Благородство ни при чем - Люси Монро

Он стукнул в дверь кулаком:

– Открой, Ронни. Я знаю, что ты дома. Твоя машина на стоянке.

Зачем он здесь? Она лихорадочно перебирала возможности.

Она могла притвориться, что не слышит, но ведь он будет продолжать колотить в дверь и вызовет раздражение соседки. Можно запереть Эрона в спальне и избавиться от Маркуса до того, как он поймет, что в квартире есть ребенок. Или сделать вид, что нянчится с ребенком подруги.

И еще она могла сказать ему правду.

Не важно, каковы ее нынешние отношения с Маркусом. Больше невозможно без мук совести прятать от него их ребенка. Она собиралась рассказать ему обо всем сегодня. Теперь судьба заставляла ее сделать это. Как ни странно, Вероника даже почувствовала облегчение. Ей не по нутру было скрывать правду.

Он снова постучал.

– Открой эту чертову дверь, Ронни! – крикнул он достаточно громко, чтобы отвлечь Эрона от игры.

Вытерев о джинсы вспотевшие ладони, Вероника поспешила отворить ему, прежде чем соседка вызовет полицию. И перед ней предстал Маркус – таким, каким она не видела его никогда.

Если бы не его любимая гавайка, она бы вообще его не узнала. Волосы его стояли торчком, лицо – туча тучей.

Глаза у него налились кровью, словно он пил всю ночь. Она видела его всего пять часов назад, так что могла догадаться, что версия с пьянкой исключена. Могло даже показаться, что он плакал, но такое предположение было бы уж совсем фантастичным.

Не может быть, чтобы на него так повлияла их ссора.

– Я хочу видеть своего сына, – с мрачной серьезностью сказал он. В голосе его слышалась неподдельная мука.

Каждое слово его было как вспышка молнии, пробивающая ее сознание. Он знал.

И ему было очень больно. Онемев от чувства вины, Вероника медленно отступила, пропуская Маркуса в квартиру.

Он тут же поймал взглядом Эрона и замер.

– У него светлые волосы.

Он еле выдавил из себя эти слова, и Вероника с испугом посмотрела ему в лицо. Оно было страдальчески перекошено.

– Да. Он очень на тебя похож, – прошептала она, не придумав ничего лучшего. – Как ты узнал?

Может, на работе кто-то ему сообщил? Сэнди? От его взгляда у нее кровь застыла в жилах.

– Уж конечно, не от тебя. Я прочел твое личное дело.

– Ты… что сделал? – Она не хотела его ни в чем обвинять. Просто не поняла. Он прочел ее личное дело? Если бы он сделал это раньше, когда считал ее виноватой, он не явился бы в ее квартиру сейчас. Зачем ему было читать ее дело сегодня?

Он на мгновение перевел взгляд с Эрона на нее, и она тут же пожалела о своих словах.

Она никогда раньше не видела настоящей ненависти во взгляде Маркуса, даже когда он только приехал в Сиэтл. Она поняла, что глаза лишь отчасти отражают то, что он в настоящий момент чувствует. Бледное отражение куда слабее оригинала.

– Я прочел твое личное дело. У меня были личные дела всех подозреваемых, но твое я читать не хотел. Я не желал, чтобы шпионкой оказалась ты, поэтому откладывал ознакомление с ним до последнего. – Каждое слово, казалось, нестыковалосьсдругим. Будто обычно быстрые мозги Маркуса отказывались работать в нормальном режиме.

Он перевел взгляд на Эрона и больше не отводил от него глаз.

Сын их сидел на ковре и грыз зубное кольцо, не замечая, как накаляются страсти.

Наконец до Вероники дошел смысл сказанного Маркусом. Он не хотел, чтобы она оказалась преступницей? Он пытался найти более вероятного подозреваемого?

– Но ты его прочел.

Зачем он прочел ее личное дело, если считал ее невиновной?

В его ярких голубых глазах боль мешалась с презрением, когда он снова удостоил ее своим взглядом.

– Ты сказала сегодня, что не можешь меня простить. Ты настояла на том, чтобы я отвез тебя обратно в офис. Я не знал, позволишь ли ты снова к себе приблизиться. Я взял в руки папку с твоим делом и хотел ее убрать. Но не смог. Я стал читать твое личное дело потому, что, читая его, я словно приближался к тебе. Я стал фетишистом. Тебе не противно меня слушать?

Вероника съежилась от его интонации. Из того, что он говорил и как, выходило, что она ему и вправду была небезразлична, словно ее отказ встречаться с ним действительно задел его чувства. Как будто она причинила ему боль.

– Нет. Ты не фетишист, – сказала она и замолчала. Он все равно ее не слушал.

И смотрел на Эрона.

– Он не боится чужих?

От его вопроса ее передернуло. Ей стало стыдно. Маркус не должен быть посторонним для собственного сына, и в том, что он для Эрона чужой, только ее вина.

Вероника проглотила комок.

– Вообще-то нет.

Маркус медленно двинулся навстречу сыну, и Вероника молча взмолилась о том, чтобы Эрон его не испугался.

Маркус присел на ковер рядом с мальчиком и осторожно прикоснулся пальцем к светлому локону.

– Он красивый.

У Вероники зашлось сердце.

– Да.

– Он уже ходит?

– Нет, но пытается. Я думаю, он должен вот-вот пойти. Он все начинал делать рано. В четыре месяца у него прорезался первый зуб, и он уже говорит «не», «мама» и «Джен-Джен».

Эрон повернулся и с интересом посмотрел на светловолосого гиганта, присевшего рядом. Он протянул пухлую ручку и дотронулся до голубого цветка у Маркуса нарубашке. Когда малыш улыбнулся, на глаза у Вероники навернулись слезы.

– Привет, малыш. Я – папа. Ты научишься говорить это слово тоже.

Когда Маркус представился сыну, Вероника чуть не всхлипнула. Как она могла подумать, что Маркус не захочет знать о ребенке?

– Прости, Маркус, – хрипловатым от слез голосом сказала она.

Он покачал головой, словно не хотел ее слышать.

– Не сейчас. Не хочу устраивать перед ним сцену.

– Да. Ладно.

Маркус сел на пол и взял в руки пластиковый самолет, которым Вероника водила над головой Эрона, до того как он пришел. Изображая рев реактивного двигателя, он начал водить самолетиком перед глазами у удивленного мальчугана.

Приземлив самолет на ноги малыша, Маркус предоставил сыну возможность забрать игрушку и засунуть в рот.

– Надо было мне повременить с приходом сюда, пока не возьму себя в руки, но я не выдержал и примчался. Не мог ждать. Я и так пропустил десять месяцев. Наверное, я говорю как сумасшедший, но еще двадцать четыре часа я не выдержал бы.

Она прикусила губу и ощутила солоноватый привкус крови.

– Нет, ты не сумасшедший.

Полтора часа пролетели незаметно. Маркус и Эрон привыкали друг к другу. Они играли на ковре, и в один прекрасный момент Маркус улегся на пол, отдав себя в полное распоряжение Эрона, чтобы тот мог поползать по папочке в свое удовольствие, тщательно исследуя все, что найдет на пути.

Вероника приготовила ужин, пока Маркус, наблюдая за ней, качал мальчика на коленке. Потом они вместе поели, и Маркус накормил Эрона. Мальчик едва неуснул на своем высоком стульчике, и Вероника решила, что пора уложить его спать.