Сказатели. Русский фантастический альманах фантастики и фэнтези. № 1, 2014 - Максим Черепанов

— Оле-е, оле, оле, оле-е-е! — во всю мощь своих неслабых легких горланил Пумба.

Несмотря на совершенно зверскую наружность и отсутствие двух передних зубов, Пумба имеет довольно приятный голос и отличный музыкальный слух. Он играет на ударных и поет в команде под странным названием «Офсет». Славик раза четыре бывал на их концертах.

— Эй! Пацаны! Кто-нибудь стадион уже видит?! — пытался перекричать вокалиста Пряник.

— На кой тебе стадион, дорогуша? — высокомерно поинтересовался Марек. — Тебя туда все равно не пустят.

— Это почему? — спросил Пряник, подозревая подвох, но в силу своего странного характера сразу попадаясь на удочку.

— Ты не по форме экипирован.

— В смысле?

— В смысле средств самозащиты, — объяснил Марек. — Ну или самонападения… Пумба, кончай трубить!.. Вот чем ты собрался друзей защищать в случае незапланированного инцидента?

— Иди ты! — на всякий случай обиделся Пряник.

— Нет, серьезно, — наседал Марек, — у меня, допустим, как у потомственного эстета, дюралевый кастет под перчаткой, у Пумбы — железка в рукаве, у Штыря — лезвие от ножика канцелярского. А у тебя что?

— У него быстрые ноги! — заорал Пумба.

«Инфузории, — обреченно подумал Славик, — и самое ужасное, что они мои лучшие друзья».

— У меня нету бритвы, — подал голос Штырь, — у меня иголка скорняжья в авторучке. Да и не будет сегодня толкотни. Я говорю.

Заявление мосластого апатичного Штыря выглядело более чем сомнительно. Если Штырь и Пумба собирались где-нибудь вместе, драка случалась с вероятностью в семьдесят процентов, даже если ни один из приятелей сам ничего не затевал. Славик вздохнул: драка сегодня в его планы никак не входила, и он изо всех сил надеялся на оставшиеся тридцать процентов.

— Чтобы толкотню затевать, надо бандой лететь на матч, харь в тридцать. А иголка так… — Штырь на лету махнул рукой: — На всякий пожарный.

— Че вы огете на весь эфиг, пгидугки? — немилосердно картавя, вмешался молчавший до сих пор Ганя. — Даогетесь до непгиятностей.

— Фигня, — убежденно сказал Марек, — менты тоже селектор включают.

— За такую иголку можно в тюгму угодить.

— Иголкой скафандр навряд ли пробьешь, — глубокомысленно изрек Пряник. — Давление на кончике иглы составляет порядка ста пятидесяти мегапаскалей, а скаф рассчитан…

— Заткнись, Пряник, — разом сказали Марек и Пумба.

Пумба, обогнув Штыря, подлетел поближе к Славику:

— Славян, ты у нас голова, скажи: можно скаф иглой пробить или нет? — Он дружелюбно пихнул Славика в плечо, отчего его товарищ сразу поменял траекторию полета. — И вообще, чо ты молчишь всю дорогу? Ты же у нас главный конструктор! Помните, пацаны, когда наши с «Космобилистом» играли…

Вся компания разразилась довольным хохотом. Помнили все.

— Тут каждый желает знать, отчего ты — мозг наш — такой задумчивый, — настырничал Пумба.

— Я штуку одну спаял, хочу сегодня опробовать, — неохотно сказал Славик.

— Ух ты! — Пумба пришел в полнейший восторг. — Милитури бомб?

— Милитари, — поправил снизу Пряник.

— Не совсем, — досадливо поморщился Славик.

«Ладно, — подумал он. — Все равно придется показывать».

— Это вроде репроектора, но с расширенными возможностями.

— Чего? — не понял Пумба.

Славик нащупал под толстой тканью скафандра коробочку прибора, надавил указательным пальцем и негромко сказал:

— Шесть, четыре, пятнадцать, один, Пумба, упреждение десять метров.

В ту же секунду десятью метрами впереди возник Пумба — точная копия настоящего.

— Ух ты! — восхитился оригинал.

— Двенадцать, два, поворот, — сказал Славик.

Изображение повернулось и помахало рукой.

— Забой! — сказал Штырь и ускорился, пытаясь догнать фантома.

— Такой пгибамбас у Тимки был, — сообщил Ганя. — У Тимки, котогый из двести шестнадцатой. Ну котогый тепегь в Питеге учится.

— Я его Тимке и делал, — сказал Славик пренебрежительно. — Тот репроектор — так себе, только и может, что фантомы хозяина вдоль трассы пускать. А у этого память на триста тысяч видеообразов, гибкая система управления, система считывания. Я только командные сенсоры на скаф вывести не успел, зато на шлем камеру-трехмерку приделал, могу записывать и тут же транслировать.

— Чо-то я не врулился, зачем тебе на матче эта хрень? — Пумба наморщил лоб.

— Я тоже, — поддержал его Марек. — В чем интрига, братан?

— Увидите… — Славик загадочно улыбнулся. — Не форсируйте, пацаны.

— Эй, Пряник, — позвал глазастый Штырь, — ты вроде про стадион спрашивал…

С определенного расстояния и в определенном ракурсе орбитальный стадион имени первого спонсора чемпионатов ИНХаэЛ Антонио Санчеса походит на большой одуванчик, летящий под куполом параплана. Когда приближаешься, сходство пропадает: пушистая головка быстро превращается в сферу игрового поля, окруженную сетью зрительских трибун, а параплан — в гигантский противосолнечный щит. Становятся видны решетчатые фермы шпангоутов, полярные шапки комментаторских кабин, раздевалок, технических отсеков, и тогда ни у кого язык не повернется назвать крупнейший из заатмосферных стадионов одуванчиком.

Первым делом вновь прибывшие настроили свои переговорники на местный диапазон и подключили селекторы сигнала. Многотысячный гомон трибун сразу ушел на задний план, зато сочный бас диктора Перфильева вылез на передний.

— Итак, уважаемые любители спорта, — гудел комментатор, — приветствую вас от лица спонсоров Интернациональной Холоубольной Лиги, устроителей ежегодных игр на кубок имени Алексея Леонова, первого человека, вышедшего в открытое космическое пространство. Пользуясь тем, что до начала нашего четвертьфинального матча остается еще десять минут, разрешите представить вам составы играющих команд. Спешу напомнить, что сегодня встречаются Челябинский «Реактор» и «Астрохимик» с Ганимеда. В воротах «Реактора» Станислав Гжечек, сегодня он основной голкипер. Первая семерка: Алексей Морозов — номер двенадцать, Сергей Васильев — номер четыре, он же капитан команды, номер восемнадцать — Юкка Силайнен, номер двадцать два…

У входа в сектор D полисмент с сержантскими нашивками на форменном скафандре сумрачно оглядел сине-красные шарфики с эмблемой «Реактора» и отправил ребят к сектору L. Пришлось облетать половину станции, зато места достались просто атомные, почти за самыми воротами, где восемь широких бортиков, меридианами опоясывающих игровую пустоту, собираются прозрачным соцветием.