ничто так не обескураживает, как неизменно идущий уже неделю холодный дождь. Земля раскисла и грязь лезла в сапоги. Они сделались такими тяжелыми, что их трудно было оторвать от земли. Униформа превратилась в вымокшую насквозь тряпку, липнущую к твоей трясущейся шкуре. Продовольственные пайки отсырели, винтовки требовали сверхзаботы. И все время слышишь, как дождь барабанит по шлему. Никогда уже не удастся забыть эту серую, без конца бьющую по телу воду. И через десять лет ветер, сулящий дождь, будет вызывать чувство подавленности.

«Одно утешение, — подумал я. — Пока идет дождь, с воздуха на нас хорошую атаку не проведешь. Несомненно, когда они будут готовы атаковать с бреющего полета, облачный покров уберут к черту. По наши метлы появятся так же быстро, как и их ковры».

Медленно, с натугой, мы шли вперед. Вся наша дивизия, вместе с примыкающими частями, — Сорок пятая Молниеносная, краса и гордость армии Соединенных Штатов, превратилась в жалкое промокшее скопище людей и драконов, рыщущих по холмам Орегона в поисках оккупантов.

Я медленно шел по лагерю. Вода сбегала с краев палаток, и, булькал, стекала в окопы. Наши часовые, разумеется, надели шапки-невидимки, по я видел, как на грязи появляются отпечатки, слышал хлюпанье сапог и надоедливые однообразные проклятия.

Я миновал взлетно-посадочную полосу. Военно-воздушные силы располагались рядом с нами, чтобы сразу оказать поддержку в случае необходимости. Двое, не утруждая себя невидимостью, стояли на страже возле опрокинутого ангара. Их голубые мундиры были так же замызганы, как и мой защитный, но они были чисто выбриты, и знаки различия — крылатая метла, побеждающая злого врага — были начищены. Они отдали мне честь, и я лениво ответил им тем же.

Сзади лежали бронированные листы. Ребята соорудили из них переносное укрытие для зверюг. Я мог видеть только пробивающийся сквозь щели пар и ощутил пакостную вонь рептилий. Драконам дождь ненавистен, и водителям приходилось тратить чертовски много времени, чтобы не выпустить их из-под контроля.

Поблизости расположилось отделение Петрологической войны — закрытый сверху затон, в котором извивались, шипели и поворачивали увенчанные гребнями головы василиска.

Лично я сомневался в практической ценности этого корпуса. Нужно подвести василиска вплотную к человеку и заставить змея смотреть прямо, пока человек не окаменеет. А отражательные алюминиевые костюм и шлем, которые следует носить, чтобы защититься от излучения своих же питомцев — это прямое приглашение вражеским снайперам.

Кроме того, углерод человеческого тела, превращаясь в кремний, дает радиоактивные изотопы. Так что, вы получите, может быть, такую дозу радиации, что врачам придется уступить вас святому Джону Уорту. Тому, кто до полуночи не вылезает из своего склепа.

Кстати, если вы знаете, кремация отмерла не просто как обычай — закон о национальной обороне объявил ее незаконной. Нам пришлось заниматься многими, по-старинному устроенными, кладбищами. Так что с прогрессом науки свобод у нас стало поменьше.

Я прошел мимо инженеров, командовавших бандой зомби (мертвецы, исполняющие приказания колдуна). То рыли очередную осушительную канаву. Я вышел к огромной палатке генерала Ванбруха. Часовой, увидев мою эмблему — тетраграмму Разведывательного корпуса и знаки различия на погонах, отдал честь и впустил меня внутрь.

Я вошел, остановился возле стола и поднял в приветствии руку.

— Капитан Матучек, сэр, — сказал я.

Ванбрух взглянул на меня из-под лохматых седых бровей. Это был мужчина, с лицом похожим на выветрившийся камень. Кадровый вояка на все сто три процента. Но мы относились к нему точно так же, как вы — к полководцам, чьи портреты оттиснуты на банкнотах.

— Вольно, — сказал он. — Садитесь. Это займет некоторое время.

Я нашел себе складной стул, сел. Два других стула были уже заняты. Сидевших на них я не знал. Один — толстяк с круглой красной физиономией и белой пушистой бородкой. Майор с эмблемой круглых кристаллов Корпуса Связи. А другая — юная девушка. Несмотря на усталость я, замигав, снова, посмотрел на нее.

Она того заслуживала — высокая, зеленоглазая, рыжеволосая. Лицо с высокими скулами. А фигура слишком хороша для униформы женской вспомогательной службы США. И для любой другой — тоже. Знаки различия капитана. Паук Кавалерийского корпуса… Хотите официальное название — пожалуйста, не паук, а слейпнир [10].

Генерал представил нас друг другу.

— Майор Харриган, Капитан Грейлок. Капитан Матучек. А теперь давайте займемся делом.

Он расстелил перед нами карту. Я наклонился и посмотрел на нее. На ней были обозначены наши и вражеские позиции. Враг все еще удерживал в своих руках половину побережья Тихого океана от Аляски до Орегона, хотя положение значительно улучшилось, когда в битве при Миссисипи год назад удалось повернуть вспять нашествие.

— Итак, — сказал Ванбрух, — я опишу вам ситуацию в целом. Задание вам предстоит опасное, и, хотя вы вызвались на него добровольцами, хочу чтобы вы знали, насколько оно важное…

Все, что я тогда знал — что именно я вызвался идти добровольцем. Вызвался так или иначе. Это была армия, да еще участвовавшая в такой войне, как эта. Так что, я не смог бы отказаться из принципа. Когда Сарацинский Халифат напал на нас, я был не вызывающим особых нареканий актером в Голливуде. Мне бы очень хотелось вернуться к своему занятию, но сперва нужно было покончить с войной.

— Как видите, мы потеснили их, — сказал генерал — и все оккупированные страны встрепенулись и закудахтали, готовясь поднять восстание как только получат шанс выиграть битву. Британия помогает в организации и вооружении подполья, а сама тем временем готовится форсировать Ла-Манш.

Русские готовят наступление с севера. Но мы должны нанести врагу решительный удар. Взломать линию фронта и погнать их. Это послужит сигналом. Если мы добьемся успеха, то с войной будет покончено уже в этом году. В противном случае она может растянуться еще года на три.