На перекрестке двух миров - Юлия Цыпленкова

— Нечто вроде того, что могла бы провернуть покойная герцогиня, но именно ее методы нам и нужны. Правда, с более безобидными последствиями. И вот для того, чтобы выбрать наилучшее решение, нам и нужен Фьер. О подробностях скажу, когда переговорю с господином прокурором.

— Покоряюсь, но сгораю в нетерпении, — ответил Элькос.

Дворец юстиции был исхожен мною когда-то вдоль и поперек. Я знала здесь, кажется, каждый уголок. Знала служащих и высоких сановников, и могла бы по памяти вызвать ощущение прохлады среди толстых стен и даже запах. А еще эхо от перестука каблучков по каменному полу, время от времени тонувший в ковровых дорожках, которыми были выстелены лестницы и отдельные коридоры. И потому, взявшись за длинную медную ручку на тяжелой деревянной двери, я ощутила трепет предвкушения.

Впрочем, едва войдя в здание, завертела головой, как должен был бы сделать человек, впервые попавший в эти стены. «Заметив» служащего за стойкой, стоявшей неподалеку от двери, я направилась к нему. Здесь принимали посетителей, которые попали во Дворец юстиции впервые. А еще здесь выдавали конверты с письменными ответами от чиновников, да и не только это.

— Доброго дня, — поздоровалась я. Надето на мне было светское платье, как чаще всего бывало на прогулках, потому распознать во мне даже фальшивую дочь Левит, жившую в доме графа Доло было бы сложно.

— Доброго дня, любезная, — оглядев меня опытным взглядом, чуть склонил голову служащий. — Чего изволите?

— Я хочу видеть его милость главного прокурора столицы, — ответила я. — Как мне его найти?

Мужчина оглядел меня с головы до ног, затем посмотрел в глаза и постарался не усмехнуться.

— Я думаю, вам подойдет кто-то из господ младших прокуроров или следователей, которые служат под началом его милости, — вежливо ответил мужчина, но я ощутила толику превосходства в его словах. — А, возможно, и младший следователь. По какому вы делу?

— Нет, это совершенно невозможно, — запротестовала я. — Мне говорили, что его милость крайне отзывчивый человек, и он непременно меня выслушает. Мне не нужен никто другой. Подскажите, как мне найти его милость, и я буду вам весьма… — я кокетливо стрельнула глазами и заговорщически понизила голос, — благодарна.

После этого погладила свою сумочку и остановила взгляд на собеседнике. Он некоторое время смотрел на мою сумочку, после встретился со мной глазами и ответил твердо:

— Господин главный прокурор столицы не принимает по частным вопросам. Я все-таки предлагаю вам обратиться к кому-то другому.

Однако я уже выяснила, что хотела — подход был выбран верный. Зашмыгав носом, я полезла в сумочку за платком, а вытащила его вместе с ассигнацией. И пока промакивала уголки глаз, купюра оставалась на виду у служащего.

— Понимаете, у меня создалось такое положение… — всхлипывая, говорила я. — Это сложно объяснить так сразу… Мне необходим его милость, только он… — мужчина теперь снова смотрел прямо на меня, и я снова опустила руку в сумочку, чтобы вытащить следующую купюру. — Прошу, заклинаю, войдите в мое положение. По глазам видно, что вы человек благородный… — И вновь он смотрел прямо на меня. Выругавшись про себя, я полезла за третьей купюрой. У меня в запасе оставалась еще одна, и я очень надеялась, что жадность служащего будет удовлетворена до того, как я достану последнюю ассигнацию. — Это так тяжело, так ужасно… Всё это ужасно, только его милость может мне помочь. Умоляю вас…

Я опустила руку с платком и деньгами на стойку, и мужчина накрыл ее своею ладонью.

— Я понимаю вас, — сказал он, и я ощутила, как у меня забирают купюры. — Вам и вправду может помочь только его милость, но… — Едва расслабившись, я снова насторожилась, уже ожидая, что меня сейчас попросту ограбят и выставят на улицу, отказав в приеме, однако служащий склонился в мою сторону и прошептал: — Если его милость будет браниться, что вас направили к нему, скажите, что были у следователя Расса, но тот не появился, и вы, блуждая, наткнулись на дверь главного прокурора. Вы поняли? — Я кивнула, и рука клерка вместе с моими деньгами исчезла за стойкой. — Второй этаж, левое крыло, кабинет найдете сами.

Прижав руки к груди, я от всей души ответила:

— Благодарю, вы…

— Ступайте, — покривившись, велел служащий.

И я устремилась в хорошо известном мне направлении. Прежде кабинет Гарда находился в ином месте, но, где сидит главный прокурор столицы я знала, потому блуждать и искать долго не пришлось. И пока я поднималась наверх, вспомнила этого самого следователя Расса. Совершенно бестолковый человек, подверженный пороку пьянства. Зачем его продолжали держать на службе, я не понимала ни три года назад, ни сейчас. А еще я понимала, почему взяточник выбрал именно его. Во-первых, его, похоже, опять не было на службе. А во-вторых, из-за своих пороков Расс мог подтвердить, что обещал встретиться с посетителем, но внезапно «занедужил» и забыл. Думаю, этим его «беспамятством» пользовались нередко.

Впрочем, тягости существования господина Расса меня волновали мало. Тем более я как раз подошла к нужному мне кабинету и прислушалась. За дверью царила тишина, и я даже заподозрила, что Фьера нет на месте. Но тут же усмехнулась. Прежде была приемная, и, конечно же, услышать его милость я не могла. Выдохнув, я открыла дверь, не утруждая себя стуком, и вошла.

Секретарь барона мне был незнаком. Им оказался молодой человек лет двадцати, возможно, двадцати с небольшим. Глаза его были умными, взгляд проницательным, и я могла утверждать со всей уверенностью, что секретарь Фьера был расторопен и сметлив. За что и был принят бароном на службу.

— Кто вы? — без предисловий спросил секретарь нагловатую посетительницу, вломившуюся в его приемную без всякого дозволения. — По какой надобности?

— Добрый день, — с достоинством произнесла я и добавила уже заносчиво: — Я хочу говорить с господином главным прокурором. Он здесь? — и сразу же направилась к двери прокурорского кабинета.

Придя в ошеломление от моей прыти, секретарь замер на месте с приоткрытым ртом, но уже спустя короткое мгновение очнулся. Он бросился мне наперерез и успел как раз в тот момент, когда я взялась за ручку двери и приоткрыла ее. Верный коршун его милости налетел на меня и с силой захлопнул дверь обратно. Думаю, он попросту не рассчитал силы, да и был разозлен моей наглостью, оттого-то и вышло так грубо и шумно.

— Что это, в конце концов, такое?! — скандально воскликнула я. — Вы — дурной человек! Немедленно отойдите и дайте мне войти, у меня важное дело!

Признаться, я вдруг вошла в роль и попыталась отпихнуть молодого человека бедром. Не